Бухтарминские кладоискатели

Военная операция

Что же случилось с опытным таёжником? Этот вопрос волновал обоих — и Романа, и Степана. Даже им было ясно, что следствие было проведено формально, а вернее даже, что его и не было на самом деле.

«Надо самим побывать на месте, найти бывшее его жилище. Возможно, там остались его рабочие записки, результаты его геологических изысканий, наверняка представляющие интерес для производственников-геологов». Так думали оба и твёрдо решили пробраться на место, попытаться найти хотя бы какие-то следы трагедии и попытаться разобраться, что же произошло. Какие-то зацепки могли быть на месте его обитания.

Их знакомый Пахом Ильич, опытный охотник-соболятник, исходивший горы, подсказал:

— По всем ущельям и охотничьим участкам разбросаны охотничьи избушки. Бóльшая часть их теперь пустует, некоторые совсем пропали, другие еле-еле живы. Но переночевать можно, а в некоторых даже и перезимовать. На Тегереке избушка стоит в вершине Длинного ручья. Знаете, где Длинный ручей? Вот-вот, не доходя водопадов свернёте по левую сторону и шпарьте по ручью вверх, пока не упрётесь в кедрач. Там и избушка. В каком она сейчас состоянии, не знаю, но думаю, если подшаманить, вполне можно и соболевать.

Собраться всем удалось лишь в начале августа, да и то отпросились у родителей всего на три дня. Долго и спорно обсуждали план действий.

— Тайник надо искать, — убеждал Егор. — Там могут оказаться и ружьё, и записные книжки. А тайник, скорее всего, вовсе не в избе, а где-нибудь в другом месте. Например, в пещере или дупле.

— Где же ты его найдёшь, дупло? В лесу сколько деревьев! — кипятился Агафон. — Что, их все осматривать? Ничего из этого не выйдет.

— Деревьев-то много, а дуплистыми бывают только тополя, — гнул свою версию Егор. — А тополя растут только вдоль речек. А дуплистых среди них раз-два и обчёлся. Вполне реальная задача найти.

Роман со Стёпой помалкивали, надеясь, что тайну гибели Максима поможет разгадать его жильё. Не может быть, чтобы там не остались следы.

Тегерек встретил путников настороженной тишиной. Давно уже умолкли птицы, готовясь улетать в тёплые края, и лишь неумолчный шум реки сопровождал четырёх друзей на всём их пути. Егор и Агафон вели себя беззаботно, радуясь встрече с полюбившимся ущельем, но Роман и Степан были более чем серьёзны. Оба не забывали озабоченность Максима в последнюю их встречу и были твёрдо уверены, что Максим был убит бандитами, присутствие которых он чувствовал. А раз так, то надо соблюдать осторожность, быть начеку и помнить, что бандиты могут встретиться и им. Тайком от родителей братья взяли с собой ружьё с патронами, заряженными жаканами, они же посоветовали и Егору прихватить из дома также тайком мелкокалиберную винтовку. В какой-то степени разрядкой напряжённости стала картина, возникшая в лучах утреннего солнца. Ночной туман над рекой стал рассеиваться, и, как чудесное видение, вдруг возникла пара лосей, стоявших на берегу Тегерека. Они спокойно взирали на путешественников, а потом не торопясь и даже как-то церемонно и плавно скрылись в прибрежном тальнике.

— Какие красавцы! — непроизвольно вырвалось у Степана, а Роман добавил:

— Вот тебе и разгадка, как можно прожить в тайге без магазина и огорода.

— Да, лосей бьют все, кому не лень, — согласился Стёпа, — пасечники и даже лесники и егеря, обязанные охранять диких животных. Вот только как сохранить мясо летом, когда жара доходит до тридцати градусов?

— А ты забыл наш домашний ледник? До середины лета в погребке снег долёживает. Опытные таёжники сушить мясо умеют. Находят выход.

