Ранний старт

Эпизод 8. Березняковская реконкиста

Сцена 1. Рассвет над полем поражения

Держу покерфейс, сам не знаю, от чего. То ли слёзы лить, то ли ржать, аки конь. Парни собрались, вся боевая дюжина. И по настоятельному приказу с угрозой беспощадно измочалить при отказе принялись за грустное повествование.

— Поначалу вроде нормально всё было, — рассказывает первый, сидящий с краю. Вихрастый Пашка.

— Серёга…

— Кто? Пучеглазый? — Уточняю, наливаясь злобой.

— Да…

— Жлоб! — Ору ему в лицо, — Жлоб его имя и никак по-другому! Услышу ещё раз это «Серёга», урою на месте, нафиг!

— Точно, Жлоб, — негромко подтверждает Виталик, мой первый сержант.

— Жлоб командует, всё кучеряво…

— Давай я, Вить, щас будут жевать… — второй сержант Валерик просит слова. И получает.

— Он правильно сказал, всё нормально было. Щемили центровых пару месяцев. А потом как-то вышло…

Вышло так, что Жлоб он и есть жлоб. Он использовал мою боевую дружину для поднятия личного авторитета по всей школе. Иногда уговаривал, и успешно уговаривал прессовать своих, выселковских. Если кто-то что-то против него хоть слово. Ну, и центровые при виде него по струнке ходили. Жлоб задирал нос всё выше и выше.

Затем месяц мирного сосуществования, по истечении которого центровые начали осторожно поддавливать выселковцев, не трогая дружину. Жлобу на «посторонних» было начхать, и дружина недовольно косилась, но ответных мероприятий не проводила. Приказа не поступало. С одной стороны, Жлоба продолжали слушать в силу привычки, с другой, авторитет его устойчиво планировал вниз.

Поворотным моментом послужил групповой наезд на одного из дружины. И когда это сошло с рук, всё стало сдвигаться в пользу центровых с неизбежностью и ускорением снежной лавины. Жлоб не проявил интереса к эксцессу, когда слегка пострадал один из дружинников. Сразу за этим пострадало трое, попытавшиеся разобраться с обидчиками частным порядком. Пользуясь численным перевесом, им наваляли. Жлоб отругал своих, де, лезут без его высочайшего повеления и строго погрозил пальцем центровым. На этом успокоился. Чужие синяки и шишки его не волновали. Батрак должен о себе заботиться сам.

— Как-то подловили нас по частям и хорошо отпиннали. После этого всё и началось… — продолжает грустную историю Валера.

И дошло до того, что террор возобновился с ещё большей силой. Центровые мстили за свой страх, за все обиды и поражения. Ни один день не обходился без тычков, пинков и затрещин. Не дошло только до макания головой в унитаз. Не додумались, наверное. Зато Мишку заставили вымыть полы в коридоре. Собственным пиджаком. Сорвали, макнули в ведро и вооружили шваброй.

— Так шваброй бы их отоварил, — флегматично советую пострадавшему, вспомнив, как с нами поступили четвероклассники. Вижу по его лицу, что такая замечательная идея ему в голову вовремя не пришла.

Жлоба и так и так не трогали, а на моей дружине всласть оттоптались. Они пробовали брыкаться, но моральный дух подорван, командир их фактически предал. Так что раза три их всех скопом отлупили прямо у школы.

Летом стало легче, в школу ходить не надо, но на улицу выходили с опаской. Режим оккупации возобновлён в более жёстком режиме. С надеждой глядят на меня. Глядите, глядите, программа боевой подготовки и план реванша уже зреют в моём мозгу. В самом пакостливом отделе, что ответственен за самые коварные замыслы. Только сначала увертюра.

— Знаете, как треплются мужики, когда выпьют. Случайно раз слышал одного такого. Он так горестно сокрушался, что очень многим в детстве по зубам не дал. Самому за пятьдесят, а помнит. И вы будете помнить, как вас опускали, а вы стояли, потупив глазки. Раны на всю жизнь.

Пацаны поникают головами ещё безнадёжнее.

