Полумейстер

47. Жареный лебедь

На корабле Ширен нравилось больше, чем в столице или на Драконьем Камне.

Здесь не пахло ни отбросами и потом, ни серой — только морем: солью, немного просоленной травой и немного рыбой. Запах моря ей нравился, и Девану тоже. Маменьке, вот, не очень — она не выходила из каюты который день и только тихо стонала. Красная Женщина сказала, что как поклонница огня, маменька плохо переносит воду — и ещё сказала, что ей бы покушать кислых яблок и пить воду с лимоном, а не поститься, но маменька впервые решила не послушаться.

Нельзя сказать, чтобы Ширен ужасно огорчилась.

Она любила маменьку, но... в этом «но» таились все их ссоры, всё отвращение, с которым маменька касалась шрамов от серой хвори, все споры мамы и папы и все странные сектанты, которых мама приводила к себе домой — от звёздных мудрецов до Красной Женщины.

Пока маменька сидела у себя в каюте, можно было переделать кучу дел.

Забрать Азора у Женщины — она кормила его и безымянного рыжика грудью. Найти в каюте княжича Оберина какую-нибудь интересную книгу или попросить Девана поискать. Забраться по веревочной лестнице высоко-высоко, на поперечную балку, на которой висит парус (балка называлась «рей») и там сидеть-читать, потому что никто не отыщет.

Кроме матроса-наати с золотистыми глазами — Ширен не знала его имени, но он ласково улыбался и приносил ей мочёные яблоки, чтобы читалось веселее — и мистрис Камайлы.

— Маленькую леди ищет её друг, — сказала она.

— Пусть ищет, — ответила Ширен. — Это такая игра, называется, прятки.

— Моя дочь тоже играла в прятки, когда была мала, — мистрис Камайла улыбнулась. — А почему он ищет маленькую леди в трюме?

— Люди редко смотрят вверх, когда им надо чего-то найти. А как вы догадались, где я?

— Моряк всегда смотрит вперёд и вверх, маленькая леди.

— Жаль, что я леди. Мне бы хотелось быть моряком, как папа, — вздохнула Ширен.

— Леди тоже бывают моряками, — возразила мистрис Камайла. — Маленькая леди когда-нибудь слышала об Элиссе Фарман? На островах её имя почитают среди божьих. Говорят, что когда-то она уплыла из Староместа навстречу закату, и плыла до тех пор, пока в Асшае у неё не украли корабль.

— Но Асшай на крайнем востоке, мистрис капитан!

— Так и есть, маленькая леди. Но Элисса Фарман прошла через ворота, где встречается запад и восток. Когда в Асшае у неё украли корабль, она не растерялась и украла у них ладью с чёрными парусами. На этой ладье она дошла до острова Лэнг, где три года ублажала саму божественную императрицу...

— Как?

Мистрис Камайла смутилась:

— Историями, наверное, и своей красотой. Но однажды ей надоело ублажать и она снова украла корабль и уплыла на нём в Кварт. Год квартийцы принимали её как королеву, а потом продали гискарским охотникам на людей. Но и это не испугало Элиссу. Красотой и умом она покорила их главаря и охотники на людей стали её матросами. Вместе с ними она прошла Дымное Море, хотя от команды из трёх сотен осталось меньше десятка. Она хотела вернуться домой, но силы покинули её, и десять смелых отвезли её на лодке на один из наших островов. Там она поправилась и осталась навсегда, став женой короля. Про лучших капитанов говорят: в них течёт кровь Золотой Элиссы.

Ширен мечтательно улыбнулась.

Ближайшие несколько дней она провела, играя в Элиссу. Деван был назначен верным помощником капитана, леди Эллария — императрицей Ленга, княжич Оберин согласился побыть коварным гискарцем, а его дочка Сарелла — мудрой асшайской колдуньей, и вместе они оставили Летние Острова, чтобы наконец вернуться в Вестерос.

Так было гораздо интереснее, чем просто каждый день спрашивать у старшины, сколько ещё лиг осталось до Солеварен.

Даже Красная Женщина включилась в игру — она предложила себя на роль злодея, который скрывается на корабле Элиссы, надеясь остановить её и вернуть на острова в гарем короля (которого любезно согласился сыграть матрос-наати; он не говорил на всеобщем, но ему и не надо было — только зловеще хохотать). Мистрис Камайла говорила, что у летнийцев нет гаремов — они или не женятся вовсе и наслаждаются свободой, или хранят верность одной любви — но Красная Женщина заявила, что гарем «гораздо драматичнее», и Ширен в принципе согласилась.

Они с Деваном бежали по палубе, изображая побег от страшного шторма, когда Красная Женщина шагнула им наперерез. Лицо её было искажено ужасом, как будто она видела что-то у них за спиной — но там ничего не было. Она бросила в сторону Ширен Азора, жалобно чирикнувшего, с неженской силой схватила их с Деваном под мышки — и сиганула через борт в морскую воду.

* * *

— Ширен! — крикнула Эллария.

Сарелла, недолго думая, сбросила верхнее платье и кинулась за борт за ними вслед.

Гигантская волна вдруг поднялась, не тронув корабля, подхватила Сареллу, колдунью и детей, и унеслась в сторону берега.

— Какого лешего, мой княжич?! — крикнула Камайла.

Оберин развёл руками — он и сам не знал.

— Надо было её тогда убить, — сказал он мрачно. — Что скажем усатой бабе?

— Корабль на линии огня, — крикнул вперёдсмотрящий, и не успел никто ответить ни Оберину, ни ему, на палубу упал кувшин зелёной вязкой жижи.

— Мне кажется, — сказал Артас невесело, — я знаю, почему она свалила. И молодец, что забрала детей.

Жижа разлилась, и мелкие язычки пламени заплясали на досках палубы.

Они смотрели на огонь — на дикий огонь, который не залить огнём, не затушить песком, который отгорит, когда сожрёт себя, не раньше — и не знали, что делать.

— Развернуться к ветру! — нет, Камайла знала. Хороший капитан, Камайла. Оберин ни разу не пожалел об их романе, хороший капитан и надёжный друг, вот кем она была.

Но не Эллария.

Эллария... она рванула с шеи амулет с водой Зеленоводной, раздавила в ладони, мешая воду с кровью, зашептала ройнарские заклятья. Все Уллерши немного ведьмы, но как же глупо... он был в Асшае; даже там все признавали — магия осталась во временах героев, она мертва. Хотя, конечно, когда огонь течёт по палубе... и та волна — она не выглядела нормальной...

Огонь наткнулся на капли крови и отшатнулся прочь.