Бухтарминские кладоискатели

Арчба

Та тетрадь, что Егорка вытащил из тайника, не давала покоя Роману. Было ясно, что она могла дать ответы на многие вопросы, касающиеся и самого Максима, и его геологических изысканий. Поэтому, едва лишь улеглись волнения, связанные со столь бурными событиями последних дней, Роман со Степаном, уединившись, принялись её изучать. Это был черновой дневник, наполовину заполненный расчётами денег, продовольствия, записями погоды и событиями блужданий, путешествий и приключений Максима в последние десять лет. Что-то подсказывало о важности сведений, содержащихся в этой толстой, потёртой тетради. Конечно, в первую очередь играл роль сам образ Максима, увереннного в себе геолога и эрудита в вопросах местной истории. Что-то роднило его со Станиславом. Видимо, увлечённость, преданность делу, романтика, эмоциональность. Тут присутствовали геологические термины и химические формулы, названия геологических минералов и руд. Мелькали названия ущелий: Громотушки, Большой и Малой Логоухи, Тегерека и урочищ, часть из которых не знали даже Роман со Степаном, выросшие в этих краях. Прошедшие в школе азы химии, названия химических элементов (меди — Cu, серебра — Ag, золота — Au, свинца — Pb, цинка — Zn) они поняли сразу. Но вот как выглядят рудные минералы, они не знали, горько сожалея, что не ознакомились весной на РОРе, будучи в гостях у Бориса Васильевича и Станислава. Кое-где стояли знаки восклицания, что говорило об эмоциях и чувствах автора. Чем дальше они листали тетрадь, тем большее чувствовалось напряжение самого её автора, приближающегося к открытию чего-то важного. Это было похоже на детскую игру «тепло-холодно», и по количеству повторяющихся названий можно было судить о том, где автор вёл наблюдения, где разочаровывался в своих ожиданиях или, наоборот, обнадёживался.

— Всё сводится к верховьям Хамира, — наконец заключил Роман. — Вот, гляди, Стёпа, сколько раз тут стоит знак восклицания и повторяется слово «чудь». Значит, там он и обнаружил чудскую выработку, а её на пустом месте закладывать не будут. И слова «вернуться сюда», повторяющиеся несколько раз. Смотри, какая запись: «300 шагов вверх вдоль реки от утёса Бастион». Или ещё вот: «Древний отвал — проверить обязательно», «Чудь белоглазая — откуда ты взялась?» Эх, не успел Максим довести дело до конца!

— Значит, нам надо доводить его! — с жаром воскликнул Степан. — В общем, свистать всех наверх! Объявлять общий сбор, и айда, пока не кончились каникулы.

— Для этого надо иметь хотя бы элементарные знания по геологии, — резонно заметил Роман. — Живём в Рудном Алтае, и стыдно не иметь представление о руде, как она выглядит, как из неё получают металлы.

— Да, такие сведения можно было получить на РОРе и от Станислава, и от Володи Розенберга, что приезжает к нам охотиться на медведей.

— Я придумал, — вдруг вспомнил Роман. — Мы забываем, что в Столбоухе стоит геологическая партия и даже в нашем Подхозе есть её отделение. Наверняка там можно чему-то поучиться.

— А-а, там, где начальник Арчба? Так он же больше медвежатник.

— Это не имеет значения. Человек может любить животных и быть хорошим специалистом совсем в другой профессии. Вот наш отец его уважает, всегда называет по имени-отчеству.

— Знаю, Яков Иванович. А настоящее его имя такое, что и не выговоришь: Языгет Ибрагимович.

— Это даже интереснее, он ведь абхазец, а кавказцы все люди самобытные и энергичные.

Коренастый, чернявый и очень живой, Арчба производил впечатление деятельного и немного суетливого человека с типично южным темпераментом.

— А-а, Дементьевы? — узнал он сыновей Петра Ивановича. — Молодцы, орлы! Здравствуй, как говорится, племя младое, незнакомое! Как там Пётр Иванович поживает?

— Спасибо, хорошо, Яков Иванович, а мы до вас.

— Медведей смотреть? Ко мне все ходят их смотреть. Видели моих красавцев?

— Смотрели, Яков Иванович.

— Мало смотрели! Какие медведи! Лев — джигит, а медведь — ещё больше джигит. Это неправда, что лев — царь зверей.

— А кто же тогда? — робко спросил Стёпа.

— Как, ты не знаешь! — грозно и возмущённо удивился Арчба. — Живёшь на Алтае, в тайге, и не знаешь! Царь зверей вовсе не африканский лев, а русский медведь. Знаешь, что будет, если встретятся лев и медведь? Пока лев будет трясти своим… как это… воротником… гривой, медведь его кэ-эк даст лапой, тот и с копытков долой. Такие вот они богатыри, медведи.

— Мы бы хотели, чтобы вы нам рассказали про руду, что ищете.

— Руду? — удивился Арчба, но затем опомнился и заговорил по-другому: — Я как будто знал, что вы ко мне придёте, Проходите в дом, всё покажу и расскажу.

