Вервольф

Глава 4. Гетеро или гомо?

— Итак, когда все наполнили свои желудки нашей превосходной пищей, я думаю, нужно дать пару слов независимой прессе!

Лида сидела на неудобной лавке за таким же неудобным столом и слушала, что говорит высокий тощий бородатый дед. Лида съела почти все отбивные, которые были поблизости, но ее голод был иного толка — она остро ощущала нерастраченную сексуальную энергию, чувствовала естеством Римуса, что многие девочки в зале уже "расцвели" и готовы к опылению. Лида не была никогда лесбиянкой или бисексуалкой, она была вообще почти фригидной мадам и уже тем более не страдала педофилией или любыми другими девиантными отклонениями в сексе. Но будучи запертой в теле Римуса, Лида чувствовала, что его, а сейчас и ее тело, очень хочет секса.

Буквально тридцать три минуты назад окончилась церемония Распределения, и Лида офигела, что Шляпа, которую она окрестила не иначе как «Оракул Боярского», говорит, да ещё и поет песни. Тут Лида решила обязательно научить старый кусок фетра песне "Зеленоглазое такси" или "Спасибо за сына и за дочь". А потом на столах как по волшебству материализовалась еда, и зал заполнили призраки, и Лида с трудом удержалась от визга.

После эпизода в поезде Сириус и Джеймс сидели поодаль, а "Крыса" крутился рядом с ними, постоянно поддакивая и заглядывая приятелям в жующие рты.

— Эй, Римус, как лето? — Лида вздрогнула, вырванная из размышлений, когда ее под локоть ткнула не очень красивая, но весьма наглая девочка с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами.

— Нормально, — сказала Лида и тут же на автомате добавила: — Тут — помню, тут — не помню.

Девочка с удивлением уставилась на Люпина, но не успела ничего сказать — бородатый старик за кафедрой прочистил горло и громко продолжил:

— После столь содержательного выступления товарищей из Министерства магии позвольте же и мне, директору, вставить пару слов.

"Да, вставить было бы неплохо", — мечтательно уловила Лида чужие желания и поняла, что эта мысль ей не принадлежит.

— Объявление! — чуть громче сказал директор. — Я заклинанию вас всех, всеми возможными и невозможными способами, при посещении Хогсмида не ходить в Воющую хижину, потому что там завелись совсем нехорошие привидения, — при этих словах директор странно блеснул глазом в сторону Лиды, и та даже вздрогнула: дед внушал какой-то безотчетный страх, — банда на мопедах, как меня уверили.

Половина зала засмеялась, а вторая половина, особенно студенты постарше, сидели молча, очевидно, близко к сердцу восприняв слова старого директора.

— А теперь всем спать. Баю-бай! — улыбнулся директор напоследок, и студенты стали медленно вставать из-за столов.

— Эй, Сримус, ты что, в Слизерин собрался? — задиристо спросил Сириус. — Что с тобой случилось? В поезде наорал, сейчас — потерянный ходишь? Все в порядке?

Лида взглянула на Сириуса, вспомнила, как он макал Снейпа в унитаз головой, и ответила:

— Я же тебе сказал ещё в поезде! Тут — помню, а тут — ничего не помню.

Сириус странно посмотрел на Лиду.

— Иди за мной, — сказал он.

Джеймс же в это время терся и околачивался возле той рыжей наглой девочки, которая интересовалась у Римуса, как он провел это лето.

Как ни странно, Сириус привел Лиду в пустую спальню, где стояли их чемоданы, и именно к кровати, над которой значилось имя — Римус "Зверь" Люпин.

— Почему "Зверь"? — на автомате спросила Лида.

— Ну… Так, — уклончиво сказал Сириус. — Ты совсем ни черта не помнишь?

Лида отрицательно покачала головой.

— Ладно, епта, помогу, — сказал Сириус. — Ты — оборотень. Оттого и надпись. Но об этом никто не знает, кроме нас троих — меня, Джеймса и Крысы.

Лида стеклянными глазами взирала на Сириуса.

