Поединок. Выпуск 15
- Автор: Валерий Гусев
- Жанр: Приключения / Детектив / Советская проза
- Дата выхода: 1989
Читать книгу "Поединок. Выпуск 15"
XIX
Прошла неделя от кровавой купели в автобусе. Состояние следствия не изменилось: видно было, что у следователей нет никаких конструктивных идей. Даже прилив информации от населения, которая ничего им не давала, начал уменьшаться.
Общество потребителей думало уже о другом. Правда, до рождества было еще больше месяца, но на украшенных гирляндами торговых улицах уже начались рекламные оргии и расширялась покупательская истерия, быстро и неуклонно, словно чума. Эпидемия не имела удержу, и от нее некуда было убежать. Она увлекала дома и квартиры, отравляя и сметая все на своем пути. Дети плакали от изнеможения, родители залезали в долги до следующего отпуска. Распоясалось легализованное мошенничество. В больницах увеличилось количество больных инфарктом, нервным расстройством и прободением язвы желудка.
Перед этим большим семейным праздником в полицейские участки города часто приходили приветствия в виде пьяных в дымину рождественских гномов, которых находили в подъездах и общественных туалетах. На площади Марии двое уставших патрульных, затягивая такого бесчувственного гнома в такси, случайно уронили его в водосток.
Поднялась буча. Патрульных тесным кольцом окружили заплаканные дети и любители рюмки, которые злобно рвали глотки. Одного из патрульных кто-то ударил снежным комком в глаз. Он рассердился, вытащил дубинку, махнул ею вслепую и попал в какого-то слишком любопытного пенсионера. Вышла не очень хорошая история, которая подлила воды на мельницу тех, кто ненавидел полицию.
— В каждом обществе тлеет затаенная ненависть к полиции, — сказал Меландер. — И достаточно какой-то мелочи, чтоб она вспыхнула.
— Ага, — равнодушно сказал Колльберг. — А почему?
— Потому что полиция — необходимое зло, — сказал Меландер. — Все люди, даже профессиональные преступники, знают, что могут оказаться в таком положении, когда единственным спасением для них будет полиция. Когда вор просыпается ночью и слышит в своем погребе какой-то шорох, то что он делает? Разумеется, он звонит в полицию. Но пока нет такого положения, каждый раз, когда полиция по каким-либо причинам вторгается в жизнь граждан или нарушает их душевный покой, в большинстве случаев это вызывает страх или пренебрежение.
— Мало нам всех тех прелестей, что сыплются на нашу голову, так мы еще и должны считать себя неизбежным злом, — горько сказал Колльберг.
— Трудности обычно вытекают из той парадоксальной ситуации, — не шелохнувшись, продолжал далее Меландер, — что наша профессия требует от работников больших умственных способностей и исключительных психических, физических и моральных качеств, а в то же время не несет в себе ничего такого, что привлекало бы к ней людей с такими данными.
— Ты невозможен, — сказал Колльберг.
Мартин Бек уже не раз слыхал такие рассуждения, и они ему надоели.
— Вы бы не могли где-то в другом месте вести свои социологические споры? — недовольно сказал он. — Мне надо подумать.
— О чем? — спросил Колльберг. В это время зазвонил телефон.
— Бек слушает.
— Это Ельм. Как дела?
— Плохо. Между нами говоря.
— Вы уже опознали того парня без лица?
Мартин Бек издавна знал Ельма и всегда полагался на него. И не только он. Многие считали, что Ельм — один из наилучших в мире техников-криминалистов. Только надо уметь к нему подойти.
— Нет, не опознали, — ответил он. — Кажется, никто не заметил его отсутствия. А от тех, что приходили к нам, мы тоже ничего не узнали.
Он набрал в легкие воздуха и прибавил:
— Может, ты хочешь сказать, что у вас есть какая-то новость?
Всем было известно, что к Ельму надо подлизываться.
— Да, — довольно ответил он. — Мы присмотрелись к нему немного пристальней. Попробовали создать детальный образ, который бы дал представление о живом человеке. Мне кажется, что нам посчастливилось выявить у него определенные черты.
