Вместе и врозь

5

На какое-то время память моя вроде пришла в норму, и картины давно минувших дней поугасли, растворились.

Должно быть, тому способствовали дела текущие.

На высоте семь тысяч метров, когда я завершал одиннадцатичасовой полет, начала разрушаться левая плоскость. Сначала завернуло обшивку крыла перед элероном, штурвал затрясся как в ознобе. Сразу машина стала валиться в левый крен, зарываясь при этом носом. Удерживать корабль от беспорядочного снижения делалось все труднее, и, когда загорелся еще левый двигатель, я приказал экипажу прыгать. Убедившись, что команда выполнена, выбросился из кабины сам.

Признаюсь, я не особенный поклонник парашютного спорта, и прыжок из горящей машины не доставил мне удовольствия. Но наиболее неприятным и трудным оказался даже и не сам прыжок — тут все прошло нормально. Худшее началось на земле, пришлось писать объяснительные бумаги, надо было искать причины аварии, а так как при каждой аварии непременно бывают виновники, надо было решительно защищаться и деликатно нападать…

Словом, месяц я не мог думать ни о чем постороннем.

Но в конце концов аварийный акт утвердили. Причина — технологические нарушения, допущенные при изготовлении верхней полки лонжерона, — всякую вину с экипажа снимала. Нам даже объявили благодарность. И в качестве компенсации за незапланированные переживания предоставили досрочный отпуск.

И тут моя упрямая память снова принялась за свои фокусы, помимо воли, я опять и опять возвращался в далекое прошлое.