"Охренеть, — подумала она. — Значит, эти ушлепки таки реально очень хорошие друзья этого Римуса, раз он им такую тайну выдал. Я бы о таком хрен когда и хрен кому сказала бы".

— Вот, — продолжил Сириус, завалившись на кровать и ковыряя дырку в одеяле. — А мы, значит, твои друзья. Как бы. Но после того случая со Снейпом я уже не уверен.

Волна ярости вновь затопила сознание Лиды — она в детстве сама часто подвергалась побоям и оскорблениям со стороны сверстников и старших, поэтому прекрасно представляла, как себя чувствовал Снейп.

— По-твоему, дорогой друг, это нормально: вдвоем нападать на задрота? — резко сказала Лида.

— Но это же Снейп, — парировал Сириус. — Он с самого начала занял такую позицию.

— Ты совсем страх потерял, мажор охреневший? — Лида стиснула палочку в руках, и из нее стали сыпаться на пол искры. — Ты знаком с понятиями достоинства, чести и благородства?

Сириус привстал с кровати и поднял брови вверх.

— Кажется, я понял, — он почему-то стал нахально улыбаться. — Ты тоже влюбился в эту оторву Эванс? А Снейп — очередной конкурент? Но там Джеймс хрен подвинется.

Сириус захохотал, а Лида набычилась.

— Ни в кого я не влюбилась! Не влюбился! Фак! — вскрикнула Лида, подпалив-таки ковер из палочки.

— Агуаменти, — каркнул Сириус, встал с кровати и потушил небольшое пламя. — Да, вижу. Ладно, не лезу в душу. Только один совет. Нет, даже два. Первый — найди другой предмет обожания, а не Эванс. Потому что "братушки важнее потаскушки". Второй — не вставай между нами и Снейпом.

Глаза Сириуса блеснули.

— Не учи отца, — грубо ответила Лида. — Поскольку я староста, я имею полное право вставать между вами и Снейпом, мажоры охреневшие. Если будете к нему лезть первыми, да ещё и в большинстве, получите по полной.

Сириус издевательски скривил губы и подошёл к Лиде вплотную. Люпин был выше Блэка на голову.

— Уж не в Нюнчика ли ты влюбился, а? — съязвил Сириус.

Лида действовала на чистых инстинктах, выработанных ею ещё в бытность студенткой — она ходила в свое время на бокс и занималась со штангой, пока не надорвала мышцы груди — резко развернувшись на носке правой ноги, она впечатала кулак в челюсть Сириуса, и тот свалился на кровать в нокауте.

Да, Люпин был определенно крепким парнем.

* * *

Два месяца обучения в Хогвартсе пролетели со скоростью стрелы, пущенной чувствующим приближение Арагорна урукхайцем в Боромира, и Лида за это время просто измучилась.

Сириус с ней не разговаривал, впрочем, он не мог говорить в принципе, — удар Лиды вывихнул ему челюсть, и он полтора месяца проторчал на занятиях в гипсе вольным слушателем. И уже тот факт, что Сириус Блэк не пытался отравить, подставить, напасть или убить бывшего друга, говорило о том, что "охреневший мажор" получил урок и таки зауважал Лиду, хотя она чувствовала, что расплата ещё ждёт её впереди.

Одновременно с этим к Лиде пришло осознание, что в этом мире ей терять нечего, и поэтому она может делать здесь всё, что вздумается. И не выходит за рамки уголовного кодекса Британии.

Первое время Лиде из рук вон плохо давалось всё, что ей приходилось делать — начиная от махания палочкой на уроках чар и заканчивая правильностью установки "тупых варочных кастрюль с круглым дном, руки бы оторвала тем, кто их придумал". Кроме того, Лида пугалась первое время всего происходящего, а происходило вокруг нее очень много всего — что-то постоянно взрывалось, повсюду летали заклинания, совы приносили письма, гадили направо и налево, орали чьи-то коты, квакали жабы, и Лида думала, что она скоро сойдет с ума. Спать поначалу она не могла, слишком было все… непривычно. Но когда Лида заснула прямо на уроке зельеварения, ее отправили в лазарет, где маленькая веселая женщина с живым лицом дала ей какой-то настой и приказала пить его перед сном. После этого проблемы со сном прекратились.

