Верните мое тело!

Глава 13

— Как она может быть фрейлиной двора, если это моё тело? Откуда при дворе знают моё тело, если я появилась тут совсем недавно? И она тоже. Там же не могли её перепутать?

Стражники увели взбешённую мадам дожидаться беседы с монахом, а Ника, внезапно осознав этот факт и не найдя ответа на него, обратилась к виконту.

— Не могли, — согласился тот, — но вполне могли знать, что посылают ведьму. Что не облегчает ситуацию никак. Надо посоветоваться со святым отцом, как бы мне этого ни хотелось избежать.

— Вы не любите представителя церкви? — удивилась Ника. — Он же, вроде, со злом борется.

— Он сжёг мою жену, лично. При всём уважении к работе церкви, я его с тех пор не переношу. Будь он трижды прав, я терпеть не могу, когда сжигают мою жену.

После долгой паузы, пройдя весь коридор, Ника спросила:

— А почему вы думаете, виконт, ведьмы лезут именно к вам? Хотят завладеть вашими землями?

— Это тоже, без сомнения. Но есть кое-что ещё, не менее важное. Но об этом потом. Мне нужно настроение, чтобы говорить об этом.

В покои церковника виконт ввалился без стука, как к себе домой, что в общем-то было правдой.

Но постучать-то к гостю мог, подумала Ника. Вдруг он чем-то личным занят?

Церковник на самом деле был занят личным делом и, наверное, хотел бы, чтобы его в данной ситуации не тревожили, о чем поведал его гневный взгляд, брошенный им из коленопреклонённой позы на полу.

Молится? — подумала Ника и сразу осеклась. Молитва и личный разговор с богом в её сознании строился совсем по другому сценарию, а не стоя на коленях посреди очерченного мелом круга, с пентаграммой внутри и свечами меж углов звезды.

Виконт остановился и поднял ладонь, останавливая идущую сзади Нику. Церковник, немедленно плюнув на пальцы, затушил стоящие вокруг свечи и, захлопнув фолиант, из которого читал, поднялся с колен и злобно поинтересовался:

— Что вам понадобилось прямо сейчас?

— Выглядит несколько странным, — протянул виконт, — вы уверенны святой отец, что церковь одобрит ваши ритуалы? Или многое изменилось в метрополии, а до нас просто не дошли новости о последних нововведениях?

— Невеждам не понять. Туда посмотрите, — и он указал пальцами на несколько артефактов прямоугольной формы, в виде черных коробочек, окружающих начерченный мелом круг по периметру. — Святые дары. Это часть моей работы. Не болтайте о том, в чем не разбираетесь.

— Наверное, лично ходите биться с неназываемым?

— Не болтайте, повторяю вам, глупости. Что вам понадобилось?

— Ваш совет, как это не странно.

— Мой вам совет — не болтайте глупостей и займитесь делом. Устраивает?

— Ладно, начнем с начала. Мне, право, неудобно что я ворвался к вам без приглашения. Прошу понять моё вторжение только необходимостью личной беседы.

— Хорошо, — немного остыл и церковник. — Что вас привело ко мне?

— Нам нужен разговор с вами и совет. Но то, что прозвучит, должно находиться под защитой тайны исповеди. Услышите это вы, а предназначено это… ему, — виконт кивнул наверх.

— Я могу принять исповедь только от одного лица.

— А я настаиваю, чтобы вы выслушали двоих, — голос виконта стал грубее.

Церковник вышел, наконец, из мелового круга, предварительно пролив вино на камни и тем самым смыв линию.

— Хорошо, давайте присядем там, — он показал в сторону лавки и стоящего у стены сундука с выпирающим из-под крышки хламом. Засунув скарб обратно в сундук, уселся на него сам и, предоставив другим скамью, скрестил руки на животе, всем видом показывая, что готов слушать.

— Мы с вами к несчастью, знакомы давно, — начал виконт. — И я бы многое отдал, чтобы это знакомство никогда не состоялось, но на небе свои планы относительно нас. То, что вы сказали мне при нашей последней встречи, вызвало некоторые сомнения у меня, но теперь, стоит поговорить об этом снова.

