Полумейстер

157. Между явью, сном и смертью

...и пока кровь чёрного дракона, препоясанный мечом король, не станет править Вестеросом — не знать мне покоя, и не знать покоя моим потомкам, в том клянусь я огнём и кровью, железом и бронзой, ветром и льдом!

Алые капли упали в огонь, и чернобородый мужчина распрямился, глядя на стоящих напротив мальчишек. Каждый из них в свой черед резал ладонь чёрным клинком и протягивал над костром руку, повторяя слова страшной клятвы семью богами и одним, обещая вечную войну и гибель всякому, кто встанет у них на пути. И следом за братьями кричит клятву девочка с тёмными волосами и заплаканными глазами.

Визерис поёжился, переворачиваясь с боку на бок.

— Теперь всё исполнено, — сказал ему один из близнецов. — Теперь мы свободны.

— Мы можем вернуться к папе, — подтвердил другой. — Спасибо тебе, красный, от чёрных драконов.

— Будь красный или чёрный он, дракон всегда дракон, — фыркнул Визерис.

— И разве клык наш не остёр, не жарок наш огонь, — рассмеялся Деймон Скрипач. — Теперь мы правим Вестеросом, надо же, а всё Калла виновата!

— Не моя вина, что только со второй попытки мне дали выйти замуж за моего жениха, — фыркнула престарелая дама с крашеными по тирошийской моде волосами.

— Мы решили попрощаться с тобой, Таргариен, — объяснил Мейлис Чудище. — Чтобы ты не забывал нас.

— Вас, пожалуй, забудешь.

— И мы не забудем тебя, — зловеще пообещал безголовый с вороном на плече. А может быть, просто прозвучало зловеще, из-за ворона и недостатка головы.

Один за другим, они подходили, бросали пару фраз и уходили в серебристый туман, и Визерис провожал их — кого шутками, кого благодарностью.

Последними ушли Эстермонты, потомки Вейллы, попавшие под клятву благодаря той же крови, что стала ключом к их свободе.

И осталось только поле красной травы — от горизонта до горизонта — и человек с чёрной бородой и лиловыми глазами посреди поля.

Узурпатор принял Чёрное Пламя, пусть и не сразу. Сначала осмотрел с интересом, любуясь узором слоёв на клинке, и правда напоминающим языки пламени, погладил холодный металл — и бросил беспечно:

— Жене будет по руке, пожалуй.

— Нет, — взмолился Визерис. Он стоял перед ним на одном колене, держа ножны. — Очень важно, чтобы ты принял этот меч, государь.

— Да? И кому это важно, ящерик? Тебе?

— Мне тоже, — не стал он спорить. — Но главное... — он прикусил губу и выбрал сказать правду как она есть: — взяв этот меч, ты дашь свободу и покой сотням душ. Включая, может быть, душу своей матери, государь. Потому что они прокляты не видеть Неведомого, пока не будет на свете короля от их крови, препоясанного их мечом.

— А моя мать, значит, тоже их крови и тоже попала под раздачу? Вот уёбки, кто ж додумался-то до такого? Кому своих детей не жалко было?

— Злой Клинок? — предположил лорд Старк. — Сколько я знаю, ему вообще никого не бывало жалко на пути к цели, ни чужих, ни своих.

— Жаль, нельзя ему пизды выдать за такие фокусы, — Узурпатор хмыкнул. — Ладно, ящерик, давай сюда ножны. Буду препоясываться. Может, и чушь это всё, но если не чушь... лучше не мучать тех, кто уже помер. На это дело черти в Пекле поставлены. А мы, люди, не черти.

— Почему ты не уходишь?

Визерис узнал этого человека — его сложно было не узнать тому, кто столько о нём читал. Генерал-капитан и основатель Золотых Мечей, душа каждого восстания Блэкфайров, безумец и визионер, воплощение ненависти и искажённой, изуродованной любви. Эйгор Риверс, крылатый конь смерти.

— Не заслужил, — ответил тот сухо.

