Верните мое тело!

Глава 18

Есть такая старая байка о том, как легко организовать вообще невозможные к реализации планы. Допустим, как поймать дракона? Очень просто, нужно поймать двух драконов и одного отпустить.

Сейчас, Ника чувствовала себя, как человек, легко поймавший парочку драконов, который перед этим вообще сомневался в том, что они существуют. Родное тело, несмотря на то, что долгое время находилось в пользовании у черт знает кого, встретило её более чем радушно. Оно было замечательно удобным, послушным и уютным. И именно того размера и комплекции, которые были её необходимы.

Какое же это огромное, непередаваемое словами удовольствие — ощущать себя в своём теле, и как легко мы про это забываем, принимая за должное. Даже не то, что забываем, а вообще не думаем про это. А помнить об этом и радоваться — это, наверное, первая наша задача перед той неведомой, великой силой, которая создала эти неимоверно сложные сплетения атомов и привязала к ним душу, чтобы им было не скучно — думалось ей.

И ее атомам немедленно стало не скучно, потому что Ника крутанулась на одной ноге и, едва закончив вращение, прошлась колесом по полу, заставив окружающих удивлённо вытаращить глаза.

— Эх! — Ника еле сдержала переполнявшее восторг тело, чтобы не сесть на шпагат. Вот этого точно делать не стоило — без разминки и после стольких лет. Не просто хотелось летать, а буквально почти получалось.

Злобно отвернувшийся в сторону Ольф, казалось, испытывал физическую боль от её прыжков, корёжась и вздрагивая.

— Я не хочу показаться невежливой, — остановилась Ника напротив Ольфа, — но, если честно, то подруга ты, Марина, так себе. Средненькая, если не сказать большего. Мне кажется, мы должны идти каждая своим путём. Даже если и есть теперь очень много тем, на которые можно поговорить — как собеседник ты не очень правдива, мне кажется. А если уж совсем честно… ну и подлючая же ты гадина!

Ольф проскрипел намертво сомкнутыми зубами.

— Конечно, очень обидно, что всё это время, ты, Мариш, просто врала и подличала. А я видела в тебе человека. Честно. Вот не хочется над поверженным врагом измываться, но, по-честному, так тебе и надо. Я ведь твоё письмо нашла в альбоме. Прочитала. Кактус, говоришь, поливать? Сама ты кактус. Вот и сиди теперь тут. Сама себя поливай, под себя.

Виконт, с улыбкой слушавший эту речь, гостеприимно предложил:

— Если сильно хочется, можно его пару раз ногой пнуть. Ольф к побоям привычный, а ей необычно будет, запомнится.

— Нет, — помотала головой Ника. — Не хочу связанного бить, ей и так досталось. Уверенна — то, что она видит, больнее всяких пинков.

— Я сразу угадал в тебе благородную душу, Ника, — разулыбался виконт. — И рад, что не ошибся. Но, прошу меня извинить, у меня личные счёты. Ольф, парень, извини. Просто передай это мадам, которая в тебе, — с этими словами виконт влепил пинка под зад пленнику.

— Ужасно жалко, что она в его теле сейчас. Было бы огромнейшим удовольствием дать ей под зад где-нибудь на балу, среди гостей. Она бы это оценила — правда, дорогая?

— Ты об этом пожалеешь, — процедил Ольф, с ненавистью глядя снизу вверх. — Время ещё придет!

— Извини, — обратился виконт к Нике. — Удержаться не могу. И он влепил ещё один мощный пинок по ягодицам сидящего. — Формально, я бью мужчину. Меня ужасно расстроили мысль, что она с её гадостной мадам Мелиссой решили превратить меня в овоще-подобного мужа и пользоваться мной, стерев мой разум. Вот ведь мерзкие твари. Но жечь в этот раз мы её не будем. Дрова пригодятся на кухне. А посидит она в подвале, покуда сидится. Даже кормить её будем. Лекаря приставим. Чтобы за её здоровьем приглядывал. Правда, методы у него так себе, но тут уж извини. Что есть, то есть.

