Вояжёр

Глава 3

Утро в Подмосковном поместье младшей ветви Львовых выдалось обыденно суматошным. Небольшое по меркам богатых дворян здание с добротными каменными стенами и двумя длинными флигелями редко являлось образцом спокойствия, особенно по сравнению со старым и тихим Львовским парком по соседству.

Этот парк долго оставался необустроенным, однако в какой-то момент его решил облагородить отец нынешнего главы рода Львовых, чтобы у его детей и детей слуг из подобравшейся близко к поместью деревни было место для игр и прогулок. Уже тогда он шутил, что с большим удовольствием облагородил бы своего бесшабашного сына, который то и дело влезал в неприятности.

С тех пор прошло больше тридцати лет, и теперь тот самый не молодой и уже не бесшабашный наследник, Андрей Ростиславович Львов, сам возглавлял младшую ветвь рода и нередко «сбегал» в уютный парк, когда его дети вели себя уж чересчур невыносимо. Да и своего покойного предка он теперь вспоминал с благодарностью и пониманием.

Дети — цветы жизни. Но георгины или тюльпаны выглядят красиво и не закатывают скандалов и истерик, в отличие от его младшего сына, Святослава. Вот и сегодня поместье в Солнечногорске не обошлось без криков из восточного флигеля, где находились комнаты Святослава и его брата Георгия.

В отличие от брата, Георгий был спокойнее и сдержаннее. Возможно, дело в том, что старший сын уже три года учился в Московском государственном университете магических искусств и у девятнадцатилетнего парня не было времени и сил на возмущение или выяснение отношений со слугами. В конце концов, студенты университета в Москве были нагружены учебным материалом так, что даже в редкие выходные многие из прилежных учеников и будущих великих магов Российской империи предпочитали отсыпаться. Возможно, дело было в возрасте, ведь Святослав младше брата на три года. А, может быть, понимание того, что в плане магического развития шестнадцатилетний юноша находится на одном уровне со старшим братом, вскружило Святославу голову.

Так или иначе, этим утром Андрей Ростиславович нашел в своем плотном графике полчаса на прогулку на свежем воздухе, сославшись на то, что он в последние недели уж слишком занят, и под понимающие взгляды слуг, бросаемые в сторону хозяина поместья по пути на улицу, выскользнул на природу. Желание подышать свежим воздухом у мужчины подозрительно совпало с громкими возгласами со стороны комнаты Святослава, поэтому он не стал свидетелем очередной истерики своего сына.

— Нет, вы только посмотрите на это! — негодовал стоящий перед зеркалом Святослав. — Это… это… это абсолютно, очевидно, беспрекословно возмутительно!

Молодой человек смотрел с недовольным лицом на свое отражение в широком резном зеркале. Темные волосы юноши были уложены назад и доставали до плеч, серые глаза прищурены, а тонкие губы сомкнуты в презрительной усмешке. Сам Святослав, одетый в серый парадный костюм, периодически поворачивался из стороны в сторону, то и дело бросая многозначительные взгляды на пожилого слугу, смиренно стоявшего в углу графских покоев.

— Вась! Ты только посмотри! Нет, ты посмотри на эту отвратительность! — попытался найти поддержку молодой человек, не унимая гневный тон. — Я сын графа Львова и будущий архимаг, а мне присылают вот это?! Что ты молчишь, что это вообще такое, а?!

— Парадный костюм, ваше сиятельство, — с невозмутимой сдержанностью ответил слуга.

— Да я вижу, что это костюм! Но что это за костюм?! — никак не мог успокоиться юноша.

— Это костюм известного итальянского бренда из смеси шерсти, шелка и льна, ваше сиятельство, — все так же умиротворенно отрапортовал камердинер. — Вы заказали его в бутике в центре Москвы неделю назад, и он давече прибыл курьером.

— Да я вижу, что итальянский костюм, но я сейчас не об этом, — произнес Святослав, презрительно разглядывая беззащитный предмет гардероба в зеркале. — Какого он цвета? А?!