— А кто заслужил? — спросил он. Вечный покой представлялся ему чем-то столь замечательным, что заслуживали это разве что святые наподобие Бейлора или королевы Нейрис. Но и святые, как показала практика, не всегда получают заслуженное. Мир вообще не особенно справедлив.

Тот не ответил, сел среди красной травы, глядя за горизонт, перестав замечать всё вокруг и особенно Визериса.

Что ж, не хочет говорить — не надо. И всё же...

— Не решай за богов, кто чего достоин, а кто нет, — посоветовал Визерис.

— Не лезь не в своё дело, — огрызнулся тот.

Вот и поговорили.

Когда Узурпатор свалил общаться с народом или что-то наподобие того — скорее всего, это было предлогом бросить государственные дела и выпить пива в хорошей компании — лорд Старк отвёл Визериса в сторону и сказал:

— Мне нужно, чтобы ты отправился за Стену.

Он ожидал чего угодно, но не этого.

— За Стеной готовится недоброе, — пояснил тот. — Хоуленд Рид предупредил меня об этом, и я подозреваю, именно это ведёт великую армию одичалых. Ты должен будешь выяснить, что это за недоброе, правда ли, что старые сказки ожили и идут на нас войной. Но это второстепенно.

Именно поэтому он с этого начал, конечно же. Начинают всегда со второстепенных задач.

— Главное — ты будешь полномочным представителем короны в переговорах с одичалым королём.

— Переговорах?

— Да. Если то, что видел Хоуленд — правда... мы не можем оставить тысячи невинных людей на верную гибель. Северная часть моих земель пустынна и безлюдна, после эпидемии синей дрожи её так и не заселили заново. Ты предложишь эту землю одичалым — разумеется, с подобающими условиями. И если они согласятся, будешь присматривать за переселением.

— А если нет?

— Найдёшь тех, кто согласится. Устранишь несогласных. Стена не выдержит удара такого гигантского войска, не сейчас.

Это всё потому, что они плыли. На воде Визерису всегда отвратительно спалось — даже на таком славном корабле, как лёгкий неф "Леди Лувиса", скользивший по Черноводной, как грациозная речная птица. Нефы нового типа, созданные лордом Станнисом, не уступали в скорости лебяжьим кораблям, а в крепости — железянским коггам. Отличный корабль для тех, кому нужно как можно скорее, заходя в наименьшее число портов, прибыть в Восточный Дозор.

— Не спится? — он хмыкнул в ответ:

— Не ожидал увидеть капитана в такой поздний час. Вам тоже не до сна?

— Не без того, — ответил он. — Скоро будем проходить опасный район, там на каждом шагу вражеские стрелки. Лучше шли бы вы в свою каюту, лорд Дарклин.

— Пока постою здесь. Мне всегда душно в каютах, да и неуютно как-то. С самого детства.

Должно быть, потому, что на корабле они всегда откуда-то убегали.

— А, бывает, — кивнул тот. — Есть такие люди, сухопутные. А я вот, знаете, влюбился. В тирошийку, — поделился тот. — Она уехала навстречу Ланнистерам, и с тех пор о ней ни слуху, ни духу, и княжич Оберин тоже молчит. Жива ли она вообще?

— Лучше об этом не думать, — посоветовал Визерис. — И вообще лучше о ней забудьте, капитан Уотерс. От всей души советую.

Он вернулся в каюту и попытался снова заснуть, но ему то снился турнир, участники которого без зазрения совести резали и кромсали друг друга боевым оружием, то лысые мужики, бросавшиеся на дракона с палками и криком "Служить!", будто он собака, то какой-то унылый тип, убеждающий жену, что всё у неё будет хорошо, пока ей наживую вспарывали брюхо какие-то изуверы...

— Ну и дрянь ты без меня смотришь, — услышал он родной и любимый голос, и всё это смыла, стёрла зелёная вода. — Не думал же ты, что я тебя брошу, муж мой безмозглый?