— А вот та наша драка, помните в конце прошлого лета? И у вас и у меня останутся в числе наших самых счастливых воспоминаний. Разве нет? Рассказал своим друзьям в городе, и как же они мне завидовали… — закатываю глаза от удовольствия. Пацаны тоже светлеют лицами.

— Г-х-р-м, Вить, — слегка мнётся Валера, — а у тебя там, в городе, друзья есть? Такие же ухари?

— Я расскажу, — и в глазах появляется угроза, — но позже. А пока… встать! Строиться! Бегом марш!

И угоняю их на первую тренировку за пару километров на нашу полянку. Роль лидера, задающего темп и образец движений за мной. Работаем над ударной техникой, кулаком, локтём, коленом, ногой. В замыслах у меня отработка связок по работе против группы, но это позже. Оттачивание техники много сил не отнимает, поэтому бегом в другое место, запримеченное в прошлом году. Очень соблазнительное дерево там стоит. С Алиской мы его нашли.

Бегу налегке, а мои нукеры несут друг друга на закорках.

— Хорошее место? — Любуюсь деревом, пока одно отделение переводит дыхание. Другому-то ничего, уже отдохнули на спинах товарищей.

— Хорошее место, — утверждаю, не обращая внимания на недоумённые взгляды. — Отдых полчаса.

Вот теперь можно и рассказать.

— Спрашиваете, кто у меня друзья? Есть парочка братьев, один — одноклассник, второй — постарше. Если бы они учились в вашей школе, они без разбора хреначили бы и центровых и вас. Всех скопом. Дебилы полнейшие. Дай им волю, они бы в морду всем давали вместо «здрасте» и «до свидания»…

— А ты с ними дрался?

— Было дело, — скромно признаюсь, — славно мы тогда друг друга помутузили. Мне рукав куртки оторвали, я старшему с ноги в морду… и-э-х, приятно вспомнить, — сияю от счастья всем лицом. Не удерживаюсь от ехидства:

— Не то, что вы…

— Ты что, сразу с двоими подрался? — Спешит свернуть с неприятной темы Виталик.

— По-другому никак. Они всё время вместе, — и обрываю приятную беседу. — На сегодня всё. Завтра тренировки не будет, сейчас расскажу, что надо сделать…

Сцена 2. Будни боевой учёбы. Первые дни

По исполнении священного огородного долга перед Басимой отдыхаю в любимом малинном логове. Обязательная программа садово-огородных мероприятий значительно увеличилась, но большую часть берёт на себя Алиса, так что по итогу мне даже легче.

Валяюсь на лежанке и думаю. Работать против группы не умею, и как научить тому, о чём понятия не имеешь? Ввиду малочисленности моей славной дружины без этого никак. И что делать?

— За бабушку Симу, — улыбается Алиска и всовывает мне в рот очередную клубничинку.

Расплёвываюсь. Не с ягодой, а мыслями, тупо бегающими по кругу. Алиса — великолепный отвлекающий фактор. Её даже царапинки на коленках украшают, а простенькое ситцевое платьице выглядит не хуже брендовых шмоток на супермоделях.

— Центровых совсем не видать, как только ты приехал, — очередное хихиканье, очередная падающая на язык ягодная свежесть.

— Чуют подлюки, — лениво соглашаюсь я, принимая очередную ягодку.

— Что ты с ними будешь делать? Опять всех бить? — Алисе никого из них не жалко. Подозреваю, что начхать с высокой башни на всех нас. Кроме меня, разумеется. Девочки в каком-то параллельном мире живут, на порезвушки мальчишек глядят слегка сверху и снисходительно.

Бывает так, что разгонится к ним победитель всего и вся, рассчитывая на массовую благосклонность и обожание, а девочки скучкуются около самого забитого и проигравшего всем. Заботливо и нежно оботрут от грязи, скажут, вздыхая: «Ой, какой няшка!». И уволокут к себе в норку. А супермегапобедитель стоит в одиночестве и недоумении, как оплёванный. Обычно герой славных битв, конечно, получает свою долю славы среди слабого пола. Но бывает, и нет.

— Что делать с ними буду? — отвечаю лениво. — Известно что. Массовый террор, беспощадный геноцид и тактика выжженной земли.

