Сила, способная изменить мир. Гармония

Глава 7. Кукла колдуна

Очень жаль, что ты тогда

Мне поверить не смогла,

В то, что новый твой приятель

Не такой, как все.

Ты осталась с ним вдвоём

Не зная ничего о нём.

Что для всех опасен он

Наплевать тебе.

И ты попала!

К настоящему колдуну

Он загубил таких, как ты, не одну.

Словно куклой в час ночной

Теперь он может управлять тобой.

Король и шут – Кукла колдуна.

Аньюриэль.

Небольшой импульс магии, что она пустила в ладонь Сюрен, проявил письмена, вложенные в девушку её создателем. Колдовской узор заполнил практически всю кухоньку. Аньюриэль смотрела на переплетение колдовских рун и узоров, не в силах оторвать взгляд. Это было по меньшей мере гениально. Неизвестный маг предусмотрел всё. Голем перед ней, если напитать её магией, будет практически неотличим от обычного человека.

– Так где твой создатель? – спросила Анью у Сюрен.

– Он мёртв, – сдавленно прошептала девушка.

– Так вот почему ты снова принимаешь свой настоящий облик – магии не хватает, – Анью понимающе покачала головой. – А можно я плетение перерисую? Оно великолепно. Никогда не видела ничего подобного. Оно невероятно сложное, но не перегруженное. Всё так…

– Ты сдурела! – за её спиной отошла от шока Лан Роу. – Эта… Этот голем выдавал себя за человека! Она облапошила Лао Кана! А ты восхищаешься тем, какое там заклинание на ней?!

– Чисто теоретически, Сюрен можно назвать человеком. Несмотря на рукотворное тело, у неё человеческая душа и разум, – пояснила Анью, нервно дергая кончиками ушей – орать Лан Роу умела так, что оглушит даже глухого. – Так ты не против, чтобы я зарисовала плетение? Оно достойно того, чтобы быть представлено самым могущественным магам Рохэнделя. Они очень удивятся человеческой изобретательности. А мне ещё говорили, что люди магически бесполезны… Да они локти кусать будут…

– Не надо, пожалуйста, – Сюрен жалобно смотрела на неё. – Я не хочу, чтобы кто-то повторял этот ритуал. Не хочу больше жертв…

Анью раздосадовано вздохнула и всмотрелась внимательнее, запоминая нюансы и особенно сложные участки магического плетения. То, что Сюрен отказалась быть натурщицей ещё не означало, что нельзя зарисовать по памяти, хотя и был риск ошибиться.

– Да к демонам плетение! – продолжала негодовать Лан Роу. – Что нам теперь с ней делать?! Как я Лао Кану об этом скажу?! Он ведь не знает? Ты не посчитала нужным сказать, не так ли?

Если Сюрен и до этого выглядела забитой и жалкой, то сейчас она готова была провалиться сквозь пол. Анью бросила взгляд через плечо – Лан Роу выглядела очень злой и отчасти была права. Лао Кан имел право знать, на ком женат, вот только кого это сделает счастливым? Можно придумать, как вернуть Сюрен прежний облик, и все снова будут счастливы…

– А может не стоит ему говорить? – задумчиво предложила Аньюриэль.

На неё уставились две пары ошарашенных глаз. Сюрен хлопала длинными ресницами и, кажется, не верила, что обрела союзника. Лан Роу побагровела от злости.

– Что значит «не стоит»?! Ты в своём уме?! Как я ему врать буду?

– А ты не ври, просто не рассказывай, – предложила вариант чародейка. – Он же не станет прямо спрашивать не знаешь ли ты чего такого о его жене, чего не знает он. Сюрен же хватило ума не рассказывать…

– Ей наглости хватило, а не ума! – гнев Лан Роу всё нарастал. – О таких вещах принято рассказывать, когда создают семью. Милый, у меня перед дождём ноют колени. Или я люблю есть рыбу со сливовым соусом. Или я – бревно, в самом буквальном смысле этого слова.

