Ветер Стихий 6

* * *

Не став устраивать разбирательства ночью, на эмоциях, утром прошёлся по следам «великой» охоты. Осматривая впечатляющие разрушения, с трудом сдерживая гнев, поинтересовался у толпы виновато отводящих глаза сопровождающих.

— Вы за кем гонялись? За стадом диких быков? И как? Сколько поймали? Не слышу, — потребовал ответа леденящим голосом.

— Простите, господин, нам не удалось схватить шпиона, — с сожалением сообщил начальник охраны.

Наивно полагая, что провинился только этим.

— Как он хоть выглядел? — продолжил расследование.

В ответ, тишина. Лишь растерянные переглядывания виновников этого собрания.

— Кто-нибудь, наконец, расскажет, что здесь произошло? С чего всё началось? Кто разрушил виллу?

— С неё, — сразу множество рук указало на испуганно сжавшуюся Чха-Ун.

Вокруг которой тут же образовалось свободное пространство.

— Хозяин, всё началось с тигра, — дрогнувшим голосом сообщила жалобно выглядящая химера.

— Какого ещё тигра? — не понял.

Далее мне поведали потрясающую историю охоты на неуловимую теневую «мышь». И как все охотно предлагали свою помощь в этом нелёгком деле, без раздумий применяя разрушительные способности. Реагируя на команды, вроде: «Она там! Левее. На лестницу побежала. Стреляй! Да не в меня же!» У меня просто не нашлось слов. Для них. Только предположения, кто мог послужить виновником этого переполоха. Самое смешное, не причинив нам никакого вреда. Сами с этим успешно справились. Да ещё вовремя исчезнувший тигр, которого никто не мог найти. Задаваясь одинаковыми вопросами, откуда он тут взялся? Какого чёрта Пакура решила устроить ночной перекус? Она что, голодает? А для кого ещё её дух-хранитель тащил этот несчастный окорок, за который теперь придётся отдать кучу золота, потраченного на ремонт. Нашла кого отправить на кухню. Кстати, где она сама?

Оглядев толпу бравых мышеловов, как один изображавших — «Рауфик ни у чём не виноуват», Пакуры среди них не обнаружил. Отправив всех заниматься уборкой, пошёл искать проблемную кошатницу. Мысленно перебирая, что бы такого сделать, чтобы не только успокоиться, но и кое-кого щёлкнуть по любопытному носу.

Оставив охрану снаружи, вошёл в комнату заклинательницы лавы. Поставил барьер от подслушивания. Невыспавшаяся женщина мрачно сидела на кровати, поджав под себя ноги. Явно меня дожидалась. Предчувствуя, что ничего хорошего ей эта встреча не принесёт. С решимостью драться до последнего, если придётся, но своего глупого хранителя не отдавать. Похвальная преданность.

Молча разглядывал её несколько минут, нервируя, заставляя чувствовать себя очень неуютно, после чего спросил.

— Что можешь сказать в своё оправдание? Надеюсь, не нужно объяснять, почему оправдания?

— Он больше не будет так делать, — хмуро пообещала.

— В смысле, брать окорок? То есть, в следующий раз придёт за колбасой? — удивлённо предположил.

— Нет.

— За хлебом, — выдвинул следующее предположение.

— Нет.

— А. За вином, — догадался. — Нужно же будет всё это ещё запить. Хлеб. Колбасу. Окорок.

— Нет! — вспылив, повысила голос. — Ты ведь специально меня провоцируешь? — проявила подозрительность.

— Нет. Как ты могла такое подумать?

Плотно сжав губы, Пакура несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула через нос, успокаиваясь.

— Давай договоримся. Чего ты хочешь? — спросила напрямик.

— Тебя.

— Хочешь трахать, трахай, но не засирай мне мозг, — довольно равнодушно отнеслась к такой возможности.

— Ты забывала добавить слово — пожалуйста. Будешь себя так вести и дальше, не дождёшься меня в своей постели. И потом, я достаточно жаден, чтобы желать всего и сразу, а не по частям и не в лучшем виде.

— Что значит, всего? — потребовала установить чёткие рамки моих требований.

