Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга пятая. Январь

— Святые страстотерпцы Борис и Глеб и вся монастырская братия! Есть у вас в монастыре много места, а мне грешному места нет.

Сидя, он задремал и в тонком сне видит: идут к монастырю Лазареву святые страстотерпцы; он вопрошает их:

— Далеко ли идете, святые страстотерпцы Борис и Глеб?

— Идем старец за тобой, — отвечают они, — поди в наш монастырь!

Он пробудился от сна и слышит, что у окна кто-то творит молитву. Отворив свое оконце, он увидел старца Борисоглебского монастыря, по имени Ефрема, который сказал:

— Отче, прислал меня к тебе строитель Варлаам: поди к нам в монастырь на свое обещание; строитель спрашивает: подвода ли тебе нужна, или сам придешь в монастырь?

Старец Иринарх отвечал ему:

— Господину строителю Варлааму мир и благословение, а я со временем сам приду в монастырь.

А в это время он носил уже на себе железа тяжелые и на ногах путы.

Вскоре он собрался и с великою радостью пошел на свое обещание в Борисоглебский монастырь. На пути, утомившись от великой тяжести своих вериг, он присел отдохнуть и слегка заснул. Во сне он видит: подползла к нему змея и хотела ужалить, он же ударил ее своим посохом в гортань, и змея уползла. Старец пробудился от сна, встал, перекрестился и пошел далее без всякого вреда.

Завидев монастырь, он возрадовался от всего сердца, подошел к воротам и горячо помолился. Вошедши в монастырь, где шла тогда литургия, он вошел в церковь, встал на место, помолился и поклонился строителю. Строитель Варлаам был весьма рад прибытию Иринарха, с любовью облобызал его и поставил рядом с собою.

По зависти дьявольской один из старцев по имени Никифор подошел и сказал строителю:

— Зачем ты принял старца: ведь он игумена не слушает, в ветхих и худых ризах и бос ходит, и железа на себе многие носит.

Но строитель Варлаам своим посохом отстранил этого старца, действовавшего по навету дьявола, и принял вновь Иринарха в монастырь с радостью и дал ему отдельную келью.

Преподобный Иринарх неопустительно ходил в церковь и, стоя со страхом и трепетом, усердно молился пред святыми иконами. Особенно часто взирал он на изображение распятия Господа нашего Иисуса Христа и его страданий. Однажды, стоя пред сею иконою, он в слезах обратился с такою молитвою:

— Праведное солнце, свет наш пресветлый, Владыка Человеколюбче, Иисусе Христе! Ты, Господи, претерпел такое великое страдание: и распятие, и поругание, и оплевание, и по ланите ударение, и оцта и желчи напоение, и для нашего спасения все претерпел сие от Своего же создания, от неразумного и беззаконного сборища иудейского и от зависти людей сих! Ныне, Господи, открой, как мне грешному и неразумному поселянину спастись и тебе единому Иисусу Христу, Сыну Божьему, распятому и нераздельно со Отцом и Святым Духом в Троице славимому, угодить! Да будет воля Твоя, Владыко, надо мною!

И в тот же час от Владычного образа было Иринарху извещение:

— Иди в келью свою, будь затворником и не исходи: так и спасешься!

Иринарх отправился к строителю Варлааму и просил у него благословения на затвор, то есть неисходно молиться в келье, по евангельскому слову Господню: «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22). «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк.8:35). «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь» (Лк.6:21). Строитель Варлаам благословил его на затвор, молиться неисходно из кельи.

— И прославил Бог российскую землю и дом великих страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба и преподобных отцов наших Феодора и Павла в нынешнее время! — восклицает составитель жития, ученик Иринархов инок Александр, — прославил досточудными мужами, и страдальцами, и учителями, и наставниками!

С тех пор Иринарх с дерзновением принялся за новый подвиг: стал молиться в келье неисходно, поминая иноков древних и первых времен, как они по дебрям по островам и в вертепах жили, не любили тленного мира и не хотели и смотреть на суету его.

Начав свой подвиг, Иринарх сковал себе железную цепь в три сажени длины и приковал ею себя к стулу деревянному. Все движение его ограничивалось только размерами этой цепи. Кроме этой цепи, он наложил на себя и другие железные тяжести и трудился в них в поте лица. Много претерпел он поругания и посмеяния от братии, но переносил сие с кротостью и молился за них Богу:

— Господи Иисусе Христе! Не поставь им в грех сие, не видят, что творят рабы твои, Владыка!

В это время пришел к Иринарху некто, именем Алексей, и поревновал житию его — многим страданиям, посту и молитве, крепости и смирению, и тяжким веригам, которые он непрестанно носил на своем теле. Он стал умолять Иринарха, чтобы тот принял его к себе и научил заповедям Господним. Старец, видя, что желание его исходит от чистого сердца, принял пришлеца с радостью и любовью и, призвав священника и диакона, велел постричь его и нарек ему имя — Александр. Этот Александр стал первым учеником Иринарха и прожил все время с ним в келье под его началом с послушанием великим и радением в посте и молитве день и ночь.

Пришел навестить Иринарха в затвор давний друг его, блаженный Иоанн, ростовский и московский юродивый, по прозванию Большой Колпак. В беседе с подвижником Иоанн говорит:

— Старец Иринарх, сделай себе сто крестов медных по полугривенке весом (то есть по четверти фунта).

— Невозможно мне, бедному, сделать столько, — отвечал Иринарх: — в нищете нахожусь.

Иоанн возразил:

— Это не мои слова, а от Господа Бога: «небо и земля прейдут, но слова Господни не прейдут» (Мф.24:35), все сказанное сбудется, Бог тебе поможет.