– А вот это жестоко, – смущенно прокомментировала Энвиса.

– Я боялась, – тихо прошептала Сюрен. – Что, узнав правду, он от меня отвернётся…

– И поэтому решила врать ему всю жизнь?!

– Ты просто надеешься, что, бросив меня, Лао Кан вернётся к тебе! – в сердцах выпалила девушка.

Повисло тягостное молчание. Анью села за стол и подтянула к себе яблоко. Разговор принимал очень интересный оборот. Лан Роу молча стояла, вероятно не зная, что ответить на этот выпад. Кажется, Сюрен ударила по больному.

– Магия первозданная, – встрепенулась Энвиса. – Да у них тут любовный треугольник! Становится всё интереснее.

– Вовсе нет! Я ему помочь хочу! А ты – лживая тварь! – кричала воительница. – На лжи счастья не построишь.

– Он был счастлив, пока это не началось! – девушка сдернула с лица платок.

Анью заинтересованно рассматривала её лицо. От лба до носа Сюрен была вполне обычной девушкой, а ниже была деревянной куклой. Работа была выполнена великолепно. Точеные черты лица, аккуратные пухлые губы. Мастер вложил в своё творение душу не только буквально.

Яблоко в её руке постепенно становилось всё меньше, а скандал продолжал нарастать. Девушки уже скатились до личных оскорблений, позабыв об изначальной цели их визита. Аньюриэль наблюдала за этими воплями, не планируя вмешиваться, если не дойдёт до драки. Не было похоже, что Сюрен создавали для боя, а терять такой великолепный образец одушевлённого голема не хотелось.

– Ты – просто кусок дерева! – брезгливо бросила Лан Роу. – Как он мог не заметить, что спит с бревном?!

– Тот, кто зачаровал её, был гением. Плетение выполнено великолепно, но магия в нём заканчивается, поэтому человеческая внешность теряется, – спокойно ответила Аньюриэль. – Возможно, я смогу её заполнить, но это поможет лишь временно, потом она снова начнёт… деревенеть.

– И что мне делать потом? – спросила Сюрен, успокаиваясь и присаживаясь за стол. – Искать другого мага?

– Не каждый сможет, – Анью покачала головой. – Нужен маг с тем же даром, что тебя создал. Если я разберусь в плетении, то, возможно, смогу его немного изменить, чтобы ты так сильно не зависела от наличия рядом мага. Но мне нужны записи того, кто тебя сотворил.

– Ты же сказала, что она идеально заколдована. Так почему тогда она теряет магию? – Лан Роу оперлась спиной о дверной косяк, пристально наблюдая за Сюрен.

Обстановка по-прежнему была напряженной. Девушки явно друг друга недолюбливали, но хотя бы перестали орать. Анью задумчиво обвела взглядом простенькую обстановку дома. Хоть Сюрен и вела уединённый образ жизни в последнее время, но дома всё равно было чисто и уютно. Стоящая на полках простая глиняная посуда, чистые полотенца и занавески, мешочки и коробочки с чем-то ароматным. Уютное семейное гнездо, где жила, на первый взгляд, обычная аньшуйская семья.

– Наверное, он хотел, чтобы это было для меня вместо поводка… – прошептала Сюрен. – Чтобы я не могла убежать далеко.

– Кто он? – не поняла Анью.

– Мой отец.

***

Аньюриэль рассматривала магические руны, заполнившие всю маленькую кухоньку, и размышляла, что может с этим сделать. Часть рун были насыщенного темно-фиолетового цвета – работа чернокнижника – их изменить ей не по силам. Но больше половины плетения светилось багряно-алым – магия крови. Кровавую часть переписать для неё возможно, вот только придётся открыть Лан Роу ещё один секрет. Сама воительница бросала косые взгляды на воплощенное магическое плетение, но никак не комментировала. Напряжение между девушками всё ещё было но, по крайней мере, не переросло в драку. Сюрен, поняв, что дальше скрывать информацию нет смысла, и убивать её никто не собирается, согласилась дать себя изучить и попутно рассказывала как она стала такой.

