Пять дней эшелона

День третий

— Женя, у нас проблемы.

Глядя на абсолютно трезвое и серьезное лицо начмеда, я понял, что да, проблемы. Борисыч может оказать помощь при травмах, но сам он стоматолог, значит, что-то случилось по моей, лечебной части.

— Сумку захвати.

Проблема находилась в вагоне с рядовыми. Только взглянув на скрючившегося солдата, я начал догадываться о причине. Уж больно знакомая картина, была похожая два года назад. Только тогда это был офицер. Сергей, так звали солдата, мучился тошнотой, подрагивал от высокой температуры и все время облизывал пересохшие губы.

— Повернись на спину и убери руки с живота.

— Там... все болит, — со стоном еле слышно выдавил он.

— Это я понял. Мне живот пощупать надо, поворачивайся... согни ноги в коленях...

Сначала я взял за край его майку, натянул ее и быстро провел сверху рукой от пупка вправо вниз и обратно, потом таким же способом влево(4). Затем оголил живот и медленно стал продавливать правую его сторону… С каждым ответом Сергея на вопросы о болевых ощущениях я мрачнел все больше. Мои худшие опасения подтвердились. Посмотрел на Борисыча:

— Госпитализация. Срочно.

— Аппендицит?

— Да.

— Так я и думал. Ладно, я к командиру. Хорошо, что впереди город, хоть с этим повезло.

До военного госпиталя далеко и долго, поэтому город — это просто отлично. В прошлый раз пришлось отправлять по бездорожью и оставлять в какой-то сельской больнице. Ближе просто не было.

— Товарищ старший лейтенант, что теперь с Серегой будет? — спросил один из солдат.

— Прибудем на станцию, вызовем «скорую». Кого-нибудь в сопровождение. Соберите его вещмешок, шлепки и мыльнорыльное — чтобы все было.

Впрочем, с этим разберется старшина, его обязанность.

— И еще, ни в коем случае не давайте ему пить...

А также никаких обезболивающего и жаропонижающего, придется Сергею потерпеть, а мне надо заполнить сопроводительный лист с указанием симптомов и предварительным диагнозом.

Сопровождающего нашли быстро. Это оказался мой сосед по полке. У Русланчика родня неподалеку, значит, проблем с ночевкой не будет. До части он будет добираться самостоятельно и как бы не быстрее нас.

Когда эшелон прибыл на станцию, «скорая помощь» уже стояла на перроне, и ждать не пришлось. Сергея помогли уложить на носилки и спустить с поезда его же сослуживцы, и проводили до машины. После этого весь день прошел в безделье и ожидании новостей. И только поздно вечером, десять часов спустя Русланчик смог связаться с нами и порадовать. Диагноз подтвердился, парня прооперировали, все нормально.

— Прям камень с души свалился, что пацан живой. Угощайся давай.

Борисыч достал бутылку, разлил огнежидкость по кружкам. Я согласился и с его словами, и с угощением:

— А, давай.

Случись что, с нас бы и спросили, что не доглядели. Да и за солдатика беспокоился. В прошлый раз того офицера еле откачали.

Какое-то время мы молча пили и закусывали. Потом шеф на полном серьезе заявил:

— Ты знаешь, Женя, я в отряд хочу записаться.

Я так удивился, что поперхнулся и сдавленно прохрипел:

— Зачем тебе? У твоей жены же бизнес.

— Ну и что, что бизнес, деньги лишними не бывают. Кто возвращался, машины, квартиры покупали.

— Так там отбор какой, и желающих валом, а ты в госпитале каждый год лечишься. Отбракуют.

Ушлый Борисыч выбивал себе не только дополнительные «дорожные» сутки к отпускным сорока пяти, но и максимально возможные дни на лечение, а сколько он их там отбывал в госпитале на самом деле, я не спрашивал, подозреваю, что иногда нисколько. Он между тем продолжил с заговорщицким видом:

— Да, я кое с кем поговорил уже, можно договориться.

И потер подушечки пальцев, намекая на кое-что. А я развеселился:

— Ага, экипируют желающих докторов по полной и устроят забег, кто первый до самолета добежал, тот и полетел.

На отсутствие воображения я никогда не жаловался. Представил себе Борисыча в каске, бронике, с автоматом, пыхтящего, с трясущимся от бега пивным животом, изо всех сил пытающегося добежать до транспортника с откинутым пандусом... Заржал и не мог остановиться. У остальных, кто находился рядом и слышал наш разговор, с воображением тоже был порядок. Шеф обиделся:

— Что ржете, кони? — потом махнул рукой. — Да пошел ты, шутник.

Я хотел было пойти наверх, но передумал. Настроение было хорошим, решил посидеть еще.