Монах покачал подбородком, обдумывая и соглашаясь.

— Мадам Мелиса ожидает процесса, но, прежде чем мы к нему приступим, я хотел бы поделиться с вами тем, что знаю. Ошибки теперь недопустимы.

И своими словами, не очень углубляясь в подробности, виконт описал известные ему события.

Церковник слушал, выпятив глаза и тревожно засунув одну руку в карман сутаны.

Потом, подобрав с пола черные коробочки расставил из вокруг Ники и, достав из-за пазухи кучу верёвок, висевших у него на шее, выбрал ту, что заканчивалась маленьким круглым стёклышкам. Вставил его себе в глаз, как монокль, и принялся пристально разглядывать Нику.

— Не похожа. Согласен, — буркнул он после паузы. — Может и не ведьма.

— Я не ведьма, — поклялась Ника со всей искренностью, на которую была способна.

— Это очень плохо, — прокомментировал монах.

— То, что я не ведьма? — не поняла Ника.

— Нет, то что они научились приводить чужие тела так легко. Но по крайней мере, мы точно знаем про Мелиссу и ничего не мешает избавиться от неё самым проверенным способом.

— Вы про костёр? — переполошилась Ника. — Но это же моё, а не её тело! Это… это не честно! Помогите мне святой отец, умоляю, помогите мне вернуть моё тело, хоть как-нибудь!

— Ты просишь то, что невозможно, дитя.

Ника в отчаянии закрыла рот руками.

— Ну довольно, — рассердился монах. — Есть вещи более важные и менее важные.

— Она права, — вступился виконт. — Это для неё важно.

— Что стоит жизнь одного человека по сравнению с жизнью мира? — риторически произнес монах, — А тут даже не жизнь, а просто мешок мяса, более красивой формы.

— Этот мешок мяса, как вы изволили выразиться — мой! — не выдержала Ника.

— Все эти мешки принадлежат ему, — поднял подбородок к верху церковник. — Даны нам временно и не нам оспаривать его решения!

— А ей, значит, можно оспаривать его решения, вмешиваясь в мою жизнь?

— Тут ты тоже права, — согласился монах. — Возможно, я соглашусь с тобой. Расскажи мне поподробней, как происходило ваше с ней общение.

Ника обстоятельно повторила ему свою историю. Особенно его заинтересовала вся операция с эссенцией пустоты и кровью.

— Они очень, очень зависят от нашей крови, — задумчиво пробормотал он, потирая переносицу.

— А что такое оборот на крови? — поинтересовалась у него Ника.

— Забудь, что ты это говорила, а я сделаю вид, что забыл, что слышал это, — отрезал монах.

— Мне кажется пришло время присоединить мадам Мелиссу к нашему разговору, — вмешался виконт.

— Да, — кивнул церковник, — послушать её будет весьма любопытно.

Ночь, проведённая мадам в подземелье, весьма плачевно сказалась на её лощёном виде. Платье испачкалось, в волосах кое-где застряла прелая солома, а под глазами темнели мешки.

— Вам этого не простят, — яростно прошипела она, сверкая на всех ненавидящими глазами.

— Я в этом более чем уверен, мадам, — согласился виконт. — И маркграф тоже. Надеюсь, вам будет приятно узнать, что он отдал приказ о созыве ополчения.

— У вас нет сил противостоять двору!

— Нет, — согласился виконт, — но есть ли у двора силы противостоять церкви?

Мадам начала было говорить, но внезапно переменила решение и, гордо отвернувшись, замолчала.

— Не будете ли вы так любезны, мадам Мелисса, чтобы вернуть этой бедной девушке её тело?

— Не буду! — оскалилась мадам. — Что вы со мной сделаете, сожжёте? Плевать! Я еще заставлю вас пожалеть об этом!

— Я знаю, вы не боитесь огня и думаете вернуться сюда в другом теле. Но для этого, вам придется покинуть сначала это. Я думаю, посадить вас на цепь и кормить насильно, допустим десять лет. Потом мы вернёмся к этому разговору. Божие жернова молят медленно, вот и нам не следует спешить.

