Полумейстер

57. Замок в осаде

— Может быть, освящённая соль? — спросил септон Шейл.

— Да, может помочь. По щепотке у каждого порога, если я верно помню.

Мейстер Лювин покатал между пальцев звено из валирийской стали. Он получил его со скуки, не более того — ленивый интерес студента к знаниям, столь же запретным, сколь и бесполезным. И вот теперь, десятки лет спустя, оно вдруг пригодилось.

— Мейстер, септон, — Ганн поклонился на бегу, — там вороны.

— Опять?

— Лорд Робб сказал, вы знаете, что делать. Сьер Пёс устал уже их убивать, да и бесполезно это.

Вороны, половина из них мёртвые, каждое утро рассаживались по ветвям деревьев за стенами и каркали, а потом начинали лететь на ворота, словно пытаясь пробить невидимую стену. Разбивались, улетали обратно и начинали заново, а к полудню куда-то улетали.

— И они воняют, — пожаловался Ганн.

Если бы ещё Лювин знал, что делать! Невидимая стенка образовалась, должно быть, когда они с молитвой и кадилом обошли три раза замок. Или когда он капнул крови на ворота и попросил их защищать и стоять крепко. Или и то, и то. Но как прогнать ворон... крик петуха не помогал, и пепел от приношений тоже. Оставалось искать другие средства.

— Из города уже ушли все жители, — продолжал слуга. — Тени больше не убивают никого, а только бродят.

Хотя бы смерти прекратились. Эти тени — плоские и страшные подобия людей без лиц, с огнями на месте глаз — в первые дни осады убили многих. Лорд Робб отдал приказ эвакуироваться или идти за стены Винтерфелла, но люди не все послушались. Некоторым казалось, что колдовские штучки не могут повредить тому, кто в дружбе со Старыми Богами и молится три раза в день. Другие просто не желали слезать с насиженного места, третьи боялись потерять доход... их трупы брали вороны и клали перед рвом: смотрите, мол, нравится?

Не нравилось.

* * *

Никто не знал причину творившегося.

Теон рассказывал, что чёрный человек преследовал его и требовал отдать дракона, но был ли чёрный человек в ответе за теней и воронов — не знал ни Лювин, ни септон Шейл.

Робба всегда учили, что у любой осады есть цель: если не осаждённый замок, то что-то в нём. Цель объявляли вслух, давая осаждённым возможность сдаться и выжить... если хотели давать им шансы. Но бывали и осады иного толка, осады, где не объявляли цель, не предлагали сдаться. Где попытку сдаться встречали злобным смехом и стрелами. Осады для убийства — жестокого убийства отчаяньем и голодом.

Робб подозревал, что их осада — из таких.

— И ведь знамён не созовёшь, — вздохнул он. — «Придите к нам на помощь, у нас тут колдуны лютуют»? Не смешно.

— Да и чем они помогут? — Теон уставился за окно, поёжился. — Воронов распугают? Не, главное, чтобы никто не начал восстание, пока мы тут сидим. На Островах бы начали.

— Здесь всё-таки не Острова, — Робб улыбнулся другу, обнял за плечи. — Никто нас не предаст.

— Ты веришь, — тот вздохнул.

— Я знаю.

Теону и Дени было хуже всех — и Арьюшке, конечно, которой больше никто не позволял гулять в лесу. Не позволяли бы и без осады, впрочем, не после одичалых — только случай столкнул их с Роббом, возвращавшимся со Стены, и позволил ему спасти сестру и её бестолкового женишка.

— Может быть, я всё-таки отдам ему дракона? — Дени держала Ежевику, как ребёнка, а та скулила.

Смешное существо питалось молоком недавно окотившейся Рыжули. Она не видела особого различия между детьми, всем равно раздавая и молоко, и крепкие тычки тяжелой лапой, и первые уроки охотника, и только сердито шипела, когда Дени забирала Ежевику потискать и поиграть.

— Нет, жена, — хорошее слово, тяжёлое и тёплое, как зимний плащ. — Не стоит оно того. Во-первых, она наша. Из наших крипт, от нашего очага — почти что Старк. А во-вторых, получит он дракона, и что? Оставит нас в покое? Едва ли. Тут надо думать, как победить, а не ублаготворить.

— Ежевика — моё дитя, — кивнула Дени. «Жена». — Но хорошая мать отдаст дитя за близких. Но если ты говоришь, что он её возьмёт и продолжит убивать и мучать... то победи его, мой милый муж. Ты сможешь.

— Я смогу.

Он сомневался, он не видел способа — пока не видел — и мейстер Лювин, и септон Шейл не видели, но если Дени так в него верит — он обязан придумать что-нибудь.

* * *

— Послушай, Пёс... — Теон стоял у входа в септу.

— Не буду, рыбий корм. Ты сейчас опять начнёшь мне предлагать тупые идеи, как победить пиздец.

— Ну хорошо, не слушай. Но я пойду молиться в богорощу один, а мог бы пойти с тобой.

Пёс уставился на него с интересом и непониманием.

— А почему со мной? Не с лучшим из людей, красавцем, ты-бы-дал-да-не-возьмёт, шикарным Роббом?

— Очень смешно, но Робб и так по горло занят, — Теон зашёл, уселся рядом. — Ты спас меня тогда.

— Не надо было?

— И мы отлично вместе задаём трёпку воронам, теням и прочей дряни, — продолжил Теон, не слушая. — И мы похожи, оба здесь чужие, но оба защищаем это место, потому, что здесь в нас видят людей. Я прав, не спорь.

— Ну и зачем ты в богорощу? Опять тонуть?

— Не так, как в прошлый раз. Но я не молился, наверное, никогда. Может, только в детстве, — он вздохнул. — Так что могу начать тонуть. Ты вытащишь?

Пёс закатил глаза. Он сам не знал, зачем связался с рыбьим придурком. Кальмары хороши, но только к пиву, а не в бою. Друзья же... это сказка, наподобие сказок о рыцарях и чистых девах: чушь для дураков, придуманная умными и злыми.

* * *

На сей раз важно было не вдохнуть воды, а просто задержать дыхание. Закрыть глаза и не дышать, и молиться — вода в этом тёплом источнике была чуть-чуть солёная, Теон надеялся, что богу хватит. Моря, в конце концов, здесь рядом не было.

Тяжесть в груди всё нарастала, желая быть заполненной, но он терпел. Он просил подмоги у бога, просил его сказать, что делать, как им быть. И вот, когда терпеть не оставалось сил, когда перед глазами плясали пятна, он увидел бога.

— Теперь ты веришь, — усмехнулся тот. — Как мало надо для веры людям.

— Мало. Мои друзья в опасности, пожалуйста, скажи, что делать. Пусть они и сухопутные...

— Их враг — твой дядя, — согласился бог. — Слуга Врага.

— Штормового Бога?

— Его зовут и так. Великий Иной, Многоликий Бог, Владыка Льда и Пламени, Хозяин Вулканов, Восставший в Мощи, Чёрный Враг — много, много имён, а суть одна, и этой сути служит твой дядя. Я расскажу, что делать.