Леди Туманного озера

На небольшом туалетном столике нашлись и расческа, и ножницы. Приведя себя в порядок, Гард подошел к двери. Любопытство оказалось сильнее неизвестности.

В этот раз он попал в большую залу. Вышел на середину и остановился в нерешительности — из неё вели множество дверей. Но выбирать долго не пришлось — узкие створки золоченого дерева распахнулись сами.

Трапезной в замке служила огромная зала, облицованная мрамором цвета топленых сливок. Большой стол в центре готовился принять целую армию гостей, но прибора на хрустящей скатерти стояло только два. Между ними ждало угощение.

В этот раз двери распахнулись наотмашь. Гард вздрогнул, готовясь к чему угодно. В высоком проеме стояла худенькая девушка. Её скромное, черное платье резко контрастировало с окружающей роскошью.

- Госпожа?

- Зови меня Леди. Как и остальные...

Её выдал голос — все тот же, тихий, полный грусти. Гарду стало неуютно — что же пережила она в столь юном возрасте, раз такая тоска звучит? И глаза — огромные, как озера, в которых видна опавшая, потемневшая листва на дне. И такие же блестящие, словно полны слез.

- Позвольте?

Гард подал руку, провожая Леди к её месту во главе стола. Отодвинул стул. Леди осталась безучастной к проявлению вежливости. Но Гард не сдавался — отчего-то ему захотелось увидеть её улыбку.

- Ваш остров не перестает меня удивлять! Сначала чудесные деревья, потом — замок. В спальне я увидел чудесное зеркало — ни одного изъяна. А теперь меня восхищает ваш повар. Я могу передать ему свое восхищение?

- Вполне. Поверьте, я рада, что вы оценили мои скромные кулинарные таланты.

Гард поперхнулся.

- Вы... сами все это приготовили?

Леди пожала плечами и положила себе на тарелку виноград.

- А что остается? Здесь нет никого, кроме нас двоих. Но, боюсь, это продлится недолго, и я снова останусь одна.

После таких слов разговаривать Гарду больше не хотелось. Но леди продолжала, словно не заметив:

- Пусть недолго, но нам предстоит прожить какое-то время вместе. Поэтому прошу, оставь церемонии, мы не при императорском дворе. И сообщи мне свои привычки и предпочтения в одежде и еде. Я постараюсь, чтобы твое пребывание здесь было комфортным.

- О, меня все устраивает! Благодарю.

Леди отложила вилку и наклонилась в сторону Гарда:

- Друг мой, если ты еще не понял — на этом острове очень скучно. Настолько, что это становится невыносимым. И я хватаюсь за любую возможность разнообразить свою жизнь, внести в неё хоть какие-то краски...

- Я — одна из таких попыток? Ваше развлечение, моя Леди?

- Да, так и есть. Увы, кроме меня на том острове никто не выживает. Ни люди, ни звери, ни птицы. Люди держатся дольше всех, но я даю возможность рыбакам самим выбирать, кого они отдают мне за право ловить рыбу в моем озере. Чаще всего они привозят мне птиц. Куриц. Забавные существа, но, увы — живут очень, очень мало. Меньше остальных.

- И сколько же выдерживают люди?

- Я не слежу за временем. Но, не будем о печальном. Надеюсь, ты меня правильно понял: забота о тебе — тоже развлечение. Поэтому не стесняйся потревожить меня просьбой.

Дни потянулись неспешной чередой. Первое время Гарду некогда было скучать — довольно большой остров мог предложить много интересных мест. Очень скоро он убедился, что Леди говорила правду — кроме них двоих здесь не было никого. Даже комары, и те не жужжали по ночам.

После этого появилось желание найти хоть что-то живое. Гард обошел весь остров. И понял что все деревья, трава, кусты — невероятные изделия талантливого ювелира. Настоящим тут были только он сам, Леди, замок, камни и ручьи, в которых не водилось рыбы.

Не было её и в прибрежных водах — Гарду разрешалось брать челн. Правда, ему никогда не удавалось доплыть до туманной стены, что дышала вдалеке, лодка всегда разворачивалась к острову.

Но настоящим развлечением были ежедневные беседы с Леди. Девушка оказалась весьма интересной особой. Некоторые её суждения вызывали неприятие, но, после осмысления, казались здравыми. Только к одному Гард не смог привыкнуть — к равнодушию. Казалось, Леди запретила себе радоваться жизни, привязываться к кому-то, любить... Причину он понять не мог.