— Всего — это всего. Но, только хорошего. Любви. Верности. Уважения. Понимания. Без ненависти, страха или презрения. В ответ, тоже готов поделиться всем, что есть у меня. Даже оставить тебе моего духа! Мурзика. Куда уж больше.

— Это мой дух! — разозлилась Пакура, теряя, с трудом обретённое, хладнокровие.

Открывая свои настоящие чувства и мысли.

— Я так и сказал, — кивнул с невинным видом.

Немного подумав, «сверля» меня злым взглядом, заклинательница лавы усмехнулась.

— Думаешь, это так просто? Достаточно пожелать и всё исполнится?

— Нет, конечно, — настала моя очередь насмешливо фыркать. — Если бы это было так, меня бы здесь не было. Я лишь предлагаю одну из возможных дорог и свою поддержку. Как далеко мы сможем по ней пройти вместе, одному огненному древу известно. Однако, если ничего не делать, со временем станет только хуже. Вернуться — нельзя. Стоять на месте — нельзя. Долго прятать голову под одеялом — нельзя. И что остаётся? Чтобы жить, нам, дари, необходимо постоянно куда-то двигаться. Заметь, я не пытаюсь тебе лгать. Говорю открыто и прямо то, что думаю. Поэтому не жди удара в спину, подлости или коварства, — убедительным тоном продолжил обрабатывать свою будущую последовательницу.

— И это ты говоришь после того, как заставил меня подписать тот договор? — недоверчиво изумилась, не веря ни одному слову.

— Женщина, не придирайся к мелочам. Подумай о другом. Все мы даём клятвы. Рано или поздно. Ты свою дала чуть раньше, только и всего. Зато, теперь я могу тебе доверять.

— А я тебе не могу, — убеждённо заявила Пакура.

— Почему?! — оскорблённо возмутился, не видя для этого ни одной причины. — Смотри, я до сих пор ничего не сделал, чтобы тебя перевели из касты воинов в касту рабов. Ведь обратного пути уже не будет. Ты до сих пор, пусть и беглая, разыскиваемая, но истинная дашун. Так оставайся ею. Я не против. Храни традиции предков и честь воинов Сатар. Также я не стал выдавать тебя твоим врагам. Позволил укрыться в этом доме. Кормлю. Пою. Подвергая себя опасности… по ночам. Разве это нас не сближает?

— Как-то не очень, — задумчиво ответила Пакура, уже не столь агрессивно.

— А если предоставлю тебе не только кров и еду, но и начну платить деньги? Скажем, один золотой в декаду, — взволнованно предложил, демонстративно опасаясь, что запросит большего.

Усиливая нажим. Со всех сторон окружая её своей «заботой», не давая вырваться из моей крепкой хватки. Пакура невольно рассмеялась, поражённая моей наглостью и простодушием.

— Да знаешь ли ты, сколько мне платили за услуги? За одно только согласие рассмотреть их предложения.

— Хорошо. Уговорила. Два динара, — изобразил сожалением и смирение. — Но, корм для тигра покупаешь сама.

Незаметно перевёл её из позиции отрицания, в торг, закладывая третий камень в фундамент наших будущих отношений. Не видя особой альтернативы, Пакура торговалась за свою жизнь как заправский торговец, а не воин. Выжала все соки. Чуть до истерики не довела. Дважды! Едва не охрип, убеждая иметь совесть и не иметь меня. Напоминая, что я тут главный, вообще-то. Только через сорок минут открыл двери её комнаты и велел позвать слуг. Намереваясь отыграться за ту пытку, через которую она меня провела. Слуги быстро принесли лёгкие, воздушные, полупрозрачные одеяния танцовщицы, чёрного цвета. С головным платком, вуалью, горой украшений и браслетов.

— Это… что…, — посмотрела на этот соблазнительный наряд, как арахнофоб на корзину ядовитых пауков.

— А чем ещё это может быть? Глупый вопрос. Твоя новая одежда.

— Я… это… не одену! — категорически отвергла просьбу переодеться в приготовленный для неё наряд.

