Мир После

Глава 11

Я планировала заскочить в магазин за курткой, но не вижу в сгущающихся сумерках пути туда из-за этих тупиц позади меня.

Я направляюсь к открытой парковке, перебегая от машины к машине, как нас учили.

Парни за спиной делают то же самое.

Инстинкты из Мира После кричат мне бежать. Моя первобытная сущность знает — меня будут выслеживать, на меня будут охотиться.

Но мой мозг из Мира До говорит, что они ничем мне не угрожают. Они просто прогуливаются позади меня, ну куда они еще могут пойти, кроме как через улицу к школе?

Я оборачиваюсь к полуорганизованной группе. Не могу я вести себя как дикарка, как параноидальный шизофреник.

Верно.

Я срываюсь на бег.

Так же делают парни позади меня.

Они топают быстрее и ближе ко мне с каждым сделанным мною шагом.

Их ноги длиннее и сильнее моих. Несколько секунд, и они меня догонят.

Мой центр тяжести ниже, чем их, и я могу петлять, как никто больше, но это подарит мне всего несколько секунд.

Я пробегаю мимо нескольких человек, которые пригибаются позади машин по дороге в школу. Не похоже, чтоб кто-то был готов помочь.

Стандартный совет для защиты от грабителей — отбросить все и улепётывать, как будто за тобой гонятся черти, потому что твоя безопасность стоит намного больше, чем твой кошелек. Это тупость. Но не тогда, когда это касается меня или меча Раффи. Я не могу сдаться.

Адреналин выбрасывается в кровь, и все во мне кричит от ужаса. Но мои тренировки берут верх, и я на автомате просчитываю варианты.

Я могу завизжать. Люди Оби появятся тут сию же секунду. Но также могут появиться и ангелы, если находятся в зоне слышимости. Это и есть причина, по которой нужно быть тише воды, ниже травы. Я бы могла рискнуть и закричать, но солдаты бы расстреляли всех нас из своих пистолетов с глушителями, чтобы я заткнулась.

Я могу побежать к дому Оби. Но он слишком далеко.

Я могу остановиться и сражаться. Но мои шансы против троих вооруженных мужчин чересчур малы.

Мне не нравится ни один из этих вариантов.

Я бегу так быстро и так далеко, как могу. Мои легкие горят и колет в боку, но чем ближе я подбираюсь к дому Оби, тем выше вероятность, что его люди увидят нас и остановят преследователей.

Когда спиной ощущаю, что они слишком близко, я разворачиваюсь и выхватываю меч.

Проклятье, я бы очень хотела знать, как им пользоваться.

Мужчины тормозят и зажимают меня в кольцо.

Один поднимает биту в ударную позицию. Другой достает из карманов пиджака два молотка. Третий вытаскивает из-за пояса нож.

Я окружена.

Люди замирают, чтобы осмотреться — несколько лиц в окнах, мать и ребенок в дверном проеме, пожилая пара под навесом.

— Позовите людей Оби, — громким шепотом обращаюсь к паре.

Они крепко хватаются друг за друга и скрываются.

Я выхватываю меч, как легкую саблю. Это единственный меч, который я держала в руках. Я тренировалась на ножах, но меч — это совсем другой зверь. Думаю, я могу колотить их им, как битой. Или, может, если кину его в них, у меня появится шанс сбежать.

Но блеск в их глазах говорит мне, что они просто нашли легкую добычу, у которой можно отнять оружие.

Я начинаю сдвигаться в сторону от линии, на которой они стоят, так, чтобы они помешали друг другу, если бросятся на меня одновременно. Но прежде, чем я успеваю занять позицию, один из парней швыряет в меня молоток.

Я пригибаюсь.

Они набрасываются.

Затем все случается так быстро, что я могу с трудом поспеваю за происходящим.

Мне не хватает места для замаха, потому я тараню одного из нападающих рукоятью меча. Я чувствую, как хрустят его ребра, когда он падает.

Я пытаюсь повернуть клинок к другим мужчинам, но руки хватают меня и толкают, лишая равновесия. Я группируюсь в ожидании основного удара, надеясь, что он будет нанесен битой, а не молотком.

Мне, как всегда, не везет — оба оружия находятся в руках одного человека. Бита и молоток, темные силуэты напротив сумеречного неба в этот волнительный момент до того, как они нанесут сокрушительный удар.

Рычащее пятно врезается в мужчин, опрокидывая их обоих на землю.

Один из них изумленно смотрит на себя. Кровь просачивается через его майку. Он в замешательстве осматривается.

Наши глаза прикованы к чему-то, припавшему к земле, рычащему в тени, явно собирающемуся наброситься снова.

Когда нечто выходит из тьмы, я вижу знакомое платье с цветочным узором, колготки и розовые кроссовки моей сестры.

Толстовка свисает с плеч, и волосы покрывают ее лицо, обнажая устрашающие швы и острые зубы. Пейдж, крадется к людям, приближаясь, как гиена, припадая чуть ли не на четвереньки.

— Какого черта, — произносит один из нападающих с земли, пятясь назад.

Меня пугает видеть ее такой. Со всеми этими порезами на лице и блеском метала на зубах, она выглядит как оживший кошмар, от которого я должна убегать. Я могу сказать, что другие думают так же.

— Тише, — нерешительно обращаюсь к Пейдж. — Все в порядке.

Она издает низкий гортанный рык. Собирается наброситься на одного из парней.

— Полегче, малышка, — говорю я. — Я в порядке. Давай просто уйдем отсюда, хорошо?

Она даже не смотрит на меня. Ее губы подрагивают, когда она наблюдает за добычей.

Слишком много людей наблюдают.

— Пейдж, надень капюшон, — шепчу я. Меня не волнует, что думают нападающие, но я переживаю об историях, которые могут рассказать очевидцы.

К моему удивлению, Пейдж набрасывает капюшон. Некоторая напряженность спадает. Пейдж понимает и слушается меня.

— Все в порядке, — шепчу я, медленно подходя к ней, борясь с желанием бежать от нее, — Эти плохие дяди собираются уйти и оставить нас в покое.

Мужчины встают, не отрывая глаз от Пейдж.

— Держи этого урода подальше от меня, — говорит один из них.

— Эта тварь — не человек.

Мама подкралась к нам так, что никто из нас не заметил.

— Она намного человечнее тебя.

Она сует электрический хлыст ему под ребра. С глухим воплем он бросается прочь.

— В ней больше человеческого, чем у всех нас, — шепот моей мамы больше походит на крик.

— Это должно быть убито, — сказал парень, держащий биту.

— Ты должен быть убит, — сказала моя мама, приближаясь к нему с хлыстом.

— Не подходи ко мне, — без своей биты и прикрывающих дружков он выглядит как парень обычного роста с обычным отсутствием храбрости.

Мама тычет хлыстом в него, попадая в воздух.

Он отпрыгивает назад, едва увернувшись.

— Ты чертова сумасшедшая.

Он разворачивается и убегает.

Моя мама бежит за ним, несущимся в здание.

Вечер у чувака будет не очень хороший.

Дрожащими после выброса адреналина руками засовываю в ножны мой меч.

— Пойдем, Пейдж. Давай зайдем внутрь.

Пейдж идет впереди. В капюшоне она выглядит послушной маленькой девочкой. Но пару под навесом не обманешь. Они видели, что случилось и с ужасом уставились на Пейдж. Интересно, сколько других делают то же самое?

Я почти кладу руку ей на плечо, но мне не хватает смелости сделать это. Я позволяю своей руке упасть, не прикасаясь к ней.

Мы заходим в наш дом, ощущая на спинах давление их взглядов.