— А где сейчас мадам Мелисса?

— В теле кухарки Клары. В свите короля. И он, к сожалению, её у меня выкупил. Так что я не могу организовать встречу двух высокородных мадам в единственном подобающем им месте.

— Вы имеете в виду подвал? — улыбнулась Ника.

— Вот именно. Я бы ещё кого туда прибавил, но тут недалеко до преступления против короны, поэтому не будем. Адриенна, хочешь сказать что-нибудь, что облегчит твою участь?

Ольф злобно ощерился в ответ.

— Тщательно обыскать на предмет всяких вещей, которые можно использовать в колдовстве и посадить в темницу, — отдал распоряжение страже виконт. — Заботиться, умереть не давать. Будем хранить её на память о её злых делах. Было бы забавно забыть о ней совсем и случайно вспомнить, через много лет, наткнувшись, как натыкаются на засушенный лист дерева в старом фолианте.***

На кухне ничего не изменилось с последнего её сюда визита. Так же по-деловому булькали котлы, варилась и жарилась еда, копошились помощники повара.

— Отправь за нами мальчишку с корзиной еды, — сообщил виконт согнувшемуся в поклоне повару. Мы будем есть на природе. Значит, вино, вяленное мясо и пару свежих хлебов.

— Я покажу тебе самое красивое место на сторожевой башне, — он придержал Нику за локоть.

— С удовольствием посмотрю, — улыбнулась Ника. — Правда, я уже видела.

— Важно соблюсти все формальности, — улыбнулся он. — Я там был с другой тобой. Верно?

Они начали долгий подъем по знакомой винтовой лестнице наверх.

— А что с мадам Мелиссой? Она в курсе что Маринка разоблачена? — поинтересовалась Ника, когда они остановились передохнуть.

— Вот в этом-то самое интересное, — загорелся виконт. — Я отправил её к королю по его просьбе до всего этого. Она, получается, совсем не в курсе ничего. Так что ты изображай из себя твою подругу, так долго, как сможешь. А я буду мешать вам общаться. Это будет забавно. Заодно, попробуешь у неё выяснить всё, что только сможешь. Никогда не веселился более, чем сейчас!

— Она сразу поймёт, что я не та, за кого себя выдаю. Вернее, что я — это я. В общем, я запуталась, но она меня сразу раскусит.

— Это точно, — кивнул, соглашаясь виконт. — Или нет. Там видно будет. Но это всё здорово!

Пришедший почти следом за ними мальчишка с кухни притащил корзину с крышкой, откуда виконт немедленно выудил бурдюк с вином. Затем, отрезав кинжалом верхушки у пары толстенных перцев, выбил оттуда семечки и на их место влил туда вино, наполнив перцы до краёв.

Вручив перцы с вином Нике, он отрезал несколько длинных кусков от каравая с хлебом и, кинув их, как тарелки, на крышку корзины, принялся тонко строгать на хлеб вяленное мясо. На вид это стоило того, чтобы пустить слюнки, что Ника незамедлительно и сделала.

— Я скажу слово, о том, как мне приятно познакомиться с тобой, Ника, — сообщил виконт, принимая у неё один из импровизированных бокалов. — Как удивительна жизнь! Какие волшебные хитросплетения она устраивает! Как же нужно постараться попасть в букет обстоятельств, чтобы оказаться вот именно в этом куске жизни! Удивительная Ника, — он поднял свой бокал на уровень глаз, и глядя поверх него, сообщил. — Я благословен и весьма польщён жизнью, раз мне удалось найтись тут в одном моменте с тобой!

Ника зарделась и, смутившись, неловко кивнула, отпивая. Не так часто в ей честь звучали велеречивые тосты, поэтому она не была научена и ответам на них. Просто покраснела, отпила и тут же от неловкости момента поперхнулась. Стремясь как можно быстрее проглотить мешающее дышать вино, она нечаянно вдохнула его прямо по пути поступления воздуха, и тут делать вид что ничего не происходит уже было невозможно. Полный рот вина, не имея возможности уйти вниз по назначению, выплеснулся под напором воздуха вперёд и окатил виконта с ног до головы.

