Вот такие дела

Риз Катя
Вот такие дела

- Вот такие дела.

- Не радостные.

- Думаешь?

На него был брошен осуждающий взгляд, и он послушно напустил в глаза печали. Сник и глубокомысленно протянул:

- Да-а...

Она его видимыми страданиями удовлетворилась и снова отвернулась к плите. Он тут же страдать бросил и принюхался. Пахло его любимыми оладьями с яблоками. Она всегда пекла ему оладьи, когда необходимо было его подбодрить или успокоить. Сегодня был как раз такой день. Потому что вчера от него ушла жена.

Или он сам её выгнал?

Может, и выгнал, но той, которая пекла оладьи, знать это совсем не нужно. Расстроится ещё, а расстраивать её он не любил.

Поджал босые ноги, пристроил их на перекладине высокого табурета, снова принюхался и взмолился:

- Ксюш, я сейчас от голода умру!

Она беззвучно рассмеялась, судя по тому, как дрогнули её плечи. Взяла тарелку и принялась перекладывать горячие ароматные блинчики со сковороды на неё. Потом поставила тарелку на стол.

- Ешь.

Он довольно заулыбался, уцепил один блинчик рукой, смешно охнул и начал дуть на него.

- Они горячие, Андрей.

- И это здорово, - кивнул он и откусил. Принялся хватать ртом воздух, пытаясь остудить. Подвинул к Ксении свою чашку, и она послушно налила ему кофе. Достала из холодильника тарелочку со сметаной.

Смотрела, как Андрей жуёт, макает оладьи в сметану и тянет всё это в рот, запивает кофе и щурится довольно, как кот.

- Что-то ты не выглядишь несчастным, - заметила Ксения.

Он замер, даже жевать перестал. Глянул исподлобья, вроде застыдившись.

- Если я не выставляю напоказ свои чувства, то это ещё не значит...

- Карпов, прекрати врать.

Андрей дёрнул рукой, и капля сметаны упала на стол. Он с неудовольствием посмотрел, а Ксения взяла тряпку и быстро всё вытерла.

Андрей облизал пальцы и вздохнул.

- Ты же сама говорила, что она странная.

- Это я странная. Ты так всегда говоришь. Вот мне и кажется... порой. А она твоя жена. Ты же зачем-то на ней женился?

- Да когда это было, Ксюш?

- Когда? Всего два года прошло.

Он снова вздохнул и сморщился так, словно от лимона откусил.

- Ладно, давай не будем вспоминать зачем и почему. Всё кончилось.

- Ты уверен?

Андрей отхлебнул из чашки и кивнул.

- Ещё как. Не хочу больше ничего.

- Твои родители расстроятся.

- А что я могу сделать? Вот такой непутёвый у них сын.

Ксения поневоле улыбнулась. А потом предупредила:

- Только не вздумай сказать им, что я считала её странной!

- Почему?- "удивился" он.

- Да потому что я тебя знаю! Ты всегда так говоришь, когда хочешь всё свалить на меня. "А вот Ксюша сказала!.."

Карпов фыркнул от смеха.

- Ничего смешного, - насупилась она. - Твоя мама до сих пор мне вспоминает ту историю, когда ты отказался идти на юбилей к Балашину только потому, что я назвала его похотливым старикашкой.

- Он к тебе приставал! - возмутился Андрей. - Ты же мне рассказывала.

- Перестань. Будто ты Балашина не знаешь. А тебе просто необходимо было исчезнуть на пару дней, а припоминает это Мария Викторовна почему-то мне, будто я из вредности тебя на этот вечер не пустила!

- Ну не злись, Ксюш.

Она махнула на него рукой. Немного помолчала, потом спросила:

- И что ты собираешься делать?

- С Ленкой? - на всякий случай уточнил он, а Ксения снова принялась хмуриться, и он тут же пошёл напопятную. - Не знаю. Разводиться, наверное.

- Ты бы с плеча не рубил, а подумал.