А ещё Лида скучала по своему коту и родному моргу, где было так тихо, спокойно и ничто ее не раздражало. Потому что, как гласила пословица, "патологоанатом все знает и все умеет, но уже слишком поздно". Здесь же она ни хрена не знала, хотя делала попытки таки узнать хоть что-то.

Лида тонула в немыслимых домашних заданиях, она пыталась разобраться в этих странных заклинаниях, формулах, каких-то диаграммах и, заработав пару отработок, загремела к декану на ковер.

— Тут помню, а тут — не помню, — проговорила Лида, и декан МакГонагалл назначила ей дополнительные занятия и обещала поговорить с преподавателями, чтобы те позанимались с ней внеурочно.

Как ни странно, на помощь Лиде пришли "друзья" — Питер "Крыса" Петтингрю — или Петтигрю, Лида так и не поняла — и Джеймс Поттер. Последний оказался умным парнем, но очень заносчивым и высокомерным, хотя и подсказывал там, где Лида не могла разобраться — ей пришлось взять в библиотеке учебники за первый, второй, третий и четвертый курс обучения, чтобы изучать базовые знания.

Из-за перегруза с учёбой и обязанностями старосты Лида забила попросту на стычки Снейпа и Джеймса с Сириусом, но слышала, что последний больше не лез к слизеринцу.

А тут ещё и трансформации! Вот это было реально ужасно и больно. Директор, фамилию которого Лида не смогла запомнить, не просто так обмолвился о хижине с бандой привидений — именно туда отводила Лиду декан, чтобы не было опасности для окружающих перед каждым полнолунием.

— А как же призраки? — спросила Лида, пытаясь скрыть испуг, что ей придётся один на один оказаться с Каспером.

— Нет здесь никого, — сказал директор и улыбнулся. — Не бойся.

Вот именно тут Лида возненавидела оборотничество! В Хогвартсе было много магии, и превращение в оборотня проходило быстрее, но болезненнее. Лида словно заболевала за пять дней до полнолуния и потом ходила слабой ещё с неделю.

— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса! — ругалась Лида от понимания, что быть оборотнем вообще нехорошо.

Она не могла побегать по Запретному лесу или опи́сать двери в замок — она сидела в Воющей хижине и от нечего делать грызла обои в доме.

А так её манил соседний лес!

Кроме того, Лида в дни после трансформации становилась, пропорционально слабости, озабоченной. Тело Римуса заставляло ее пялится на женские прелести, нервно сглатывать при виде обнажённых коленок и совсем терять голову, если девушка вдруг улыбалась.

— Так, ладно, — измученная недавним полнолунием Лида, уснув лицом на книге "Оборотни и анимаги" после ужина, потому что в башне Гриффиндора шумно праздновали "дебильный языческий Хэллоуин, а я девушка крещеная, так что идите в жопу, мне учиться надо", в котором Сириус и Джеймс изображали то тыквы, то кабачки, то их совокупление с последующим окончанием семечками на всех присутствующих, резко встала и вытерла слюни со щеки.

— Римус, ну как дела? — из-за стола Когтеврана подошла высокая красивая темноволосая девушка и ненавязчиво улыбнулась. — МакГонагалл всем рассказала, что у тебя проблемы с памятью. Если не помнишь, я — Марлин. Марлин Маккинон.

— Привет, Марлин, — чуть не теряя сознание от сонного забытья и усталости, на автомате сказала Лида, краем памяти вспомнив свои такие бессонные студенческие адские будни, которые, сука, повторялись, блядь, вновь.

— Бери книги, пойдем, — сказала Марлин. — Ты без сил.

Когда она повернулась к Римусу-Лиде спиной, чтобы прошествовать вперёд и в спальню, то тут Лида ощутила странное влекущее чувство — она зависла на темных шелковистых волосах, округлых бедрах и тонкой талии.