Все прошли в помещение барачного типа. В комнате со столами, заваленными бумагами, главными предметами были ящики с керном — образцами породы из пробуренных скважин.

— Нет, это всё не то, — махнул рукой в сторону керна Арчба. — У меня для вас есть другое, гораздо лучше, чем эта пустая порода. Арчба знает, что и как показать. Вот, глядите. — Он выдвинул ящик из своего стола и достал аккуратную деревянную коробочку с маленькими отделениями, в каждом из которых лежали небольшие камешки разного цвета, но в основном все тёмные, бурые, чёрные. — Это всё ваша руда, та, что добывается на зыряновских рудниках, — пояснил Яков Иванович. — Сам подбирал самые характерные образцы рудных минералов. Даже в управлении комбината в геологическом отделе не догадались так удобно придумать. Как говорится, дёшево и сердито. Одна коробочка, а двадцать четыре образца. Вот они, голубчики: галениты, сфалериты, куприты, халькозины, халькопириты. Это всё чистая руда — сульфиды, а есть ещё они же, но окисленные. Мои буровики, простые работяги учатся по ним рудничной геологии. Тут и на свинец, и на цинк, и на медь, и на всё остальное рудные образцы. А всё она, эта чертова сера везде, в каждом минерале затесалась. Все ваши металлы в соединении с серой. Из-за этой серы рудные минералы называются сульфидами. Это всё чистая руда, а есть ещё их окислы, что ближе к поверхности. Глядите, ай, красота: блестят, сверкают, как бриллианты. Вот вам брошантит, малахит, хризаколла — и это всё медь. Блестит, свистит и сверкает. Найдёте такую руду — героями станете. Вот видите, это всё ваша зыряновская руда.

Арчба показал на угол комнаты, где виднелась кучка с камнями.

— Берите по образцу, я своим рабочим всем раздаю, вдруг да найдут, чем чёрт не шутит, как говорится. И вы можете найти. Здесь, в ваших краях, руда везде есть. Где больше, где меньше. Вот уже двести лет ищут и находят всё новые и новые месторождения. Найдёте — дадут свидетельство открывателя месторождения, медаль дадут, премию дадут. Джигитом будешь, все завидовать вам станут, девушки дружить будут.

— А ваша партия открыла новые месторождения? — осторожно поинтересовался Роман. — Вы же не первый год здесь бурите скважины.

— Наша партия? Как тебе сказать. Может, и открыли молочко от бешеной коровки, да не каждому это надо знать. Вот президент Рузвельт подарил нашему вождю тысячу килограммов дорого вещества, а товарищ Сталин сказал: этого мало, надо искать у себя. Раз надо — вот и ищем начинку для пирога.

— Уран ищут, — вполголоса сказал Роман Стёпе, когда они вышли. — Для атомной бомбы. Секретное дело. Потому и развернулись так широко, денег не жалеют.

— Он, конечно, молодец, этот Арчба. Дело своё знает, а вот зачем ему в клетке медведи?

— Охотиться он любит, — ответил Роман, — ещё отец об этом говорил. У каждого свои слабости, как говорят, тараканы. Теперь это называется хобби. А вот куда потом он девает этих медведей — непонятно. Съедает, что ли? Наша Надя называет его жестоким. Может, она и права.

— А что это за подарок американского президента, о котором говорил Арчба?

— Я слышал об этом от отца, так как самому в то время было всего четыре года, — отвечал Роман. — А дело было так. Американский президент Рузвельт благоволил Сталину. Больше того, он преклонялся перед ним, и многие из достижений Советского Союза стали возможны благодаря его поддержке. В 1944 году США активно вели работы по созданию атомной бомбы, не догадываясь, что и в СССР учёные тоже работают в этой области. Более того, Рузвельт даже хотел поделиться достигнутыми результатами. В то время США активно помогали Советскому Союзу вооружением и материалами и в том числе выделили тонну урана, не подозревая, на какие цели он пойдёт. Этот уран и сыграл решающую роль в создании советской атомной бомбы.

— Выходит, Сталин объегорил Америку? Бомбу-то сделали.

— Не только Америку — всю Европу. Но мы с тобой совсем отвлеклись. Начали про руду, а говорим про политику.

— Рома, а почему ты не показал Арчбе дневник? Для этого вроде как шли?

— Почему? Сам не знаю. Что-то не понравилось мне в нём. Наверное, его развязный тон. «Джигит», «девушки завидовать будут». Не поймёт он нас и Максима бы не понял. Сами будем искать.

— А где? Времени у нас немного, через месяц сентябрь.

— Вариантов немного, и это хорошо. Две Логоухи да верховья Хамира. Тегерек отпадает.

— Максим всё на Чемчедай напирал. Вскользь упомянул про найденные им следы чудских работ.

— Да, он где-то нашёл чудские отвалы. По ним и выработки надо искать. Пойдём на Хамир. Мёд откачали, на пасеке передышка — вот через неделю и двинем.