Путники остановились около горки промытого песка на берегу Тегерека, где ещё недавно они беседовали с Максимом. Не сговариваясь, ребята молча остановились, отдавая дань памяти человеку, который так быстро и внезапно вошёл в их жизнь и стал их другом. Было тихо, где-то щебетали птицы, ветер слегка шумел в верхушках деревьев, солнце светило так, будто никакой трагедии не происходило. Тем не менее Роману показалось, что и ветер потихоньку плачет, а птички и река поют грустную песню.

В унисон настроению ребят вдруг где-то рядом застонала, во весь голос закричала желна, и голос её, печальный и тягучий, как звук певучей, но грустной зурны, разнёсся на всю тайгу. Обычно саркастичный Егор на этот раз никак не комментировал, не сказал ни одного язвительного слова в адрес лесного лешего, как он раньше называл чёрного дятла.

Из состояния транса всех вывел звонкий крик кулика-перевозчика, присевшего рядом, у самой воды. Первым заговорил Агафон:

— Если здесь кто и живёт, то ходит очень осторожно, — заметил он, оглядывая поляну со всех сторон, — нигде никаких следов человека.

— Зато смотрите какой-то зверь наследил! — в тон ему ответил Егор и добавил с удивлением: — Какие-то они смешные, следы, хотя и чёткие. Кто-то бегал по мокрому песку, лапки маленькие, аккуратные, а впереди будто гвоздями, песок истыкан. Кто знает, что за зверь?

— Лиса, однако, — предположил Стёпа.

— Какая лиса, если когти чуть ли не в ладонь?

— Вот загадка: живём в лесу, а разгадать не можем.

Предположения сыпались одно за другим: рысь, росомаха, даже бобёр, хотя такого зверя здесь отродясь не знали.

Рысь отвергли — мал след для большой кошки. Да и зачем ей когти выпускать на ходу — она их, наоборот, втягивает. А вот если росомаха? Её никто из ребят не видел. Может, она и наследила?

Про следы забыли, углубившись в травяные дебри, и вдруг в зарослях мелькнула полосатая спина убегающего зверя. Барсук! Вот и разгадка странных следов.

— А коготки-то у него, пожалуй, больше медвежьих будут, — заметил Агафон. — Покопай-ка землю лапами без когтей!

Вспомнили, что про барсука упоминал и Максим. Видно, тот самый барсук, что не захотел дружить с геологом. Эх, Максим-Максим!

У Длинного ручья Роман разделил всех на две группы.

— Видимость здесь плохая, идём порознь, подстраховывая друг друга.

Остатки тропы кое-где сохранились, но в основном шли, проламываясь сквозь травяную чащу.

— Глянь-ка, заломленная дудка борщевика, — приметил Агафон, шедший в первой паре с Романом.

— Да, это мог сделать человек, — согласился тот, — причём недавно, излом совсем свежий.

Вскоре увидели и отпечаток сапога на сыром участке голой земли, и он произвёл на обоих такое же гнетущее впечатление, как когда-то на Робинзона Крузо следы людоедов, высадившихся на его необитаемом острове. Ещё более зловещая находка ожидала дальше. Зоркий глаз Агафона обнаружил среди кустов мордовника и борщевика заточку — самодельный нож, из тех, что обычно изготавливают зэки в зоне из напильников.

— Неприятно брать, но надо приобщать в качестве возможного свидетельства преступления, — сказал Роман, засовывая заточку в рюкзак.

И чем дальше они продвигались, тем больше обнаруживались следы человека и тем больше росла уверенность в том, что предполагаемая избушка может быть обитаема.

— Судя по примятой траве, тропа явно хоженая, хотя и нечасто, — сообщил Роман Егорке со Степаном, когда все собрались вместе. — Пихтач редеет, где-то уже близко кедровник, а значит, и зимовье вот-вот будет. До охотничьего сезона далеко, так что там явно не соболятник, а кто — мотайте себе на ус. Что будем делать?

— Как что?! — с некоторым возмущением отозвался Агафон. — Для чего же мы сюда пёрлись, если не для того, чтобы осмотреть хижину?!