История девушки оказалась грустной и незатейливой. Отец Сюрен был чернокнижником и владел кровавым даром. Когда-то он был известным в Аньшу магом, но его жена, будучи беременной, заболела. Супругу спасти мужчина не смог, но выходил дочь, которая родилась раньше срока. Всю жизнь Сюрен тяжело болела. Она задыхалась и теряла сознание даже тогда, когда шла из одной комнаты в другую. Лекари и целители разводили руками – такой уж уродилась – и выписывали настойки для поддержания сил, которые не сильно помогали. Тогда её отец и углубился в изучение кровавой магии – надеялся излечить единственную дочь. Но годы шли, Сюрен становилось всё хуже, она уже не могла подняться с постели и была больше похожа на обтянутый кожей скелет, чем на молодую девушку. Отец ходил мрачнее тучи и уговаривал продержаться ещё немного, ведь скоро он сделает так, что у Сюрен будет сильное и здоровое тело.

Сюрен плохо помнила свои последние дни в человеческом теле, просто однажды она проснулась уже вот такой. Вот только проснулась она раньше, чем отец ожидал и увидела записи. Когда до Сюрен дошла вся ужасающая правда о том, какой ценой досталось ей это тело, она испугалась родного отца и убежала. Он кричал ей вслед, что она ещё вернётся, ведь без него не сможет жить как человек, но тогда девушка не придала значения его словам. Какое-то время она бродила в лесах, не зная, куда ей теперь идти. Тогда она встретила Лао Кана. Пусть в её теле не было настоящего сердца, но это не помешало Сюрен влюбиться в красивого, статного мужчину. От Лао Кана она и узнала, что тот совсем недавно, вместе с другими воинами из своей школы, победил чернокнижника, живущего в этом лесу и убившего много людей. Отца ей было жаль, но Сюрен не могла не понимать, что казнь была более чем заслуженной, после того, что тот сделал. Когда-то она мечтала быть здоровой, ходить по лугам и лесам, наслаждаться Солнцем и держать кого-то за руку, но когда узнала цену такой жизни, поняла, что лучше бы умерла.

У Сюрен не хватило духу рассказать кто она. Не хотела, чтобы возлюбленный в ней разочаровался. Хотелось хоть немного пожить в иллюзии счастливой жизни. Но с каждым днём трясина лжи затягивала её всё больше и больше. Лао Кан назвал её своей женой, построил этот дом для них, мечтал о детях… Казалось, что если сердца нет, то и болеть нечему, но день изо дня Сюрен было всё больнее от своей лжи. А потом случилось то, чего она втайне всегда боялась. Запас магии, который был в её искусственном теле, стал заметно меньше и там, где прежде была нежная тёплая кожа, словно какая-то проказа, появилась шероховатая древесина. Лекари не смогли распознать в ней подделку – ещё сильно было заклинание отца, но чем меньше магии в ней оставалось, тем больше была вероятность, что целители прознают правду. И даже тогда Сюрен не нашла в себе сил сказать Лао Кану правду. Всё, на что ей хватило сил – прогнать его, сказав, что между ними всё кончено.

– Я даже думала попытаться убить себя, но Лао Кан предупредил, что если со мной что-то случится, то он, не задумываясь, уйдёт за мной следом, – Сюрен печально смотрела на них, закончив рассказ.

– Значит записи всё же были, – ухватилась за самую важную мысль Анью. – Они сохранились?

– Если за последние пару лет логово чернокнижника не разграбили, то, наверное, сохранились, – пожала плечами Лан Роу. – Ты уверена, что хочешь помочь ей?

– У того ардетайнца, с которым я сражалась, была железная рука, но от этого ты не считаешь, что он почти человек. Мой наставник потерял ногу во времена Второго Вторжения, но никто и заикнуться не посмеет, что он теперь не совсем силлин. Где граница, когда можно сказать, что кто-то утратил право называться человеком? У неё есть душа, разум, чувства, тебе так важно из чего сделано её тело?