Онемев от смущения, Ника подскочила к виконту стараясь руками почистить ему куртку, на которую попало треклятое вино.

— Ой, простите пожалуйста…, — только и успела вымолвить она, как её руки, счищающие с одежды вино, были перехвачены его мощными ладонями. Он остановил эти руки прямо около своего лица, заглядывая поверх них прямо в глаза. Ника сначала застыла, как завороженный змеёй кролик, но не удержавшись, смахнула пленной ладонью каплю вина с его щеки. Ладони, находящиеся между ними, разошлись в разные стороны, и вдруг лицо виконта оказалось близко-преблизко к ней. Из его глаз било такое количество света и силы, что Ника, не выдержав этой иллюминации закрыла глаза, и слегка приоткрыла рот, чтобы увеличить количество столь необходимого, при вдохе, воздуха.

Который был немедленно перекрыт губами виконта — сперва робко, а потом, почувствовав её ответ, ища, впиваясь в неё. Придя в себя через несколько минут, Ника поняла, что научилась не дышать, и что она по-прежнему целует его, несмотря на нехватку воздуха. Положив руки ему на грудь и слегка отталкиваясь, девушка отстранила голову.

Он, оторвавшись от её губ, с тревогой заглядывая в глаза, негромко спросил:

— Плохо?

— Нет, — шепнула Ника и, вдохнув побольше воздуха, сама поцеловала его. ***

Пришедший через пару часов часовой споткнулся на пороге и загремел железом, уронив шит на пол. Виконт молча кинул в него сапогом — одной рукой, стараясь не двигать телом — и тот поспешно ретировался.

А спящая на плече своего мужчины Ника ничего этого даже и не слышала.***

Проснулась Ника, потому что ей приснилась падающая со стола чашка с супом. Дернувшись, чтобы её поймать, она поняла, что мышцы не слушаются, и она спит. Рядом, в явно неудобной позе, сопел виконт. Полулежа-полусидя, он умудрился заснуть так, чтобы не потревожить её сон и дать ей поспать на своём плече. Она тихо, пытаясь не помешать ему, развернулась, чтобы видеть его профиль и некоторое время просто смотрела на черты его лица, испытывая необъяснимую радость и нежность. Ресницы с одной стороны густые и длинные, с другой не дорастали даже до половины длины своих соседей на другом глазу. Очень странно — подумала она. Почему так? И брови с этой стороны короче. Ника задумалась над этим странным эффектом и в задумчивости провела пальчиком по его лбу, и вниз по ложбинке носа до губ.

Виконт открыл один глаз. Тот, над которым ресницы были длиннее и внимательно посмотрел на неё, постепенно пробуждаясь и наконец, придя в себя, усмехнулся и улыбнулся одновременно.

— Какой приятный сон, — он опять зажмурил глаза. — Я проснулся в свой сон. Представляешь?

— Представляю. А что тебе снится?

— Ты. Ты улыбаешься и трогаешь меня пальцем за нос.

— Тогда это не сон, — мягко улыбнулась Ника.

— Нет. Это сон, — возразил он. — Сон во сне. Или сон про сон. И я даже могу летать в этом сне.

— А у меня не получается летать во сне, — пожаловалась Ника. — Всё время раньше просыпаюсь.

— И я, — согласился он, кивая. — Тоже просыпаюсь раньше, чем нужно. Но сегодня я проснулся вовремя. Привет.

— Привет, — улыбнулась Ника.

Он приблизил своё лицо к ней, и проведя носом над невидимой линией, повторяющей черты её лица, в конце концов остановился рядом с губами, которые мягко поцеловал, с тихим, сводящим её с ума сопением, вдыхая воздух.

— Ты невероятная, — выдохнул, когда поцелуй закончился, и мир опять заиграл вокруг, блистая всеми своими красками.

— Почему у тебя ресницы разные? — поинтересовалась Ника, и слегка подула по очереди на каждый глаз.