Атака

* * *

Я стоял в проеме распахнутых настежь дверей летнего домика. За спиной у меня угрюмо плескались волны на красивом, чистом пляже. Лунный свет проникал через жалюзийные окна, бросая длинные, цепкие полосы на пол и на кровать. Я не отрываясь смотрел на наше любовное ложе, и на секунду мне показалось, что это лунный свет играет с моими глазами злую шутку.

Она лежала неподвижно, как сломанная кукла, ее длинные светлые волосы рассыпались по подушке позади нее. Я узнал волосы, и это было все. Остальная часть ее тела была разбитой пародией на Айлин, не та Айлин, которую я оставил десять минут назад. Десять минут. Короткое время. Времени едва хватило, чтобы вытащить катер на берег, в защищенную бухту. Достаточно времени, чтобы сделать это, а затем поспешить обратно в коттедж.

Но этого времени было достаточно для убийства.

Я больше не смотрел на нее. Я прошел мимо кровати и остановился возле комода. Я двигался быстро, как человек во сне, мое тело совершало действия, а разум мчался далеко вперед. Пистолет 38-го калибра лежал в верхнем ящике, где я его и оставил. Я достал его и почувствовал в ладони крепкую ореховую рукоятку. Затем я вышел из коттеджа.

Изверг оставил четкие следы на мокром песке. Его отпечатки были большими и глубоко врезались в песок. Я попытался представить убийцу, когда шел по пятам. Крупный парень. Мускулистый, возможно качок. Дикий взгляд. Достаточно сумасшедший, чтобы превратить лицо Эйлин в кровавое мессиво...

Я почувствовал, как мои пальцы сжались вокруг рукоятки пистолета. Свежий ветерок дул с океана, он играл с моими волосами, заигрывал с шеей, напоминая проворные пальчики Айлин. Мои ноги заплетались в податливом песке, когда я шел по следам убийцы. Вдалеке, у скал, я увидел красно-белый катер, плавно покачивающийся на волнах, его нос был поднят на песок, а корма покоилась в воде.

Я посмотрел вниз на следы, внезапно осознав, куда они ведут. Пот выступил у меня на лбу мелкой, зернистой пленкой. Скоростной катер! Я уже видел его.

Луна внезапно выскочила из-за туч, и пролилась на пляж, как расплавленное серебро, растеклась по безмолвным дюнам, поймав мужчину в петлю сверкающего лунного света.

Он был большим и сильным, как я и предполагал. На нем были белые фланелевые брюки, которые развевались на ветру, когда он тяжело бежал по пляжу. Он выглядел почти комично: большой шар, на котором развевалась одежда, как у циркового клоуна. Он выглядел забавно, если не считать блеска металла пистолета в его правой руке.

За исключением этого, и того факта, что это было совсем не смешно. Ничего из этого не вызывало смех. Ни капли.

Он резко обернулся, нервно взглянул на воду, а затем удивленно посмотрел на меня. Я замер. Ветер нес мелкие брызги по песку и шлепал ими по моему лицу. Я почувствовала вкус соли на губах и прищурился глядя прямо на него, ожидая реакции.

— Уходи! — крикнул он. — Прочь!

Его голос был странным, словно просящим о милости, а может, это просто ветер поднял его и понес ко мне в порыве. Он был густым, хриплым.

— Я иду за тобой, ублюдок! — воскликнул я. Ветер подхватил мой голос, утопив его под более сильным ревом волн, бьющихся о длинный накат из песка.

— Нет! — крикнул он. — Уходи.

Он повернулся и снова побежал по пляжу, направляясь к катеру у кромки воды. Я стоял на месте, скрестив левую руку перед грудью, положив на нее пистолет и тщательно прицелившись. Я спустил предохранитель, а затем надавил на курок. Оранжевое копье пламени вырвалось в темноту. Взрыв был громким в моих ушах, я почувствовал вонь кордита и услышал, как пуля со свистом пронеслась по пляжу. Небольшой всплеск песка вздыбился примерно в двух футах от его пяток. Он упал на песок и закрутился, дуло пистолета сверкнуло в свете луны. Теперь его очередь.

Я увидел внезапную полосу огня, а затем услышал громкий звон выстрела. Я упал, прижавшись щекой к холодной влаге песка. Я мимолетно подумал об Эйлин, о ее тепле, о том, как я утонул в мягкости ее рта. От этой мысли в животе завязался узел, я встал на колени и начал ползти вперед.

Я услышал слабый скрежет, а затем звук мотора, который кашлял, оживая с каждой секундой. Мужчина пронзительно рассмеялся, когда я вскочил на ноги и побежал к катеру. Я услышал, как загудел мотор, а затем гул, когда он нажал на педаль газа. Я уже пересек пляж и погрузился в ледяную воду, волны нахлынули на мои колени в оцепенении. Но я просто не мог дать ему уйти. И я прыгнул вперед, пистолет в поясе брюк, обеими руками вцепившись в корму катера. Катер, казалось, боролась со мной. Он дернулся в сторону во внезапном порыве энергии, срывая кожу с моих ладоней. Я снова потянулся, на этот раз крепко ухватившись за корму, и перебрался на крыло, когда катер уже отчалил от берега, двигаясь под косым углом к волнорезу.

Я опустился на кормовые листы и потянулся за 38-м калибром на поясе.