На вынесенный подлым центровым жестокий приговор девочка опять хихикает. А я впадаю в блаженную дрёму. Тёплый солнечный день, красивая девушка рядом, спешить некуда… лови мгновенья счастья, о, доблестный герой!

— Вить, бабушка на обед зовёт, — Алиса хорошей женой кому-то станет, ишь, как деликатно меня за плечо теребит. Авось и мне повезёт, не с ней, так с другой, не хуже.

Во время обеда Басима пытается меня на какие-то трудовые подвиги подвязать. Доедая вкуснейший борщ, отметаю жалкие инсинуации в сторону.

— Не, бабуль, меня моя армия ждёт. Подлый враг у порога родного дома, совсем обнаглел, пора ему харакири делать.

— Опять! — Всплёскивает руками Басима. — Опять смертоубийство измышляешь?

Алиска хихикает, на что смотрю с удовольствием.

— Война, бабушка, лекарство против морщин, дело, так сказать, молодых. Настоящие мужчины умирают только в бою. Дай лучше самогонки грамм сто, — требую я, — на выпить за будущую славную победу!

И добавляю, глядя на Алису:

— Во имя прекрасных дам!

Хлобысь! Это мне прилетает полотенцем от Басимы, небольно, но обидно. Прекрасная дама краснеет от смущения и удовольствия. И снова хихикает. Вроде глупо выглядит, но почему-то смотреть приятно.

— Бабушка, как смеешь ты обращаться так грубо с командиром боевой дружины родной Выселковщины? Хорошо, хорошо, не надо ста грамм!

Не надо ни ста грамм, ни полотенцем по многострадальной голове.

После компота встаю и, чтобы забросить Басиму в режим зависания, перехожу на французский. Короткие фразы приступов головной боли не вызывают.

— Гранд-маман, мерси боку пур ле дежине де люкс (огромное мерси за роскошный обед, бабушка), — и шаркаю ножкой. Алиска давится от смеха компотом, часто употребляемые слова, вроде «гранд-маман и мерси боку» давно знает, всё остальное идёт прицепом. Басима ожидаемо подвисает, я сруливаю по-быстрому на улицу.

Есть ещё полчаса послеобеденного отдыха, обеду надо уложиться и прижиться в организме. Провожу их лёжа на лавке.

— Цыпа-цыпа-цыпа! Опять пузо греешь, лодырь? — Ворчит неугомонная Басима, бросая зерно курам прямо на землю.

— О, гранд-маманг, — звук «н» произношу с дичайшим прононсом вплоть до отчётливого «г» в конце, — почему ВЫ не соблюдаете режим труда и отдыха? Очень вредно для организма двигаться после обеда. Здоровье, гранд-маманг, требуется беречь смолоду.

— Балабол… что за гранд-мамангу придумал?

— Сиеста, гранд-маманг, придумана древними римлянами не зря, — наставительно поднимаю палец, — это величайшее достижение человеческой цивилизации. А гранд-маманг это бабушка по-французски.

Выдерживаю всё-таки натиск Басимы, взывающей к моему трудолюбию. В конце концов, правда за мной. По ещё прошлогоднему соглашению следующие трудовые свершения только вечером, ко времени возвращения коров.

Ко времени, когда выдвигаюсь к месту сбора дружины, моё подсознание выталкивает наружу ответ на вопрос «что делать с групповыми схватками?». Тренировать скорость — раз, тактическое мышление, позволяющее быстро принимать верное решение — два, тренировка двойных ударов, например, кулаком вперёд и на возвратном движении локтем назад — три. При моей нынешней компетенции в этом вопросе, ничего больше не придумаю. И практика, та, что лучший критерий истины.

— Принесли? — Оглядываю кучу старой одежды, всяких курток и другого рванья. — Увязывайте в мешки.

Косу тоже взяли. Теперь бегом до места, мешки с рухлядью несём попеременно. Сначала разбираемся с тряпьём. Накашиваем и раскладываем траву для просушки. Затем разминка, интенсивная и потовыжимающая. Трава за это время чуть подсыхает.