Ай-ай и я

* * *

Карл повез нас в лес Макаби, который стал новым местом жительства выведенных в питомниках голубей Некоторые были доставлены прямо из авиариев на Джерси. Маврикий — очаровательный остров с необычными, загадочными горами, похожими на декорацию для фильма, созданную Дали. Куда ни кинешь взор — всюду пышная тропическая растительность тысячи различных оттенков зеленого. Но присмотрись, и увидишь, что девяносто процентов растительности завезено из других частей света, тогда как аборигенные виды на пути к вымиранию. Непосвященный глаз туриста радуется этому блестящему изобилию флоры — цветам гибикуса размером с блюдце, красным, как заходящее солнце; розовым плащам бугенвиллеи, как бы накинутым наспех… Эти леса словно ждут Тарзана и Джейн, которые возьмутся за руки в окружении свиты преданных шимпанзе. К счастью, Маврикий еще не деградировал до последней степени.

Лес Макаби — один из последних оставшихся на Маврикии девственных лесов. Его выбрали местом выпуска голубей благодаря обширности пространства и обилию пищи. Мы подошли к небольшому палаточному лагерю, где жили служители, наблюдавшие за голубями. Каждую птицу можно идентифицировать по цветному кольцу на лапке, а некоторые снабжены еще и радиодатчиками, чтобы их легко было отыскать в густом лесу. Конечно же, за голубями усердно наблюдают, так что можно определить, кто из самцов кого выбирает себе в подруги, кто из них что ест и в каком уголке леса все это происходит.

Несмотря на житье в таких вот первобытных условиях и на то, что начальником у них был фанатично преданный делу Карл, все члены команды чувствовали себя счастливыми и получали наслаждение от своей работы. Меня всегда поражало, что люди, стремящиеся изучить и познать мир вокруг нас, пока он не исчез в пропасти небытия, вынуждены работать за ничтожное жалованье или жалкие и скупые гранты, — а ведь их нелегкий труд будет поважней многих иных: только путем познания, как действует наша планета, мы можем увидеть, что делаем неверно, и получить шанс спасти ее, а заодно и самих себя.

Когда мы сидели кружком, болтая и слушая свежие новости о ходе реализации проекта, случилось нечто восхитительное. Неожиданно захлопали крылья, и в гущу дерева в двадцати футах над нами влетел розовый голубь. К нашему удивлению, это оказался один из тех, что мы вывели на Джерси, — его узнали по кольцу. Он уселся на дерево, гордясь собой, — полногрудый, величественный, с видом праздного счастливца, свойственным всем розовым голубям, он очень походил на образчик викторианской таксидермии, сделанный из его куда менее удачливого собрата. Разумеется, мы сообщили ему все новости о его родственниках, кои он стоически выслушал и тут же улетел подальше в лес.

Когда я поделился с Карлом своими подозрениями, что он нарочно подстроил эту сцену, он поклялся прахом знаменитого голубятника Ллойд-Джорджа, что я ошибаюсь. У меня было тепло на сердце, когда я любовался сидящей на дереве сказочной птицей — выращенной на чужбине и теперь возвращенной на свой родной остров. Вот что значат зоопарки — конечно, если это хорошие зоопарки.