«Наверное, надо сказать: «Не может быть!» — подумал Мартин Бек в сказал:
— Не может быть!
— В самом деле, — утешился Ельм. — Результаты лучшие, чем мы ожидали.
«А что теперь сказать: «фантастика», «гениально» или просто «чудесно»? А может «невероятно»? — подумал Мартин Бек. — Надо было мне научиться подлизываться на званых ужинах Инги». — Невероятно! — сказал он.
— Благодарю, — радостно ответил Ельм.
— Не за что. А ты б не мог рассказать…
— Могу. Поэтому и звоню. Мы сперва осмотрели его зубы. Это было нелегко. Они у него очень плохие. А те пломбы, которые нам посчастливилось найти, также сделаны крайне небрежно. Думаю, что ни один шведский врач так бы не напортачил. Больше я ничего не могу сказать по этому пункту.
— И этого очень много, — молвил Мартин Бек.
— Далее, его одежда. Мы установили, что она происходит из какой-то голливудской лавочки в Стокгольме. Как вы знаете, их здесь три. На Васагатан, на Гётагатан и около площади Святого Эрика.
— Хорошо, — коротко сказал Мартин Бек. Он не мог дольше прикидываться.
— Конечно, — недовольно сказал Ельм, — я тоже так считаю. Костюм совсем грязный. Тот парень ни единого раза его не чистил и, кажется мне, носил почти каждый день и довольно долго.
— Сколько?
— Может, с год.
— У тебя еще что-то есть?
Ельм ответил не сразу. Он самое главное приберег напоследок и нарочно тянул.
— Да, — наконец сказал он. — Во внутреннем кармане его пиджака найдены крошки гашиша. Анализ проб, взятых во время вскрытия, свидетельствует, что он был наркоманом.
Новая искусная пауза. Мартин Бек не отзывался.
— А кроме того, у него была гонорея, — сказал Ельм. — В активной стадии.
Мартин Бек дополнил свои записи, поблагодарил Ельма и положил трубку.
— Издалека пахнет дном, — сказал Колльберг.
Он стоял за спиной Мартина Бека и слышал весь разговор.
— Да, — сказал Мартин Бек, — но его отпечатков пальцев нет в нашей картотеке.
Оставалось только одно: использовать весь собранный материал. Попробовать найти оружие и допросить всех, кто хоть как-то был связан с жертвами преступления. Эти допросы проводили теперь свежие силы, то есть
Монссон и старший следователь из Сундсвала Нурдин. Гуннара Альберга не было возможности освободить от его ежедневных обязанностей и послать им на помощь. В конце концов это не имело значения, так как все были убеждены, что эти допросы ничего не дадут.
Время шло, и ничего не происходило. День сменял день, из дней сложилась неделя, затем началась вторая. Вновь наступил понедельник. Было четвертое декабря, день святой Варвары. На улице было холодно и ветрено, предпраздничная покупательская суматоха чем дальше, тем больше увеличивалась.
Пополнение томилось и мечтало, когда оно окажется дома. Монссон тосковал о более мягком климате южной Швеции, а Нурдин — о здоровой северной зиме. Они не привыкли к большому городу, и им было тяжело в Стокгольме. Здесь им многое не нравилось, а особенно спешка, теснота и неприветливость жителей столицы. Как полицейских их раздражали повсеместная грубость и расцвет мелкой преступности.
— Не понимаю, как вы выдерживаете в этом городе, — сказал Нурдин.
Это был коренастый лысый мужчина с густыми бровями и прищуренными глазами.
— Мы здесь родились, и нам кажется, что везде так, — ответил Колльберг.
— Я вот ехал в метро, — молвил Нурдин, — и только от Альвика до Фридхемсплан встретил по крайней мере пятнадцать человек, которых у нас в Сундсвале полиция немедленно бы арестовала.
— У нас мало людей, — сказал Мартин Бек.