— Нет, — сказал он достаточно громко, чтобы перекричать шум мотора и плеск воды.

Я поднял голову. Он направлял на меня 32-й калибр, маленький пистолет в толстом кулаке. Он держал оружие крепко, его толстый указательный палец едва протискивался в спусковую скобу. Снова вышла луна. Она выскользнула из-за туч и осветила его лицо. У него практически не было подбородка. Его лицо, казалось, заканчивалось дряблыми губами, которые сейчас были изогнуты в бессодержательной улыбке. Над губами, как стальная заклепка, сидел его нос, компактный, твердый.

Я посмотрела на его глаза, они тускло блестели в лунном свете, зрачки были широкими и пристальными. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, как капля ледяной воды. Я снова посмотрел вниз на пистолет, а потом вверх на его глаза. В его глазах плясал безумный огонек, свет несбывшихся надежд, блеск, который говорил о наркомании. Он был слеп как снег, и я мог видеть следы от уколов на слоях жира, которые теперь свисали с его рук.

Он продолжал улыбаться, в его голове роилась полузабытая идея, его глаза смотрели на меня с фальшивой сосредоточенностью.

— И что теперь? — спросил я. Он был в полоборота от меня, одна огромная лапа сжимала руль катера.

— Не разговаривай, — сказал он. Он сказал это быстро, как будто я вмешался в его сон.

— Зачем ты убил ее, паршивый ублюдок? ЗАЧЕМ?!

— Она? Убил? О, да... да... — Он продолжал улыбаться, а мне хотелось протянуть руку и обхватить пальцами складчатый жир на его горле.

— Я увидел ее через окно, — произнес он. — Я проходил мимо и увидел ее через окно. Его брови слегка приподнялись, и он усмехнулся, как будто поделился со мной непристойной шуткой.

— Она раздевалась. Она сняла свою одежду и повесила ее на стул, а я наблюдал за ней и...

— Заткнись! — закричал я. Через минуту я собирался наброситься на него и вырвать ему горло. Одна минута. Одна минута...

— Она была милой. Симпатичная телочка, понимаешь? Она стояла там без одежды, и тогда я вошел. Чувак, она была очень хороша. Я схватил ее, начал ощупывать и...

— Заткнись! — закричал я. — Ты паршивый грязный ублюдок!

Мои пальцы чесались, и я хотел ударить его кулаками в лицо. Я сделал шаг вперед, но пистолет поднялся и уперся мне в грудь.

Я посмотрел на пистолет, а потом выглянул из-за носа катера, увидев впереди скалы. Я отступил назад, ничего не говоря. Я перевел взгляд на его лицо, и скалы не меняли своего положения, пока он продолжал говорить.

— Она боролась со мной. Ты это понимаешь? Она боролась со мной! Как она посмела мне отказать?!

Он изобразил удивление, а я подумал об Эйлин под его цепкими пальцами, и ненависть вскипела во мне. Нос судна рассекал волны, направляясь к огромным каменным глыбам. Он не оборачивался. Рука лежала на руле. Он продолжал смотреть на меня и улыбаться, пистолет был направлен мне в грудь.

Мы с треском ударились о камни, и мой пистолет выскочил из-за пояса почти перед самым ударом. Он закричал и попытался вывернуть руль, а потом вспомнил, что у него на борту пассажир. Он резко крутанулся, когда катер отбросило на правый борт, пистолет 32-го калибра был наготове, в его глазах все еще горел безумный огонек. Улыбка исчезла с его лица, а губы плотно сжали зубы. Я позволил ему поднять свое оружие.

И именно тогда я выстрелил, и пистолет вылетел из его руки, когда пуля попала в нее. Я видел, как осколки кости пронзили его кожу, видел, как кровь внезапно появилась на его ладони, словно раздавленный помидор.

Я тяжело дышал. Я сделала шаг ближе к нему, и он отступил к рулю, в его глазах был ужас.

— Все в порядке, — сказал я. — Все будет хорошо.

Но это было самой большой ложью. Я выстрелил снова, прямо ему в лицо. Он поднял руки вверх через мгновение после того, как пуля разбила ему переносицу. Я продолжал повторять:

— Хорошо, ублюдок, хорошо!

И я продолжал нажимать на спусковой крючок, 38-й калибр дергался в моей руке, кровь хлестала из его глаз, вытекала изо рта. Я продолжал стрелять, пока пистолет не разрядился, а его лицо превратилось в мокрую губку, которая брызнула на палубу, когда он упал вперед.

Он лежал на дне катера, когда я его оставил, его белые фланелевые брюки заляпаны красным. Я поплыл обратно, пока наконец, не добрался до пляжа и там по мокрому песку не выбрался к хижине.

Она лежала на кровати, пока я собирал вещи. Она лежала очень тихо.

Я положил пистолет 38-го калибра обратно в кобуру, затем достал из ящика свой полицейский значок и сунул его в чемодан рядом с пистолетом. Мальчики будут удивлены, что я вернулся так скоро. Предполагалось, что у меня будет две недели отпуска. Они будут рады увидеть папу.

Я не стал доставать из ящика свои вещи. Я просто захлопнула крышку чемодана и посмотрела на надпись, нацарапанную сверху.

"Молодожены", говорилось там.

Я смотрел на него, пока он не начал расплываться. Я еще раз взглянул на Эйлин, а потом вышел из домика.