Сила способная изменить мир. Предназначение

Глава 8. Историю пишут победители

Неумолима боль, как вода.

Чем я, скажи, тебя гневаю?

Я не ловил её неводом,

Я не искал её никогда.

Я просто увидел сон – светлый лик

Будто последний день – хрупкую.

Я испепелял дома и корабли

Только чтобы подать руку ей.

Немного Нервно – Микеланжело

Беатрис.

Беатрис стояла на краю платформы, внимательно вглядываясь в пространство. Её подопечная отплывала от Тортоика, отправляясь навстречу новым приключениям. Всё шло так, как и было предначертано, так, как предсказал её бог-покровитель Процей. Дитя пророчества справлялась с возложенной на неё ношей.

Взгляд Хранительницы устремился в другое место. Там, где всегда клубились тёмные облака, где волны мёртвого моря разбивались о чёрные камни, стояла крепость. Такая же холодная и грозная, как и скалы, на которых была воздвигнута. В одной из комнат, на влажных от пота простынях, метался во сне молодой человеческий мужчина. Хотя человеком его сейчас мало кто мог назвать. Пепельные, словно седые, волосы разметались по подушке, открывая заострившиеся кончики ушей. Острые когти рвали ткань и царапали гранитные стены. В уголках приоткрытого в беззвучном крике рта виднелись клыки. Проступающие на груди костяные наросты окружали осколок хаоса, тускло мерцающий во мраке комнаты.

Беатрис едва заметно нахмурилась, наблюдая за метаниями молодого дэрона. Если тот путь, что уготован молодой чародейке, до поры до времени был ей известен, то судьба этого мужчины была для неё загадкой. Мудрая, прожившая не одну тысячу лет, лазенис понимала, что в скором времени пути этих двоих вновь пересекутся, но не могла наверняка сказать, что из этого выйдет. Последнее Пророчество не давало ответа на этот вопрос. Как и на тот, почему её бог-покровитель вмешивается во сны этого дэрона.

– Боже, что же ты показываешь ему в этих снах?

Ей предсказуемо никто не ответил. Процей, попав в опалу, был лишен голоса, хотя и мог посылать во снах видения тем немногим, кого посчитал избранными. Во снах, что являлись для Беатрис давно позабытой роскошью. Руфеон лишил её даже такой призрачной возможности отдыха и общения с создателем.

***

Аман.

Капли дождя стучали по черепичной крыше мельницы. Стихия буйствовала снаружи, громом и молниями выражая свою ярость, сквозняком завывая сквозь неплотно прилегающие доски, бросала сквозь щели брызги холодной воды, словно пытаясь дотянуться до него. Аман искренне надеялся, что ветхая мельница, в которой они нашли пристанище на эту ночь, не развалится под гневом стихии. То, что творилось снаружи, вызывало в его душе безотчетный страх, будто должно было произойти нечто ужасное. Никогда прежде гроза не вызывала у него такой реакции. Пугающее предчувствие заставляло постоянно оборачиваться на дверь. Что ждёт его там, под дождём?

– Ты ведь знаешь что там.

Мужчина обернулся. Аньюриэль сидела возле магического огня, держа в руках кружку с травяным чаем. Глаза колдуньи едва заметно мерцали в полумраке помещения. Мощный раскат грома потряс небосвод. На мгновение ему показалось, что мельница не выдержит. Девушка даже ухом не повела, полностью игнорируя стихию, буйствующую снаружи.

– Там гроза, – Аман сел возле импровизированного очага, подставляя руки к огню, ловя потоки тепла.

– Не волнуйся, если молния ударит в эту постройку, то я просто впитаю энергию. Нет причин для беспокойства.

Было странное чувство, что он откуда-то знал, что она сейчас скажет. Словно это всё уже однажды происходило с ним когда-то давно, будто в другой жизни. Несмотря на близость костра, его всё равно почему-то морозило. Аман наклонился ещё ближе к огню, надеясь согреться. Цепочка на его шее натянулась, напоминая об артефакте. Мужчина расстегнул пару верхних пуговиц на куртке и достал кулон. Прозрачный камень, заключенный в изящную вязь силлинского серебра, красиво отражал свет костра.