- А что думать? Она меня не любит, я её не люблю... Ксюш, ты зря расстраиваешься.

- Я не расстраиваюсь. Это твоя жизнь. Хочешь - разводись.

- Не понимаю, за что ты на меня злишься. Должна бы пожалеть.

- Вот если бы ты мучился, я бы может и пожалела... Может быть. А так... - Она развела руками и улыбнулась, чуточку злорадно. - Я за Леночку даже порадоваться могу.

- О, - Андрей засмеялся, вытер рот салфеткой и кивнул. - У тебя с утра плохое настроение, я сразу заметил.

- Да ты что? - и с лёгкой иронией поинтересовалась: - Ты покушал?

- Да, спасибо.

- Со всем нашим удовольствием. - Ксения убрала тарелку и чашку, поставила их в раковину. - Квартиру ей отдашь?

Карпов потянулся за сигаретами, закурил, а Ксения замахала рукой, разгоняя дым. Она ненавидела, когда он курил. Он это знал и курил при ней редко, только когда впадал в раздражение. Это было явным признаком его неудовольствия и нервозности, даже если с виду он и казался спокойным.

- Не хотелось бы. Я люблю эту квартиру. В конце концов, я купил её ещё до брака...Ксюх, ты как думаешь?

- Никак я не думаю, - пробормотала она себе под нос, вытирая тарелку полотенцем. Поставила её на полку над раковиной и зачем-то пересчитала тарелки. Их всегда было шесть, Ксения прекрасно это знала, раз сама их когда-то покупала, а вот теперь их было пять. - А где тарелка? - спросила она.

Андрей обернулся и сам рукой разогнал дым. Посмотрел непонимающе.

- Какая?

- С этой полки.

Он пожал плечами, а потом вспомнил и неохотно указал в сторону мусорного ведра. Ксения расстроилась.

- Она её разбила?

Взгляд Андрея стал странным, Карпов даже слегка замялся и поторопился отвернуться к окну. И тогда уже подтвердил, что да, мол, разбила.

- Жалость какая, они мне так нравились. Симпатичный комплект. Теперь придётся новый покупать.

- Оставь как есть.

- Пять тарелок? Андрей, не может быть пять тарелок. Ни пять, ни семь. Либо четыре, либо шесть.

- Тогда грохни одну об пол!

Ксения не ответила. Как-то сразу замкнулась и отвернулась от него. Андрей молчал и курил, смотрел в окно и о чём-то сосредоточенно размышлял. Настроение у него заметно испортилось и как это обычно бывало, испортилось в одну минуту. Ксения знала, что сейчас ничего говорить нельзя. Нужно молчать и ждать. Или уйти. Закусила губу и взглядом поискала себе ещё какую-нибудь работу. Но всё было идеально - вымыто, вытерто и расставлено по своим местам. Она зачем-то погладила кухонное полотенце рукой и решила:

- Пойду я, пожалуй. У меня встреча после обеда, а ещё поработать надо.

Андрей повернул голову.

- Давай вечером сходим куда-нибудь?

- Куда?

- Не знаю... всё равно. Ты хотела в тот новый ресторан... как его?

- Нет, Андрюш. У меня вечер занят.

Карпов всё-таки обернулся.

- Юрасик вернулся?

- Вернулся, - вздохнула Ксения. - А ты не кисни, ладно? И Лене своей позвони.

Андрей криво усмехнулся, глянул исподлобья и ничего не сказал.

Ксения вышла из кухни, Андрей слышал её шаги, потом щелчок выключателя в прихожей, скрипнула дверца шкафа, когда она доставала пальто.

- Домработницу я пришлю, - крикнула Ксения уже совсем другим тоном. - Слышишь, Андрей?

- Слышу, - отозвался он и своему голосу постарался добавить бодрости. Поспешил в прихожую и успел как раз помочь надеть Ксении пальто. Держал его, а она ловко сунула руки в рукава.

- Спасибо, - улыбнулась она и подошла к зеркалу, забрала волосы под шапку и застегнула воротник. - Хочешь, маме позвоню, она тебе обед вкусный приготовит?