И многое иное Иоанн говорил старцу.

— Не дивись тому, что так будет с тобою; устами человеческими невозможно выразить или исписать всего. Бог даст тебе коня, и на том от Бога данном коне никто, кроме тебя, не сможет ездить и сесть на твоем месте после тебя.

Эти иносказательные пророчественные слова Иоанна о великих и тяжких подвигах Иринарха сбылись. Прощаясь с Иринархом, Иоанн пророчески поведал еще следующее:

— Господь Бог заповедал верным ученикам Своим от востока и до запада наставлять и научать людей, отводить мир от беззаконного пьянства. За это пьянство Господь наведет на нашу землю иноплеменных. И эти иноплеменники подивятся твоему многому страданию; меч их не повредит тебе, и они прославят тебя более верных. — А я иду в Москву к царю просить себе земли: там у меня на Москве столько будет видимых и невидимых бесов, что едва можно будет поставить хмелевые тычки. Но всех их изгонит Своею силою Святая Троица.

Так говорил блаженный Иоанн о предстоявшей кончине своей и о нашествии на Москву литвы.

После сего старец Иринарх, согласно с речами блаженного Иоанна, стал еще усерднее трудиться и молиться и все думал о медных крестах. Однажды ему снилось, что приходит к нему друг и дает медный крест, а в другой раз снится, что иной друг дает ему палицу железную. И что же? Спустя несколько дней действительно приходит к нему друг — посадский человек Иван — и приносит, по пророчеству блаженного Иоанна, честный крест, из которого Иринарх слил сто крестов, возблагодарив Бога и блаженного Иоанна. — Другой же друг, по имени Василий, пришел и дал ему палицу железную, которую Иринарх взял и присоединил к прочим своим «трудам» или тяжестям, которые носил.

В Борисоглебском монастыре был старец Леонтий, он поревновал добродетели и трудам старца Иринарха; подобно ему, он сковал себя железами и носил на себе тридцать три медных креста. Кресты эти он передал ученику Иринарха Александру, а сам отправился к старцу просить благословения идти в пустыню. Старец Иринарх уговаривал его в пустыню не уходить, чтобы не быть убитым разбойниками. Но Леонтий не отставал просить благословения.

Не будучи в силах убедить его, Иринарх благословил, но, прощаясь, сказал ему со слезами:

— Дорогое чадо, Леонтий! Ты уже не возвратишься сюда за честными крестами.

— Если так, — отвечал Леонтий, — то пусть кресты мои останутся тебе!

Простившись с Иринархом, Леонтий отправился в переяславский уезд в монастырь Пресвятой Богородицы, на Курбуй, и там был убит разбойниками.

Кресты Леонтия Иринарх присоединил к крестам своих «трудов», и всех крестов составилось у него сто сорок два. Трудился старец на цепи в три сажени шесть лет; один христолюбец из города Углича прислал старцу цепь так же трех саженей, и в этих двух цепях Иринарх трудился 12 лет. Один старец Борисоглебского монастыря, по имени Феодорит, сделал себе железную цепь трех саженей и трудился в ней двадцать лет и пять недель, но игумен Гермоген приказал ему ходить на монастырские службы, трудиться на братию. Феодорит отдал свою цепь Иринарху, у которого, таким образом, цепь стала в девять сажень, и в такой цепи он продолжал трудиться. Всего в цепях он провел двадцать пять лет.

Суровая жизнь Иринарха и строгое учительное слово его служили обличением для тех иноков, которые не старались соблюдать иноческие обеты, а во многом нарушали их. Такие иноки из Борисоглебской братии, подстрекаемые внушением вражеским, приступили к игумену Гермогену, осуждая образ жизни Иринарха и жалуясь на него.

— Старец Иринарх, — говорили они, — сидит в затворе и постится, носит на себе многие и тяжелые железа, не пьет хмельного и мало ест, да и братию учит делать то же: пребывать «в трудах» и поститься, хмельного и в уста не брать, говоря, что это есть самое большое зло; следует, говорит, монахам быть, как Ангелам, ни о чем не скорбеть и плоти своей не щадить: «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22); не велит братии ходить в службы, то есть работы монастырские, а полагает на них «труды» великие.

По внушению вражьему и по своему немилосердию, игумен Гермоген внял сим наветам и сослал старца Иринарха из монастыря, не убоявшись Бога и не уважив подвигов и трудов старца. Старец Иринарх смиренно покорился, поминая слово Господне: «если вас изгонят из дома, идите в другой, а Я с вами до скончания века» (Мф.10:23, 28:20).

Изгнанный из Борисоглебского монастыря, Иринарх опять направился в Ростов и снова поселился в монастыре святого Лазаря, где и провел там год и две недели, пребывая непрестанно в посте и молитве и помышляя о смертном часе.

Между тем игумен Гермоген сознал свой несправедливый поступок с Иринархом, покаялся перед братией и послал одного из иноков звать Иринарха обратно. Посланный сказал:

— Отче, не помяни нашей вины пред тобой, пойди на свое обещание в наш монастырь, ко святым страстотерпцам Борису и Глебу.

Старец Иринарх возвратился в монастырь, молясь:

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, не лиши меня вечных Твоих благ, дай мне, грешному старцу, дотерпеть свое обещание.

Возлагая всю вину удаления из монастыря на самого себя, он говорил:

— Господи, я живу в темнице сей вопреки братии; они праведны и праведные труды тебе приносят, я же, смрадный, лишен добродетели.

Вошел он опять в свою келью, вновь возложил на себя свои железные «труды» и стал подвизаться, молясь за царя и за всех православных христиан и любя ненавидящих его, как свою душу.