Мир После

Глава 53

Река людей словно обтекает его, так как он замер, словно скала в потоке. Он смотрит на меня, совершенно не обращая внимания на движение сверкающей ткани, оперение всех цветов, лица под масками и фужеры с шампанским.

Может быть, время и остановилось для него, но не для остального мира. Велиал продолжает двигаться дальше в толпу, в то время как Уриил подходит ближе к Раффи. Если Раффи не начнет двигаться в ближайшее время, то он будет вынужден поприветствовать Уриила.

Ангелы вокруг Раффи раскрывают свои крылья, когда к ним приближается Уриил. Если Раффи также не раскроет свои крылья, то Уриил заметит его. Возможно, он даже остановиться, чтобы поговорить с ним. Узнает ли он голос Раффи?

Приход на ангельскую вечеринку с крыльями демона, напоминает мне поход на стрельбище, одевшись в мишень.

Я пытаюсь взглядом предупредить Раффи, но он смотрит на меня словно в трансе.

Только тогда, когда уже практически слишком поздно, он, наконец, моргает и замечает Уриила. Он склоняет голову и отворачивается, но оказывается втянут в поток ангелов, стремящихся поприветствовать Уриила.

Я не могу помочь Раффи, не лишившись при этом головы или не пережив что-то такое же ужасное. Но если я сделаю что-нибудь, чтобы отвлечь Уриила, он, скорее всего, дождется момента, когда мы останемся наедине, и только тогда разрубит меня на кусочки и скормит своим псам со скорпионьими хвостами.

По крайней мере, я на это надеюсь.

Я делаю два шага, не синхронизированных с моим названным близнецом. И спотыкаюсь. Я падаю на Уриила, ударяя его сильнее, чем планировала.

Уриил натыкается на одного из своих подхалимов, и на его руку выливается шампанское. Он поворачивается и угрюмо смотрит на меня. Его глаза обещают мне вечную пытку.

Я почти ожидаю, что сейчас выскочат монстры-скорпионы и схватят меня на месте, увлекая в темницу, где приспешники смерти будут рубить меня на куски в одинокой темноте. Мне не нужно подделывать ужас в глазах, когда Уриил смотрит на меня.

Но, как я и предполагала, он разделается со мной после, когда закончит приглаживать перья или что там еще делают ангельские политики. Мне нужно придумать, как выбраться отсюда до тех пор.

К тому времени, как он поворачивается к своим поклонникам, выражение грубого насилия сменяется чем-то более подходящим для политика. Раффи нигде не видно.

Проходит несколько минут, прежде чем мое сердце возвращается к нормальному ритму. Я смотрю исключительно вперед и веду себя как образцовый аксессуар, мне стыдно посмотреть на Энди и увидеть страх у нее на лице. Она не очень полезна Уриилу без меня, так ведь?

Я надеюсь, что Раффи добрался до ближайшего темного угла. Я надеюсь, что с Пейдж все хорошо и я скоро ее найду. Я надеюсь, что мама и Клара все сделали правильно и убежали. И теперь еще есть Энди, которую я должна взять с собой, когда буду уходить, ведь если ее близнец погибнет или уйдет, ей будет подписан смертный приговор. А еще есть все эти люди в Алькатрасе…

Слишком много.

Ответственность за маму и Пейдж уже почти что разрушает меня. Я утешаю себя напоминанием о том, что я ребенок, а не герой. У героев есть тенденция умирать ужасной смертью.

Так или иначе, я пройду через это, а потом проживу самую тихую жизнь, какую только возможно иметь в Мире После.

Мы следуем за Уриилом, поскольку он пробирается через толпу к импровизированной сцене, расположенной на лужайке со стороны океанского побережья. На сцене стоит длинный стол, покрытый белой скатертью. Ткань трепещет на океанском ветру, удерживаемая лишь тарелками и столовыми приборами. Ангелы сидят по обе стороны от пустого кресла в середине, словно ученики на Тайной Вечере.

Уриил прогуливается перед столом и останавливается в центре, глядя на вечеринку, раскинувшуюся перед ним.

Интересно, должны ли мы найти себе места и сесть, но и Энди, и я колеблемся, а потом просто принимаем позы трофеев по обе стороны от него.

Словно по команде, шум вечеринки затихает и все смотрят на нас. На Уриила конечно, но я рядом с ним и создается впечатление, будто уставились именно на меня, хотя должно быть никто меня и не заметил.

Я просматриваю толпу в поисках определенного саркастичного ангела.

Я делаю глубокий вдох. Неужели я действительно хочу, чтобы Раффи был еще здесь? Он уже чуть не попался. Если он быстро отсюда не уберется, это обернется для него самоубийством. Но я не могу не задаться вопросом, видит ли он меня.

Я должна смотреть лишь перед собой, как диктует положение, но мои глаза по-прежнему продолжают рассматривать лица под нами.

— Добро пожаловать, братья и сестры, — говорит Уриил, когда толпа затихает. — Мы собрались здесь, чтобы объединится ради одного дела и праздновать. У меня есть для вас новости, как ужасные, так и удивительные. Начнем с ужасных.

Публика слушает с безмолвным любопытством.

— До тех пор, пока люди не напали на нашу обитель, мы считали, что они ведут себя хорошо, как и ожидалось. Но теперь они привлекли мое внимание, и оказалось, что они также совершают дурные вещи, на которые мы не можем просто закрыть глаза.

Уриил жестом просит кого-то выйти вперед. Ангел тащит на сцену съежившегося человека.

Он носит потертые джинсы, футболку с «Роллинг Стоунз» и очки. Он дрожит и потеет, явно напуганный. Ангел вручает Уриилу свернутую ткань.

Он разворачивает ее, позволяя содержимому упасть на сцену.

— Скажи, человек, — говорит Уриил. — Скажи всем нам, что ты спрятал в этой тряпке.

Человек учащенно дышит, делая громкие, скрипучие вдохи и диким взглядом смотрит на толпу. Когда он так ничего и не говорит, его охранник хватает его за волосы и дергает голову назад.

— Перья, — заключенный вновь начинает задыхаться. — …горстка перьев.

— И? — подсказывает Уриил.

— Во… волосы. Прядь золотистых волос.

— И что еще, человек? — спрашивает Уриил холодным голосом.

Заключенный бросает взгляды вокруг, выглядя загнанным в ловушку и отчаявшимся. Охранник вновь дергает его голову назад так, словно в шее нет позвонков.

— Пальцы, — рыдает человек.

Слезы текут по его лицу, и мне становится интересно, чем он зарабатывал себе на жизнь до того, как цивилизованному миру пришел конец. Он был доктором? Учителем? Продавцом в продуктовом магазине?

— Два… оторванных… пальца, — говорит он между всхлипами.

Охранник отпускает его. Дрожа, он съеживается на сцене.

— Что стало источником этих пальцев, волос и перьев?

Охранник замахивается и человек съеживается, прикрыв лицо.

— Я взял их еще кое у кого, — говорит мужчина. — Я никому не навредил. Клянусь. Я никогда никому не вредил.

— Откуда они взялись? — спрашивает Уриил.

— Я не знаю, — плачет мужчина.

Охранник хватает его за руки, и я почти слышу, как хрустят его кости.

Мужчина кричит от боли.

— Ангел.

Плача, он падает на колени. Его глаза мечутся по враждебной толпе с ужасом.

— Это части ангела.

Он почти шепчет, но публика молчит и я уверена, что они его слышат.