Полумейстер

65. Харренхолл. Прибытие

Прямая, высокая, опираясь на трость из драконьей кости, на причале стояла леди Шелла в жёлтом с чёрными вставками платье из шёлка и атласа, блестевшем на солнце. Рядом с ней, чуть позади, но в тех же цветах — мальчишка лет пятнадцати, похожий на неё, как сын. Нед не помнил, чтобы у Уэнтов оставались дети — Кет говорила, только старая леди Шелла ещё жива, один из сотен призраков полного призраками Харренхолла.

Он тронул поводья своего иноходца, направляя его на сходни. На полкорпуса отстать от короля — не больше, но и не меньше. Как же Нед ненавидел все эти андальские церемонии! Ненавидел, но не мог не любоваться. Вот и сейчас он одновременно внутренне раздражался, памятуя, что несколько дней, драгоценных дней, уйдёт впустую — на смотр невест, на показательный суд, на обещанный маленький турнирчик — до необходимого смотра войск... и внутренне же восхищался тем, как красивы были на синей озерной глади корабли с пёстрыми флагами великих и малых домов.

Леди Шелла присела в реверансе — спину она держала прямо, голову ровно, словно напоминая, что даже король перед ней хоть и сюзерен, но почти равный — и Нед с Робертом заняли свои места у неё за спиной. За ними быстрым шагом метнулся Таргариен, брякая заёмной цепью, встал рядом с подслеповато щурившимся лысоватым детиной, больше похожим на бандита, чем на учёного. Предатель Теомор лишился головы, а фальшивый мейстер — лучше, чем никакой.

По крайней мере, удалось вчера заставить Роберта послушать вести от Рида. Тот, конечно, не принял их всерьёз — сам Нед не принял бы, когда бы это был кто другой, не Хоуленд. Хоуленд не ошибался. Если он сказал, что злое за Стеной проснулось и вихты шевелятся — значит, проснулось. Значит, шевелятся. Впрочем, Роберт пообещал «исследовать вопрос» — всё лучше, чем ничего.

На фоне прочих знамёна Старков и Гловеров казались бледноваты, но Нед не променял бы их ни на какие другие — и мимолётно умилился, заметив рядом со штандартом Касселя блестящий свежей краской штандарт с луной и волком, положившим на неё лапу. После долгих споров от человека с волчьей головой решили отказаться и взяли за образец браавосийский герб — там был лев, здесь волк, почти что символично. Джон был сам не свой последнюю неделю — должно быть, юная любовь кружила голову и волновала кровь. Роберт тоже был сам не свой — от радости, что Таргариен застукал Джона с робертовой дочкой и можно было наконец исполнить давнюю мечту, соединить их семьи... если бы он знал!

Но он не знал, и благо.

Есть вещи, которые не стоит людям знать, есть тайны, которым лучше спать вовеки. Он знает, знает Кет, Хоуленд — и хватит. Больше никому не стоит, даже Джону. Зачем ему? Ни радости, ни пользы от этого не будет.

Под знаменем с цветком — Уиллас Тиррел на карем жеребце. Красивый конь, красивый всадник. Был бы не калека — какой завидный был бы жених для любой девицы! Да и так — не будь бы Санса просватана, Нед подождал бы два года и, пожалуй, попробовал бы предложить её. Беда с ногами — не с головой, в конце концов.

С головой у этого Тиррела всё было более, чем в порядке. Достаточно, чтоб вежливо, но жёстко отказаться от предложений Тайвина, по крайней мере. Если ему верить — а можно ли? Но впрочем, зачем бы было врать? «А зачем люди врут? Для выгоды, для безопасности, из интереса», — мрачно подумал Нед.

Но если не соврал, то Тайвин погано себя чувствует. Предлагать наследнику Простора грязную по локоть руку Серсеи, которая послушно сидит в плену... не лучшая идея, и пахнет отчаянной нуждой в союзниках. Похоже, превосходство в числе солдат не очень много значит в чужой земле и без хороших полководцев.

Под солнцем и копьём — княжич Оберин Мартелл, и рядом — его племянница. Забавно они смотрелись вместе: напряжённый, враждебный Красный Аспид — и расслабленная, пожалуй, даже слишком, княжна. Он слышал, она проводила по ночи с каждым рыцарем из свиты Тиррелов, когда свои закончились.

«Обычные тупые сплетни о похотливых дорнийцах», — думал он. Ашара Дейн была дорнийка, но была прекрасна и благородна, и чиста, по-своему. Сейчас, увидев Арианну во плоти, он верил слухам — женщина смотрела на всех мужчин, как львица на добычу, а её платье больше открывало, чем закрывало. Пошло.

За княжичами ехал лорд Артас Дейн. Знакомое лицо, печальные воспоминания. Вчера они полночи пили — столько Нед не пил, наверное, с юности, но есть на свете вещи, которые непросто пережить без доброй кружки вина.

Этих он встретил ещё в Дарри — Бронзовый Йонн Ройс и сыновья, надменный Лин Корбрей, внимательная леди Вэйнвуд с племянником по кличке Наследник... Долина прислала немногих, но достойных. Сослались на дикарей, на снег, на что попало, но ясно было одно: что леди Лиза ни сама не собирается покинуть своё Гнездо, ни сына не отпустит.

И другое: Долина не согласна с леди Лизой и едва ли видит их с сыном своими господами. Иначе здесь не было бы никого, тем более «Наследника».

Всё это было невесело, и без соколов на небе было как-то пусто.

За лордами последовали дамы — в причудливых нарядах, на иноходцах в цветастой упряжи, и среди них — как гвоздь среди цветов — торчала коротко стриженная, гигантская девица с лицом солдата. Роберт отчего-то ей улыбался, как дурак, и Неду хотелось его пнуть: не время строить куры охранницам, когда идут невесты!

Девица, заметив Роберта, резко сдала назад. Должно быть, внимание короля ей было в новинку.

Наконец, парад закончился. Под белой форелью Эдмур Талли замкнул строй дам, склонился перед ними:

— Примите гостеприимство земель Приречья. Мой батюшка прибыл бы самолично, да его скосила недобрая болезнь.

Кет писала, что Эдмур пригодится на войне больше, чем в Риверране — он хорошо организовал оборону, защитил простонародье, но чуть не перессорил своих же знаменосцев. И такое бывает — и лучше, в самом деле, оставить Кет все эти договоры, она в подобных южных вещах как рыба в воде.

«Моя рыбка Кет», — подумал он. Прелестная форель, блестящая на солнце.

Нед развернул коня. Процессии теперь предстояло ехать от причала до Харренхолла.

Несколько часов андальских церемоний. Быть Десницей — пренудная работа!