— Я знаю, но…
— Но что?
— Заметили ли вы одну вещь? Здесь люди какие-то запуганные. Обыкновенные приличные люди. Но если спросить их о чем-либо или попросить спичку, каждый готов убежать. Просто боятся. Не чувствуют себя уверенно.
— А кто теперь уверен? — сказал Колльберг.
— Я не знал такого чувства, — молвил Нурдин. — По крайней мере, в обычной обстановке. Но, наверное, и я скоро начну бояться. Есть для меня какое-либо поручение?
— Мы получили удивительную информацию, — сказал Меландер.
— О чем?
— О неопознанном мужчине в автобусе. От одной женщины в Хегерстене. Она сказала по телефону, что рядом с ее домом есть гараж, где собираются иностранцы.
— Ну и что?
— Они там частенько шумели. Она, конечно, употребила другое слово. Она сказала «драли глотку». И больше всех шумел один невысокий, чернявый мужчина лет тридцати пяти. Описание его одежды немного похоже на то, что ходило в газетах. А с некоторого времени его там не видно.
— Можно найти тысячи людей, одетых так, как тот мужчина, — скептически молвил Нурдин.
— Да, — согласился Меландер. — На девяносто девять процентов можно быть уверенным, что эта информация ничего нам не даст. Не за что зацепиться. А кроме того, женщина очень колебалась. Но поскольку другой работы для тебя нет, то..
Он не договорил, нацарапал в блокноте фамилию и адрес информаторши и вырвал листок. Зазвонил телефон.
— На, — сказал он, протягивая листок и одновременно беря трубку.
— О'кэй, — сказал Нурдин. — Я могу туда поехать. Есть машина?
— Есть, но, учитывая уличное движение и плохую дорогу, лучше добираться общественным транспортом. Садись на автобус номер тринадцать или двадцать три и следуй в южном направлении. Слезешь на остановке Аксельсберг.
— Мама родная, — сказал Нурдин и вышел.
— Он сегодня работает без особого вдохновения, — сказал Колльберг. — Почему мы не разрешим этим парням уехать домой?
— Потому что они здесь для того, чтобы принимать участие в самой напряженной охоте на человека, которая когда-либо происходила в нашей стране, — сказал Мартин Бек.
— Ого! — заметил Колльберг.
— Я лишь цитирую министра юстиции, — сказал Мартин Бек невинно. — Наши острые и светлые умы — он, разумеется, намекал на Монссона и Нурдина, — работают вовсю, чтобы окружить и изловить душевнобольного массового убийцу, обезвредить которого — первостепенное дело и для общества и для отдельного человека.
— Когда он это сказал?
— Первый раз семнадцать дней назад. А последний — вчера. Но вчера он получил лишь четыре строчки на двадцать второй странице газеты Ему можно посочувствовать. Ведь в следующем году выборы.
Меландер закончил телефонный разговор. Ковыряя разогнутой скрепкой в трубке, он спросил:
— А не пора ли уже нам отбросить версию о сумасшедшем убийце?
Прошло четверть минуты, прежде чем Колльберг ответил:
— Да, давно пора. И пора запереть все двери и отключить все телефоны.
— Гюнвальд здесь? — спросил Мартин Бек.
— Да. Господин Ларссон сидит в своем кабинете и ковыряет в зубах ножом для бумаги.
— Скажи, чтобы все телефонные звонки переключали на него, — велел Мартин Бек.
Меландер потянулся рукой за трубкой.
— И одновременно попроси, чтоб нам принесли что-нибудь поесть, — сказал Колльберг. — Мне три венские булочки и чашку кофе.
Через десять минут принесли кофе, и Колльберг запер дверь.
Они сели к столу. Колльберг прихлебывал кофе и жевал булочку.
— Таким образом, — начал он, рабочая гипотеза звучит приблизительно так: какой-то мужчина, вооруженный автоматическим пистолетом типа «Суоми-37», убил девять человек в автобусе. Никакой связи между теми девятью людьми нет, они просто вместе ехали.