Дмитрий Донской. Зори над Русью

20. В МАМАЕВОЙ ОРДЕ

Хизр, щурясь на дымную струйку потухающего костра, мерно покачиваясь, говорил:

— …Так, без чести в Пьяне–реке потопла орда Булат–Темира. Дмитрий–князь да Борис–князь по зажитьям [184] после того избили и полонили многих храбрых нукеров. Булат–Темир прибежал в Сарай–Берке с дружиной малой… — Хизр через прищуренные веки наблюдал за Мамаем.

Эмир во все время рассказа сидел на ковре около входа в свою юрту, как истукан древний. Зеленоватый лунный свет лился на неподвижное лицо эмира, и лишь красные отсветы догорающих углей поблескивали в его широко открытых глазах.

Хизр выждал мгновение и, так и не поняв мыслей Мамая, продолжал:

— Узнав, что Булат–Темир прибежал в Сарай–Берке, Азис–хан приказал его схватить и обезглавить.

Старик опять покосился на Мамая.

«Вот и пойми его. Окаменел», — подумал Хизр.

Но тут Мамай вдруг кивнул.

— Это Азис–хан хорошо сделал.

Хизр никак не ожидал, что Мамай начнет хвалить своего врага. Промолчал. Кто его поймет? Может быть, эмир просто его испытывает.

— А спутники Булат–Темира? — спросил Мамай.

— Перебиты.

— А ты как же ушел?

— Я — Хизр, — тихо, но значительно, с напором ответил старик.

Мамай только глазом на него повел.

— Теперь куда же?

— Теперь к тебе пришел. Я еще не потерял надежды вновь увидеть времена Чингис–хана. Я еще увижу, как ордынские лошади будут топтать камни Кремля Московского, — помолчал и, глядя прямо и ясно в глаза эмиру, промолвил: — Потому и пришел к тебе.

Мамай, будто не поняв:

— Значит, быть нашему Абдулле–хану новым Чингисом? Что ж, тебе видней, мудрый Хизр.

Все так же не сводя глаз с эмира, Хизр возразил:

— Нет, нет! Я говорил не про Абдуллу.

Мамай в это время поднял голову, прислушиваясь. К юрте подошел Абдулла–хан, за ним тесной кучкой шли его нукеры.

— Эмир, — голос хана юношески звенел, — ты принимаешь гостем беглеца из орды Булат–Темира! Ты удостаиваешь его беседой! Я прикажу его…

Мамай всем телом повернулся к Абдулле.

— Повремени, хан! Не отдавай приказаний, которых нельзя выполнить! Или не видишь, мой гость — святой Хизр? Тебе ли выбирать юрту, в которую он входит гостем?

Абдулла топнул и, круто повернувшись, пошел прочь.

Хизр не упустил, углядел, каким холодным, недобрым взглядом проводил его Мамай.