— Предположу, что цвет соответствует указанному на бирке, ваше сиятельство, — с серьезным видом продолжил Василий.

Старое морщинистое лицо верного слуги Львовых не выражало ничего кроме почтения, и он, как и пятьдесят лет назад, держал спину ровно, являя собой второй островок душевного равновесия в поместье Львовых. Наравне с парком, очистку и реставрацию которого он застал лично.

Святослава подобный ответ не устроил, и тот, сжав губы еще сильнее, сначала повернулся к слуге и покачал головой, а затем сделал несколько оборотов перед зеркалом, снова уставившись в собственное отражение:

— Вась, я не спрашиваю, какой цвет указали на бирке эти растяпы, — недовольно сморщил лицо Святослав, — Я спрашиваю, какой цвет видишь ты. Или ты уже не доверяешь глазам на старости лет?

— Никак нет, ваше сиятельство, — слегка поклонился Василий. — Хоть мое зрение и не такое острое, как раньше, но я смею надеяться, что все еще различаю цвета.

— Ну так не томи, чтоб тебе пусто было! — никак не успокаивался Святослав.

— Ежели мои глаза меня не подводят, — уверенно ответил слуга, — то они видят серый цвет, ваше сиятельство.

— Серый? Серый?! Да ты надо мной издеваешься, холуй! — воскликнул юноша и раздраженно уставился на отражение Василия в зеркале. — А если посмотреть твоими старческими глазами чуть-чуть повнимательнее?!

— Никак нет, ваше сиятельство, — лицо слуги все так же сохраняло маску невозмутимости, а в голосе не было и намека на иронию. — И в мыслях не было издеваться над вами. Однако, если присмотреться, то полагаю, что это, вполне вероятно, может быть и темно-серый.

— Кхш…, — из Святослава вырвался сиплый возглас возмущения, больше похожий на шипение. Он закатил глаза и, развернувшись к слуге лицом, негодующе проговорил:

— Темно-серый, значит. Ага. Темно. Серый. Но на бирку, на бирку-то глянь, старик. Ты же сам про нее говорить начал. Что там на бирке написано?

Василий сделал несколько шагов к прикроватному столику, на котором сейчас лежали небольшие ножницы и отрезанная от костюма бирка.

— Ты же говорил, что знаешь, какой на ней написан цвет? — не удержался от ехидного комментария молодой Львов.

— Так и есть, ваше сиятельство, — обратился к своему господину слуга, — я прекрасно помню, что написано на бирке. Но я хотел бы быть предельно внимательным.

Василий поднял со стола бирку и несколько раз повертел ее в руках. С каждой секундой Святослав менялся в лице, и к негодованию добавилось нетерпение. После того, как Василий перевернул бирку в четвертый раз, слуга наконец нарушил молчание:

— Так, так, так. В графе цвет здесь указан «маренго».

— Именно, Вася! — вскинул руки Святослав. — Маренго! Этот цвет я и заказывал. А какой цвет приехал?

— Вы уже задавали мне этот вопрос, ваше сиятельство, — почтенно ответил Василий, положив бирку на тумбочку и возвращаясь на свое место в углу комнаты. — Мое предположение не изменилось. Вероятно, приехал темно-серый костюм, как на него ни взгляни.

Младший сын графа Львова закатил глаза и в очередной раз эмоционально всплеснул руками.

— Какой, старый дурак, темно-серый? Это же элементарно, Вася! Костюм ведь не маренго, а угольный! — Святослав начал ходить по комнате из стороны в сторону, слегка надув щеки от возмущения. — И ладно бы приехал серый. Серый это вполне ничего. Хотя нет, серый это не ничего, это просто отвратительно. Вот темно-серый — это ничего. Да, темно-серый вполне подойдет. Хотя как ты темно-серый тут увидел, я вообще без понятия. Но это не темно-серый, Вася, и не заказанный мной маренго. Это же костюм угольного цвета!