— Убедитесь, что она не сможет принести себе вреда, — скомандовал виконт страже. — И в подвал её, в цепь. Смените подвал, кстати, вдруг она в том что-нибудь уже припрятала.

Мадам истерически взвыла, стараясь вырваться из рук стражи, но её довольно быстро скрутили и, согнув, повели прочь.

Бедное моё тело, подумала Ника. Она физически чувствовала, как неудобно спине сейчас!

— Не расстраивайся, — вдруг погладил её по руке виконт. — Мы постараемся сберечь твоё тело. И если хочешь, я тебя развеселю. Посажу их в один подвал с Ольфом — думаю им будет что сказать друг другу.

— Меня это совсем не веселит, — грустно сообщила Ника. — Мне его даже немного жалко, несмотря на то, что он такой подонок.

— Ты очень хороший человек, Ника. И мне жаль, что с тобой такое случилось. Но, если честно, я даже рад, если можно так сказать. С тобой мне приятно общаться.

— А вы не думаете, что мадам Мелисса — это ваша бывшая жена? Ну, та, которую… — Ника запнулась, — сожгли.

— Нет, — помотал головой церковник в ответ на ее вопрос.

— Нет, — согласился виконт, — её бы я сразу узнал. Жесты, мимика, характер. Этого не скроешь. Поверь, если у тебя была жена — ведьма, ты это как следует запомнишь. ***

В эту ночь Нике снова удалось выспаться, правда не так хорошо. Она опять заснула одна в чужой, но уже столь знакомой кровати и опять была разбужена укладывающимся рядом виконтом. Долгое время лежала, настороженно слушая, как он ворочается, и его постепенно успокаивающиеся дыхание, сменяющиеся сонным сопением. Потом, незаметно, заснула и сама.

А где-то ближе к утру он опять её разбудил, сначала закинув на неё руку, а потом постепенно сгребая в охапку и придвигаясь ближе, пока не придавил полностью, закинув ногу на её бедро, чем полностью обездвижил Нику, придавив её всей массой своего тела.

Лежать так было, что скрывать, даже притягивающе, правда заснуть уже не получалось. Сон виконта тоже становился всё беспокойнее.

Представляю, что ему снится, стыдливо подумала Ника, ощущая напряжение его тела. Виконт прижался ещё теснее, беспокойно прижимая её к себе во сне. Ника, обескураженно полежав, придавленная его весом, наконец аккуратно, но решительно передвинула его руку со своего живота и тихонько высвободившись, выскользнула из постели.

Светало. Одинокие птицы, проснувшиеся в такую рань, уже начали робкую, сонную перекличку.

Проорал петух где-то на птичнике и, недовольно мыча, проснулись коровы.

Наскоро и кое-как умывшись прохладной и свежей водой из большого кувшина, Ника накинула платье. Затем отломила кусок черствого, загрубевшего со вчера хлеба и, жуя, сняла с двери запор. Выскользнула в сереющий, но по-прежнему полный ночной темноты коридор.

Шагать по тёмному коридору она старалась, не создавая шума, но акустика тут жила по своим законам, и даже ее легкие шаги и шуршание платья создавали странное шумовое эхо, отчего казалось, что за ней кто-то идет. Ника даже пару раз обернулась, чтобы доказать себе, что это только иллюзия. До кухни добралась, не встретив не одного человека.

Впрочем, тут работа уже кипела. Горели огни, и очумелые, не проснувшиеся толком работники, звенели металлом посуды и зевали, рискуя вывернуть себе челюсти. Повар тоже был здесь и был занят, доедая остатки чего-то вчерашнего на завтрак.

— Здравствуй Клара, — произнес он, осторожно дожевывая находящееся во рту. — Ты пришла работать, наконец? Ты знаешь, что делать, не мне тебя учить.

— Мм, — посомневалась вслух Ника. — Пожалуй, нет. Я собираюсь готовить завтрак, и вы мне сегодня поможете.