– Я совсем запамятовал, – он снял с себя артефакт. – С фетранийской язвой в этих землях покончено – так что возвращаю.

– Оставь себе, – она проигнорировала его протянутую руку и отпила немного чая, довольно жмурясь.

– Но ведь он очень ценный…

– Почему тебе надо вечно со мной спорить? – Анью недовольно посмотрела на него. – Если я сказала «оставь себе» – это значит, что мне возвращать не нужно. Мне будет спокойнее, когда я знаю, что ты защищён от яда и большинства болезней, амадан.

Он растерянно смотрел на артефакт. Цепочка, словно серебристая змея, скрутилась на его ладони, обвиваясь вокруг кристаллита. Слишком дорогая вещь для того, чтобы он мог просто так оставить её себе. Слишком дорогая, чтобы такой как он вообще мог её носить, но с Анью спорить так же бессмысленно, как пытаться повернуть реку вспять.

– Хорошо. Но только до конца путешествия, а после я верну артефакт.

Снаружи вновь сверкнуло и пророкотал гром. Аман вздрогнул. Мерзкое чувство, что там, за дверью, происходит нечто ужасное, только усилилось. Почему его так пугает этот дождь?

– Ты ведь знаешь, что там, но предпочитаешь спрятаться, – она слегка сощурилась, пристально смотря на него. – Прячешься, словно мальчишка, который не способен взять на себя ответственность за содеянное.

– Я не понимаю, о чём ты, Анью?

Она ухмыльнулась в ответ так, как делала всегда, когда знала ответ, но хотела, чтобы он сам догадался. Магическое пламя ярко вспыхнуло на краткое мгновение, осветив даже дальние углы, и погасло. Помещение затопило тьмой. Холод мгновенно проник под одежду, расползаясь по коже, затягиваясь вокруг сердца щупальцами липкого страха, граничащего с ужасом. В темноте напротив него вспыхнули два зелёных огонька.

– Разве ты не должен был взять ответственность за то, что сделал?

Магическое пламя в глазах девушки завораживало. Но то, с каким холодным равнодушием были сказаны эти слова, заставило мужчину отшатнуться. Так Аньюриэль разговаривала с разбойниками и бандитами, с теми, кого собиралась убить…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь…

Он медленно, спиной вперёд, отползал в сторону двери. Не было сил отвести взгляд от того, как два зелёных огонька перед ним меняются, становясь золотыми. Яркое золотое свечение расползалось по коже светящимися трещинами. Волосы на голове девушки вспыхнули алым пламенем, голову украшала корона из рогов, кожа раскалилась, превратившись в магму. На месте Аньюриэль находилось жуткое огненное чудовище, лишь отдаленно похожее на человека.

– Что ты наделал?

Волосы на голове существа взметнулись вверх, поджигая стены и потолочные балки. Вместо рта у чудовища была лишь огненная воронка. Кожу обдало жаром. Аман в ужасе смотрел, как пламя подбирается к нему вместе с огненной тварью. Мужчина метнулся к двери, отчаянно пытаясь спастись. То, что могло поджидать его снаружи, не шло ни в какое сравнение с тем, что он оказался заперт в ветхой мельнице с полыхающим монстром. Проржавевший засов не поддавался, словно не желая выпускать его наружу. Существо тем временем воспарило над полом. Огненные волосы шевелились, словно змеи, поджигая всё к чему прикасались.

– Что ты наделал, Аман?

Жуткий голос, словно из бездны, заставлял всё внутри сжиматься от страха. Это существо не было Аньюриэль. Просто не могло ею быть… Аман ударил дверь плечом, пытаясь выбить её. Потом ещё раз. Пламя подбиралось всё ближе. Он уже ощущал этот жар. Одна из огненных прядей скользнула в воздухе в пугающей близости от него. Эта, почему-то, была из белого пламени. Времени на то, чтобы обдумывать подобные странности, не было.