— Есть план, — сообщил Егор, — мы с Агафоном, парни деревенские, идём за шишками, просимся на ночлег, а вы вдвоём нас страхуете, спрятавшись в кустах.

Риск явно был, но, скрепя сердце, братья согласились, и обе партии снова разделились, теперь уже по другому принципу.

Здесь уже росли кедры. Ах, какие красивые это были деревья! Старые, но ещё могучие великаны, причудливые, как сказка, напоминающие лесных чудищ. Корни и комель в наплывах, напоминающих лица бородатых великанов, а в одном из них дупло, где мог спрятаться человек и сидя, например, переждать непогоду. Другой великан, уже обломленный, почти пень, никак не сдавался и пустил новые ветви почти от комля, хотя внутри ствол был пустой и в дупле могли укрыться не менее трёх человек.

— Вот, а говорили, что дупел здесь не найти, — торжествовал Егор, — и в кедрах есть удобные ухоронки для тайника.

Все сели передохнуть — подъём был тяжёл.

«Да, действительно, Егор прав», — подумал про себя Стёпа, но сказал совсем другое:

— Говорят, если похоронить человека в кедровом гробу, то он не гниёт и лежит там мумифицированный.

— Ну, если кедр свежий, пропитанный смолами, тогда, может, и мертвец забальзамируется, — предположил Роман, а Агафон тут же рассказал историю из прошлого своей семьи:

— Мой дед, он жил в Александровке — знаете такую деревню за Зыряновском? Так вот, когда ему исполнилось семьдесят пять лет, стал готовиться к смерти. Выдолбил гробовину из кедра, поставил её на чердаке и говорит родным: «Положите, когда помру, иначе хлопот с покойником не оберётесь». Те молчат — значит, так и надо. А он живёт себе, поживает, а тут прибегает кто-то из деревни: «Дед Емельян, Христа ради, одолжи домовину, бабка Лукерья померла. Хоронить надо — не будет же она ждать, когда кто-то изладит». Деду делать нечего — отдал гроб, себе новый издолбил. И так делал шесть гробовин, пока в седьмой самого не положили на девяносто пятом году, — закончил Агафон.

— Хорошо пожил твой дедушка, — отозвался Стёпа, а Роман добавил:

— Да, был такой обычай у русских — вроде бы жутковатый, но практичный. Где ж его, гроб в деревне срочно сделать, покойник ждать не может. А так и родным хлопот меньше.

Прошли ещё немного, и вскоре показалась избушка — низенький примитивный сруб, сложенный из брёвен и крытый корьём и насыпной землёй, поросшей густым бурьяном.

Т-с-с! — Роман, шедший первым, приложил палец к губам. — Кажется, мы пришли.

Спрятавшись за толстыми деревьями, Степан с Романом наблюдали за действиями друзей. Слышно было, как те громко окликнули хозяев, а затем зашли в избушку. Некоторое время их не было. Томительное ожидание продолжалось совсем недолго. Вскоре оба присоединились к товарищам.

— Избушка действительно обитаема, — запыхавшись, сообщил Егор, — но сейчас там никого нет. Две постели из тряпья, какая-то грязная посуда.

— Пепел в печке ещё тёплый, ушли недавно, — перебивая Егора, добавил Агафон.

— Да, возможно, они где-то совсем недалеко, — согласился Егор. — Возможно, сейчас наблюдают за нами. Кто их знает, почему-то ушли и не откликнулись. Мы тоже не стали рыться — неудобно как-то, раз здесь живут.

— Правильно сделали, — одобрил Роман.

— Вижу дупло! — вдруг воскликнул Егор, и не успели друзья откликнуться, как он подбежал к развесистому кедру и засунул руку в чернеющее отверстие.

— Есть, что-то есть! — крикнул он, и вдруг гулко, одновременно с этим откуда-то со стороны ударил выстрел. Слышно было, как жакан шлёпнулся в дерево, отколов изрядный кусок древесины.

— Ложись! — крикнул Роман.

Все упали, испуганные, но всё было по-прежнему тихо. Нигде никого не видно, и он вполголоса отдал другой приказ:

— Уходим!