Андрей улыбнулся, правда, через силу. Но Ксении знать об этом совсем необязательно.

- Не надо. Я сам.

Она с интересом посмотрела.

- Позвонишь или приготовишь?

- И позвоню, и приготовлю, - начал выходить он из себя. - Иди уже!

Ксения рассмеялась и вышла за дверь.

- Я позвоню тебе позже, хорошо?

- Конечно! Обязательно позвони и проконтролируй!

Она больше ничего не сказала и пошла вниз по лестнице. Андрей выглянул, посмотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь.

Какая-то странная маета в душе не отступала.

--------------------

Когда-то они решили стать друзьями. Решение было обоюдным и обжалованию не подлежало. И в тот момент это было единственным способом остаться рядом.

Договор о дружбе носил чисто символический характер. Не вспоминаем о прошлом, не страдаем, вычеркиваем из жизни обиды и работаем. Ничего сложного.

Конечно, поначалу было трудно и непонятно. Почему она согласилась вернуться на прежнюю работу после всего, что было? Почему он её позвал? Когда рядом друг с другом находиться-то некомфортно. Но он позвал. Потому что ей в тот момент нужна была работа.

Странная штука жизнь. Непонятная, порой злая, шутница и стерва. Андрей именно так подумал, когда встретил Ксению в кафе через год после того, как она, обиженная на него, уехала из Москвы. Он тогда не смог её остановить. Не смог убедить, не смог докричаться до неё и рассказать о своей любви. Тогда она была просто не в состоянии понять его. Не верила, почти ненавидела, Карпов это чувствовал. И поэтому отпустил её тогда.

Слишком велика была обида. Её обида на него.

У Андрея в то время было много проблем и забот, они отвлекали его от страданий, работал чуть ли не сутками, и этим забивал чувство вины и тоску. Да и в страданияхсмысла не видел, не ждал он Ксению. Не думал, что вернётся.

Она же год провела за границей, но по Москве скучала просто безумно. Уговаривала себя, что именно по Москве. Какой толк горевать по Карпову? Эта история закончена. Попытка всё вернуть была, но не удалась. Не смогла она через свою обиду переступить, как ни старалась. Всё чудилось, что он смотрит на неё с жалостью и что вернуть всё хочет, только чтобы грех свой искупить. А ей это не нужно было.

Прошёл год и прекрасный со всех сторон европейский город настолько опостылел, что даже работа, о которой она мечтала в пору своей студенческой юности, не соблазнила и не удержала. И Юлька, её подруга, с которой они вместе и уехали из России в поисках лучшей доли, остановить не смогла, хотя и крутила выразительно пальцем у виска и наотрез отказывалась понимать её стремление вернуться на родину.

- Не могу я здесь, Юль. Не лежит душа. Никак.

Подруга наградила её очередным выразительным взглядом и больше ничего не сказала.

Вот только в Москве, как оказалось, Ксению никто особо и не ждал. Она ходила на собеседования, её с интересом выслушивали, даже кофе поили, но ничего не обещали.

В какой-то момент подступило отчаяние. Работы не было, сбережения таяли, а так никто и не звонил. Ксения даже начала подумывать, что у неё самомнение зашкаливает. Не там она работу ищет, не там. Надо быть скромнее. Не по компаниям с громкими названиями ходить, а искать что-то попроще.

От этого "попроще" хотелось впасть в истерику.

И когда она успела стать такой отъявленной карьеристкой?

Они оба не ждали и не искали встречи друг с другом. Год с собой боролись, прошлое от себя гнали, а оно само их настигло. И как обухом по голове.

В первый момент растерялись, да ещё на виду у всех, не понятно куда спрятать глаза, куда деть руки, как не уронить чашку... А потом Андрей всё-таки подошёл и присел к ней за столик. Помолчали, даже не смотрели друг на друга, словно малознакомые люди, и только сами знали, насколько тяжело им даётся близкое присутствие другого рядом.