Дмитрий Донской. Зори над Русью
- Автор: Михаил Рапов
- Жанр: Приключения
- Дата выхода: 2002
- Цикл: Русские полководцы
Читать книгу "Дмитрий Донской. Зори над Русью"
8. ПОБЕГ
Вечерело, когда Фома вернулся к себе. Никишка встретил его испуганным шепотом:
— Нет в тебе, Фома, никакого страху. Два раза Евдоким приходил. Уж он и ругал тебя, уж и грозился!
— Ничего, пускай его.
— Когда доску делать будем?
— А пущай ее бес делает.
— Не сделать? — не понял Никишка.
— Почему не сделать? Сделать ее просто, а делать… пущай бес делает!
— Боярыня огневается.
— А пущай ее гневается, — смеялся Фома, видя, что Никишка ничего не понимает, но вдруг, став серьезным, сказал:
— Я нарочно сегодня весь день промешкал. Не буду я боле на Паучиху работать. Пора настала!
— Какая пора?
— Сбежать! Побежишь со мной аль в холопах останешься?
Никишка сначала онемел, потом сдернул с головы прожженную во многих местах войлочную шапку и хватил ею о землю.
— Вот это удумал! Да хошь сейчас!
— Ну, сейчас не сейчас, а ныне в ночь.
— Ныне в ночь? — протянул Никишка. Фоме показалось, что парень оробел.
— Эх, ты!.. — Фома не успел выругаться, Никишка ответил:
— Ты не серчай. Сказано тебе, хошь сейчас!
— Сейчас рано, надо тьмы дождаться, ночью я к боярским хоромам проберусь, там у коновязи пару коней отвяжу.
— Вместе пойдем.
— Вместе непошто. А то выйдет у нас, что вор–воробей проскочил, а гусь в уху [243] угодил.
Никишка только головой покачал:
— Это, значит, я гусь? Ну, жира с такого гуся в ухе не будет. А ты воробушек? — Прищурился на могучие плечи Фомы, хмыкнул: — То–то птичка! — Но спорить с Фомой не стал.
Когда стемнело, Фома, поднявшись с соломы, шепнул:
— В случае чего, ты, Никишка, ничего не ведал.
— А ты един в ответе будешь? — тоже шепотом отвечал Никишка.
Фома промолчал, скользнул в полуоткрытую дверь и растаял в темноте.
Ночь была словно пеплом подернута, и где–то там, где за лесами стоял городок Волок Ламский, вспыхивали тихие зарницы. Фома, подкравшись к коновязи, затаился за старой березой. При слабом свете зарниц разглядел темные, чуть шевелящиеся пятна. «Кони!»
Знал Фома, что на боярском дворе должен бродить сторож, стучать в колотушку. Но сторожа не видно, и колотушки не слышно, только кони пофыркивают.
Теперь Фома уже неодобрительно поглядывал на полыхание зарниц. «Разыгрались! Вон на полуночной стороне, над градом Микулином, тьма, а над Волоком так и играет. Ну да авось».
Фома ползком скользнул к коновязи, там, поднявшись, он огладил рванувшегося было в сторону коня и начал торопливо отвязывать повод. Пальцы скользили по туго затянутому узлу ремня, а конь тихо заржал. Тут только удалось развязать узел, но как бы в ответ коню во тьме тявкнула собака.
Фома вскочил на коня, наклонился, чтоб отвязать повод у второго, однако было поздно: к коновязи с криком бежал сторож. За ним будто огромная черная птица крыльями взмахнула — то сорвался у него с плеч и упал на землю азям. [244]
Залились лаем псы. Из подклетей лезли боярские челядинцы, в темноте замелькали факелы. Фома ударил коня, но какой–то холоп повис на поводе, конь закрутился на месте.
Соскочив на землю, Фома сшиб с ног подвернувшегося сторожа, пнул вцепившегося ему в ногу пса и, расшвыряв холопов, вырвался из свалки. «Свободен!»
Наперерез ему с неожиданной резвостью прыгнул тиун Евдоким. Направив на Фому медвежью рогатину, тиун кинулся всей тяжестью вперед. Фома схватился за лезвие, порезал обе руки, но все же в каком–нибудь вершке от груди остановил острие, удержав напор непомерной туши Евдокима. Тут только тиун узнал Фому. Он рванул рогатину на себя, и Фома не удержал ее в пораненных руках. Евдоким отскочил, мгновенно повернул рогатину и тупым концом рожна, что было сил, ударил Фому. Знал Евдоким, где грудь Фомы была пробита стрелой, туда без ошибки и направил удар.
Фома слабо охнул, опрокинулся навзничь.
Челядинцы скопом навалились на него.