Полумейстер

21. Хозяйка Сероводья

— Привет, кузен, — раздался тихий мелодичный голос.

Визерис, поглощённый созерцанием неожиданно-мирного львоящера, и не заметил, как кто-то подошёл. Совсем молодой мальчик, лет десяти-двенадцати на вид. Рыжий как лисица, с зелёными глазами и смуглой кожей.

— Кузен? — не понял он.

— Ну да. Раз наша мама — кузина твоей мамы, то мы кузены, верно? — неуверенно спросил незнакомец.

— Да, так, — согласился Визерис.

Мама кузина мамы? Нет, не может быть.

— Я Джоджен Рид, — сказал мальчишка. — Ты меня не знаешь, а я тебя знаю, ты нам снился. Маме и мне. Мама зовёт меня Жойен, — добавил он. — Болотные имена сложны для чужаков, она говорит.

Визерис потёр лоб, растерянный.

— Это мама её послала, — сообщил «кузен».

— Её?

— Ага. Это самочка, — он наклонился, потрепал львоящера (львоящерицу?) по длинной морде. — Но я подумал, лучше я сам приду. Пошли?

— Куда?!

— К нам в замок, в Сероводье. Сегодня оно недалеко отсюда, — невозмутимо ответил «кузен».

Томмен пухлой ручкой подёргал за рукав, шепнул довольно громко:

— Идёмте, мейстер Верис, мы же в сказке! Не пойдём — нас проклянут, или чего похуже!

Действительно. Какой разумный мальчик: попал в сказку — следуй сказочной логике.

Томмен, счастливый детской невинностью, вертелся во все стороны, любуясь болотом в его летней красе. Их проводник любезно отвечал на все вопросы — что за цветы (ядовитые, не надо трогать, но полезные, из них готовят лекарства), что за грибы (вкусные, можно собрать), что за птицы кричат там в камышах (овцедои, всегда кричат, когда их доят) — а вопросов у Томмена хватало на десятерых, такой уж возраст. Визерис даже чуть-чуть жалел, — конечно, не всерьёз — что отучил мальца от лишней робости.

Но все вопросы закончились, когда закончилась предлинная тропинка, и перед ними, посреди прозрачной заводи, на островке, вдруг вырос замок. Деревянный, серо-чёрный от времени, он выглядел... волшебным, иначе не сказать. Над окнами — резные наличники, крыша крыта тёсом, серебрящимся на солнце. Четыре полукупола на крыше, изящные, как луки дотракийцев. И башенка, и флюгер в виде львоящера, и четыре крыльца на все стороны света.

— Построен без единого гвоздя, — гордо сказал «кузен». — Да гвозди долго тут и не выдержат, в болоте-то. Эй, Годжира! Годжира, нам надо пройти!

Вокруг замка забурлила вода, и из воды показались глаза: огромные, зелёные, как у «кузена», круглые. Не злые, не глупые. Потом — ноздри и кожистая морда — львоящера, только огромного, почти как островок с замком. Тела было не видно... пока львоящер не начал шевелиться, а вместе с ним — и замок. Через время перед ними был хвост, изогнутый мостиком, а замок оказался повёрнут другим крыльцом, не синим, а зелёным.

«Мы точно в сказке».

«Кузен» бесстрашно наступил на хвост и той же своей походкой — лёгкой, почти танцующей — пошёл вперёд. Подрагивая внутренне, Визерис подхватил Томмена на спину и последовал за ним.

Их ждали. В светлице за пяльцами сидела... в первый миг Визерис чуть не крикнул «Мама!», но быстро заметил несовпадения: у женщины и кожа была чуть-чуть темнее, и рот крупнее, и веснушки, у мамы не было веснушек — но всё равно, они были похожи, как сёстры.

Она была немолода, хозяйка Сероводья. Волосы — таргариеновский серебряный шёлк, ни с чем не спутать — стелились вдоль спины и прямо на пол, длиннее, чем она сама. Платье было чёрным и красным, а на шее — цепочка со стрекозой с глазами из сапфиров. Женщина была заметно беременна, и приглядевшись, Визерис заметил ещё странность: юбка лежала так, как будто от колена ног не было вовсе.

— Здравствуй, родной, — приветливо улыбнулась она. — Я Джейханна.

Джейханна. Дочь Дункана и Дженни, принцесса стрекоз.

— Но вы погибли на охоте, — нахмурился он.

— Это долгая история, родной. Сынок, принеси гостям поесть, пожалуйста.

«Кузен» — и впрямь кузен, наверное, — кивнул, метнулся в сторону дверей.

