Погребённые

«Всезнайка Грейнджер!» Спящий Гарри, маленький и такой одинокий.

— Прекрати, — повторил Малфой на ухо, уверенные руки обхватили её запястья, останавливая, и сложили у неё на груди вместе с палочкой. От блузки, видимо, остались одни ошмётки — живота коснулось тёплое дыхание.

Гермиона распахнула глаза и поняла, что Малфой успел усадить её на насыпь, а сам стоял перед ней на коленях. Её подбородок покоился у него на макушке, а он негромким голосом говорил успокаивающие слова, держа её руки сложенными.

Она надолго замерла так без движения, пока проклятье слабело, переводила дыхание и ждала, когда успокоится сердце. Воздух холодил, но от Малфоя шло тепло и необъяснимое ощущение безопасности. Рано или поздно, но мозг зафиксировал, что блузка болтается на ней полосами и что Малфой молчит. Гермиона судорожно вздохнула и отстранилась. Он поднял голову.

Она не думала, что не сможет отвести глаз.

В его взгляде ревело пламя, выжигая все мысли из её головы. Осталось лишь прикосновение кожи к коже. Гермиона не понимала, что происходит, и это само по себе навевало неподдельную тревогу. Но в разуме не осталось места мыслям. Сердце болезненно билось в груди, голова кружилась.

Во взгляд Малфоя с опозданием заползала паника: от того, что он для неё сделал и как близко сидел. Он резко выдохнул, его пальцы сомкнулись вокруг запястий Гермионы, неприятно впиваясь в кожу. Не ожидая такого, Гермиона вскрикнула, а из палочки ударили красные искры.

Её глаза округлились, она вскочила на ноги и подняла руку ввысь. Малфой сидел с ошеломленным видом, но в его глазах вспыхнул проблеск волнения: он тоже понял, что значат эти искры.

— Люмос! — выдохнула Гермиона. Кончик палочки озарился светом. — Да! Люмос! Нокс! Люмос!

Свет зажигался и тух, Гермиона едва не обнимала тонкую палочку, которую минуты назад готова была переломить пополам. Забыв о потрясении из-за проклятья, она взмахнула палочкой, из кончика вырвались цветные ленты и поплыли за ней в воздухе, и в мгновение ока вернула презентабельный вид порванной блузке.

— Слава Мерлину! — Гермиона оглянулась на Малфоя проверить, разделяет ли он её бурную радость: тот вертел в пальцах палочку, превратившуюся в размытый силуэт.

— Что?..

— Не работает, — равнодушно отозвался он. Гермиона не обманулась: по голосу было слышно, что он в равной степени опустошён и зол. Она посмотрела на потолок.

— Серьёзный эмоциональный стресс, — тихо проговорила Гермиона. Да уж, стресса было выше крыше.

Малфой поймал её взгляд и сам вгляделся в потолок.

— Нет! Не надо, это ужасно!

Но он не слушал. Его глаза с непреклонной решимостью были устремлены вверх.