Ещё одна отчаянная попытка выбраться и дверь всё же поддалась. Аман выскочил под проливной дождь, надеясь, что огненное чудовище предпочтёт остаться под крышей. И, судя по тому, как отчаянно оно ревело за спиной, предположение оказалось верным.

Полыхающая мельница освещала окрестности. Вокруг были лишь камни, на которых распростерлись мертвые тела. Женщины, мужчины, даже какой-то мальчик, который казался ему смутно знакомым. Искорёженные обломки доспехов, оторванные конечности и посреди всего этого кровавого месива стоял он сам… Измазанные кровью и изодранные одежды служителя Руфеона пугающе нелепо смотрелись на дэроне. Аман потрясённо смотрел, как медленно поднял взгляд его двойник… Алые глаза сверкнули, отражая свет полыхающей постройки за его спиной. Тишина вокруг стала оглушительной.

Он вздрогнул и резко сел на кровати. Дрожащими руками вытер катившийся по лицу холодный пот. Оставалось надеяться, что он не кричал во сне. Кошмары исправно преследовали его. Оказалось, что от них, как и от самого себя, не сбежать…

Аман вздохнул, опуская ноги на холодные плиты пола. Осталось решить, что он хочет. Уснуть всё равно уже не выйдет. Хотя бы потому, что ночное видение растревожило что-то в нём. Он потянулся к висящей в изголовье одежде, доставая из внутреннего кармана цепочку с кулоном. Силлинское серебро едва заметно светилось в темноте. Холодный металл жег руку, будто хотел прожечь ладонь насквозь. До чего же неуместно смотрелся этот изящный кулон в когтистой лапе дэрона. Демонам не свойственны такие вещи… О том, чтобы вернуть Анью артефакт, он совсем не подумал… Тогда было совсем не до этого, а сейчас уже поздно. Он не нашел в себе сил даже на то, чтобы попрощаться с друзьями. Попрощаться с ней…

В груди неприятно кольнуло. Тоска грызла его изнутри, словно какая-то болезнь. Он понимал, что так будет лучше для всех, но всё равно было больно. Если бы он мог сказать, если бы мог объясниться…

Если бы я мог сказать тебе…

Но при мысли о том, чтобы попытаться её увидеть, стало страшно. Анью наверняка разозлилась из-за его ухода, а в гневе она была бессовестно разрушительна. Вспыльчивый темперамент девушки не оставлял надежды на то, что она воспримет его решение спокойно. Хотелось верить, что Силлиан смог сдержать колдунью и никто не пострадал.

Так будет правильно. Так лучше для всех.

Он повторял это себе уже сотни, тысячи раз. И всё равно что-то тихо, едва заметно, словно скреблось внутри, не давая ему покоя. Казалось, что он что-то забыл там, в «той» жизни. Казалось, что именно это странное чувство и не даёт ему спокойно спать ночами, являясь в образе зеленоглазой колдуньи. Казалось, что часть его навсегда была утеряна, оторвана от него, что причиняло практически ощутимую боль.

Взгляд блуждал по комнате. Камин, который он никогда не топит. Плотные шторы занавешивают окно. Письменный стол завален книгами, которые Аман уже почти все прочёл. В основном историческая хроника, но есть несколько сборников легенд и пара словарей. Внимание привлекла чернильница и стопка чистых листов. Там он делал пометки, переписывал важную информацию. Идея, что пришла в голову, могла показаться бредовой, но сердцем он понимал, что должен хотя бы попытаться.

Аман надел штаны и прошлепал босыми ногами к столу. Зажег светильник, подтянул ближе чернильницу и задумался о том, с чего начать. Первая строчка далась с трудом, но дальше слова полились сами, перо порхало над бумагой, снова и снова окунаясь в чернила, передавая его мысли и чувства, обличая их в слова. Мужчина посмотрел на исписанный лист. Он найдёт способ отправить ей письмо. Обязательно найдёт.