— Вы его фея-восприемница, да? — спросил Томмен восторженно. — И шьёте его судьбу?

— Какой разумный мальчик, — Джейханна рассмеялась. — А ты кто?

— Я Томмен Баратеон... Уотерс, — поправился он быстро. — Я был принцем, а теперь бастард.

— И такое случается, мой мальчик. Однажды я тоже была принцессой, — добавила она почти мечтательно. — Потом я умерла.

— И стали феей? Здорово. Я тоже хотел бы стать волшебником. Делать всякие добрые чудеса... — он вздохнул.

— Для добрых чудес, мой мальчик, не обязательно становиться волшебником. Не хочешь поиграть с моим сыном? Уверен, он там на кухне втихую пробует медовые коврижки... — Джейханна лукаво подмигнула. — Вон туда и вниз по лестнице.

Они остались одни. Он — и принцесса стрекоз, погибшая ещё до его рожденья и прекрасная, как грёза о прошлом.

— Не бойся, родной. Я не желаю тебе зла, — сказала она. — Наоборот. Я очень хотела тебя увидеть наяву, мой зимний дракон. Не думай дурного — муж меня любит, дети обожают, — но...

— Но мы семья, — кивнул Визерис. — Дракон ищет дракона.

Она ответно кивнула.

— И три дракона слетелись в Винтерфелл. Забавно, — она наморщила носик, фыркнув. — Что только нас тянет на Север? Лёд и пламя должны бежать друг от друга, не друг ко другу, нет? И Эймон на Стене, а дядя Бринден, этот вовсе за Стену забрался... я о нём и хотела поговорить, родной.

— Дядя Бринден? — в роду был только один Бринден, Риверс, и он был очень давно.

— Да, он. Пойми, родной, я благодарна ему — он мне помог в дурную пору, обучил, благодаря ему я, безногая, гуляю по всему болоту в моих львоящерах... но всему же есть предел! Он хочет моего Жойена, хочет его как жертву. Для нового древовидца, говорит он. Для нового тела, подозреваю я.

— Это неправильно, — резко сказал Визерис. Понял он немного, но уж что понял. — Нельзя так с близкими.

— Нельзя, — твёрдо ответила Джейханна. — Так заберёшь его с собой? Он славный, неглупый. Видит сны, как Деймон Пьяница. Не пьёт, правда. Только печалится. На юге нет чардрев, а значит, дядя Бринден на юге будет куда слабее, не сможет его сманить. Ну что, возьмёшь?

Визерис задумался.

Он так мало знал о них — о Хоуленде Риде, Джейханне, Жойене... ещё, вроде бы, была сестра...

— Конечно. Я старший родственник, король и глава рода, — ответил он. — Я должен заботиться о близких.

Сонный Томмен был перевешен на Жойена, когда они шли обратно. Должны же быть свои плюсы в том, что забираешь с собой кузена? На Визериса была навьючена большая клетка с воронами — особыми, которые находят не дом, а человека. Рядом трусил львоящер, потому что тётя Джейханна хотела иногда их видеть и за ними следить.

Она, как оказалось, умела видеть глазами этих тварей.

С тех пор, как умерла. Очередное преступление папаши и Тайвина — когда принцесса сломала ноги на охоте и их пришлось отрезать, принцессу решили утопить, чтоб не позорить двор калекой. «Так сказал Десница, а Эйерис редко спорил с Десницей», — вспоминала тётя.

Но боги спасли её, вынесли на берег Острова Ликов, свели с Хоулендом Ридом... подарили счастье и колдовские силы взамен ног. Визерис считал, что колдовство — пустяк, куда важнее — что подарили мужа и двух (троих, почти троих) детей. Живых, здоровых и славных, если ей верить.

Хорошая судьба.

Вот только надо Жойена не давать в обиду другому колдуну, Кроворону из-за Стены. Задача явно не самая простая, но внятная.

— Вы где были? — у края лагеря стояла с фонарём Мирцелла, сердитая, аж красная. — Я еле уговорила слуг запрячь коней без вас. А ну бегите, сейчас мы выезжаем! Гулёны!

— Простите, — вежливо поклонился Жойен. — Моя матушка хотела видеть кузена Вериса.

— Кузена? Вы родня? — мгновенно утратила запал Мирцелла.

— По матушке, — ответил тот. — Я Джоджен Рид, миледи, но можно...

— Джоджен Рид, — Мирцелла улыбнулась. — Я Мирцелла. Уотерс. Будем знакомы?