Пока Святослав расхаживал от кровати, расположенной у окна, к зеркалу на противоположной стене, в которое он нет-нет да бросал недовольный взор, Василий продолжал смиренно смотреть, как его господин меряет шагами комнату.

— Это ведь все итальянцы. Ведь есть же и у нас нормальные портные, верно? — с надеждой в голосе обратился юноша к слуге.

— Верно, ваше сиятельство, — терпеливо вымолвил слуга.

— И можно было заказать костюм у них, верно? — задал очередной вопрос Святослав.

— Верно, ваше сиятельство, — последовал очередной неумолимый ответ.

— И можно было получить идеальный костюм, чтобы не ударить в грязь лицом на балу у Татищевых, — не унимался молодой Львов, продолжая расхаживать из стороны в сторону.

— Верно, ваше сиятельство, — юноша на секунду остановился и с надеждой посмотрел на Василия, но тот непреклонно продолжил: — Только вынужден заметить, что в полученном вашим батюшкой приглашении ее высочество, княгиня Василиса Борисовна Татищева, указала, что это не бал, а прием[11].

На этой фразе Святослав скривился, продолжая Броуновское движение поперек комнаты.

— Бал, прием, вечеринка, — закатил глаза молодой человек. — Что то, что это. Какая вообще разница. Я к тому, что… о чем это я?

— О чем, ваше сиятельство? — с готовностью поинтересовался Василий, слегка склонив голову набок.

— Да не лезь ты под руку… — замялся юноша, пытаясь уловить ускользающую нить разговора, — ах, да. Ведь отправить свою принцессу на прием к Суворовым они не против. Выразить нашему императору свое «фи», что, мол, нашу единственную колонию в Африке мы получили в обход всех, это они не против. А как сшить нормальный костюм, так это они против!

— Не хотел бы прерывать вас, ваше сиятельство, — непреклонно ответил Василий, — но его высочество, князь Александр Григорьевич Суворов, два месяца назад проводил в своем Петербургском особняке не прием, а бал. В честь помолвки одного из сыновей.

От такой новости Святослав перестал расхаживать по комнате и остановился спиной к слуге, как вкопанный.

— Вася. Я же сказал, что это не так важно. Эти балы и приемы абсолютно равнозначны, — Святослав развернулся к камердинеру и сделал несколько шагов в его сторону. — Но цвет костюма! Что теперь вообще делать? Не стану же я надевать старый костюм на такой прием. На нем будет куча важных людей. Надеюсь, что на нем будет и та милая дочка Суворова. Да и Михаила должны пригласить на этот бал, они же соседи с Татищевыми.

— Смею предположить, ваше сиятельство, — бесстрастно сказал пожилой слуга, — что вашего друга, Михаила Трубецкого, действительно пригласили на данный приём. Более того, он упоминал, что его семья получила приглашение, когда заезжал к нам на ужин пять дней назад. Но не думаю, что Михаила Сергеевича заботит, как выглядит ваш костюм или какого он цвета. Кроме того, насколько мне известно, Суворовы также получили приглашение на сегодняшний прием. Вероятно, Александра Александровна почтит его своим визитом.

Юноша подошел к кровати и сел на самый край, после чего потер щеки руками и собирался что-то сказать, однако Василий продолжил, не дав Святославу вымолвить ни слова:

— Учитывая временные рамки, а именно то, что прием состоится сегодня вечером, вынужден напомнить вам, ваше сиятельство, что вы не озаботились поиском пары в должный срок. Не думаю, что появление на официальном приеме в одиночку сильно ударит по роду Львовых, однако вам стоило пригласить кого-нибудь из наших родственников. Из нашего рода вполне могла бы подойти Екатерина, принадлежащая к старшей ветви Львовых. В настоящее время ей девятнадцать, она изящна и тактична, что могло бы помочь вам, как ее кавалеру, на приеме…