— Оденешь. Конечно, оденешь, — широко улыбнулся акульей улыбкой. — Не забыла, что ты одна из самых разыскиваемых преступников Шаль-Аман? Ты, правда, хочешь со своей запоминающейся внешностью в открытую показаться на его улицах? Так соскучилась по Вечной тюрьме? Так что не капризничай и надевай этот наряд. В нём тебя никто не опознает. И ещё. Постарайся не демонстрировать родовых умений. Кроме того, сменим имя. Теперь тебя буду звать Лейла.

С чем поздравил. Также сообщил, что в награду, для проверки надёжности этого прикрытия, собираюсь взять её с собой в поездку к знакомому торговцу. Поэтому должна вести себя так, чтобы мне не было стыдно показаться с ней на улицах. Не вызывая подозрений. Не опозорив господина. Во всех смыслах, большая часть из которых пока ускользала от понимания Пакуры.

Я верил, что с таким характером, она, как смелый воин и могущественный заклинатель, уже вдоволь насидевшись в тюрьме, не выдержит длительного бездействия. Изоляция для неё, как пытка. Пакура больше всего желала добиться свободы. Самореализации. Поэтому, даже мысль о смене одной клетки на другую, сразу же выводила её из себя. Не удивительно, что предложение прогуляться по городу было воспринято более чем положительно. Немного примиряя с уготованной ей ролью. Глядишь, постепенно к этому привыкнет. Начнёт видеть плюсы, а не выискивать минусы. Если в цирке дрессируют тигров, то я взялся за более сложную задачу. За дрессировку дрессировщицы. Посмотрим, что из этого получится. Готов поспорить, она у меня через месяц по команде будет прыгать не только сквозь горящий обруч.

Ещё что-то подсказывало, что у Джары сына Джары я сегодня встречу любопытного хитреца Кадима с его неизменной спутницей. Так и произошло. Все мои страдания были окуплены сторицей, когда две Лейлы встретились. Я ведь специально одел Пакуру в точно такой же наряд, как и на ней. По росту и комплекции женщины похожи. Более того, демонстративно сравнив их взглядом, с задумчивым видом объявил, что моя «Лейла», несомненно, лучше. В разы. А вот над поиском горшкоголового голема мне ещё придётся поработать.

Ох, с каким «восторгом» и «дружелюбием» Лейла встретила «близняшку», после того как справилась с потрясением. Этого не передать словами. Сразу догадавшись, на что я намекаю и за что ей предстояло расплачиваться. Даже не знаю, кого хотела убить сильнее. Ведь не только она, но и остальные тоже умели читать между строк.

Кадим догадался, что его рабыня сильно облажалась. Джара, что конкурент сделал глупость, из-за которой между нами наметился разлад. Пакура, что у неё появилась замена и недоброжелатели, о которых только сейчас узнала.

Инстинктивно почувствовав в свой адрес скрытую угрозу, ответила тем же. Учитывая, кем она являлась и на что способна, окружающие на том же подсознательном уровне ощутили, что по уровню опасности «подделка», действительно, намного лучше «оригинала». Её чудовищная аура и жажда крови, мягко говоря, заставляла присутсвующих нервничать. Напрягаться каждый раз, когда Пакура обращала на них свой взор. Молчаливо предупреждая, что не стоит относиться к ней легкомысленно. В лавке Джары только один дурак был на это способен — я.

— Знаете, а вот сейчас было обидно, — пожаловался Кадим на очередное сравнение.

— Уж тебе ли обижаться, друг мой? У тебя же всё есть. И даже то, чего нет у меня. Нет, чтобы порадоваться чужому счастью. Зависть, знаешь ли, разрушительное чувство, — интонациями выдел отдельные слова.

— Что поделать, дари несовершенны, — грустно вздохнул торговец. — Мы не можем управлять нашими мыслями, но, можем контролировать действия. Что намного важнее. Я очень рад, что вы наконец-то исполнили свою давнюю мечту и больше не будете пытаться лишить меня красавицы Лейлы. Лица которой, друг мой, ты так и не увидел. Поэтому эти сравнения, несколько однобоки. Однако, признаю, аура твоей… танцовщицы более пугающая. Что столь прекрасным цветам пустыни не всегда идёт на благо. Ведь их искусство должно расслаблять, веселить зрителей, а не заставлять… опорожнять кишечники, — рассмеялся Кадим, сводя всё в шутку.