Леди все чаще присоединялась к Гарду в его прогулках. Казалось, она знает историю каждого камешка, каждой песчинки, словно присутствовала при сотворении. И Гард привел её в заинтересовавшее его место.

- Что тут случилось, вы знаете, Леди? Эти деревья словно нарочно ломали.

- Когда ярость и горе затмевают разум, крушишь все, что попадается под руку. В тот день умер мой первый питомец — котенок, и я не помнила себя от отчаяния.

Не веря, Гард снова оглядел поломанные деревья. Края разбитого стекла успели сгладиться усилиями ветра и дождя, серебро потемнело, россыпи изумрудов и лалов перемешаны потоками талой воды...

- Но... судя по всему, с той поры прошло немало лет, а...

- Я не считаю года, мой друг. Как не считаю тех, кто оставил меня одну. Имени второго питомца я уже не помню. Кто это был? - Леди задумалась. - Щенок? Или снова котенок? Нет, не помню. Но пойдемте отсюда, это место мне неприятно. Хотя я не хочу возвращать ему первоначальный вид — боюсь окончательно забыть.

Еще одна тайна Леди. На вид ей — не больше восемнадцати. Всегда печальна, и платья — только черные. Словно траур носит. Гард, уже начавший привыкать к ней, расстроился — не думал, что пробудит грустные воспоминания. И на обратном пути, увидев камень причудливой формы, заметил:

- Рядом с ним хорошо бы смотрелись фиалки.

Леди не ответила, но в замке не ушла, оставив Гарда в одиночестве, а позвала за собой.

Комната поражала. Столы заставлены шкатулками. В открытых — камни. Рубины, изумруды... Что лежало в закрытых, можно было только предположить. Многие запирали крохотные замки.

Россыпи жемчуга между золотой и серебряной проволокой. Кусочки цветного стекла...

- Фиалки... Какого оттенка у них должны быть лепестки?

Гарду пришлось повозиться, пока нашел в груде сапфиров подходящий камень. Леди кивнула и устроилась за столом, повязав заношенный фартук. Придвинула инструменты.

- Так это... вы?

- Я же говорила — здесь очень скучно. Конечно, камни — плохая замена живым цветам, но хоть что-то...

С этого у них появилось общее занятие. Гард делал рисунки, и, если Леди нравилась его затея, находил нужные камни и наблюдал, как мысль воплощается в жизнь. А потом они искали, где лучше «приживется» куртинка анемонов или зацветут ромашки. Сама же Леди отдавала предпочтение ландышам.

- Совершенный цветок. Отрада для глаз. Но люблю его за то, что дает легкий уход.

Она говорила о смерти так легко! Гард никак не мог привыкнуть. С каждым днем ему все больше хотелось отогреть заледеневшее сердце, увидеть в глазах отблески смеха. Но как это сделать — не знал.

Леди же ничем не выдавала своей симпатии. Заботилась о Гарде, выполняла немудреные просьбы. Но близко не подпускала. Чем живет Леди Туманного Озера Гард так и не мог понять.

Несмотря на то, что она старалась проводить с ним как можно больше времени, у Гарда оставалось немало свободы. Вечерами, после утомительной прогулки, он спасался от одиночества в библиотеке, иногда просиживая там до утра. В тишине, которую не прерывали шорохи, какими полнится обычная ночь, каждый звук слышится слишком отчетливо. И шаги за приоткрытой дверью отдались в ушах многократным эхом.

Выглянув, Гард увидел только край темного шлейфа — Леди куда-то шла в предрассветный час. Желание открыть хоть одну её тайну оказалось сильнее осторожности. Гард старался не выдать себя, крался, как охотник подкрадывается к чуткой птице. Но, повернув в очередной раз, не увидел Леди. Коридор заканчивался тупиком, свернуть она не могла.

Все же Гард не поверил в то, что Леди превратилась в туман. Осмотрел стены, заглянул за гобелены. Один скрывал дверцу — узкую и очень низкую. И тяжелую на первый взгляд — камень не может быть легким.

Разозлившись, ударил по ней кулаком. Дверь поддалась. Леди не заперла её изнутри, не ждала, что её секреты постараются разгадать.

Узкая каменная лестница в толще стены. Ни окон, ни факелов, ни даже свечей. Но свет заливает серые ступени. Откуда он? Решив, что разгадает загадку, когда поднимется, Гард пошел вверх.

Подъем оказался бесконечным. Ноги гудели, дыхание сбилось и не хватало воздуха. Гард уже понял, где он — в башне. Но, если подумать, уже пора подняться на вершину, а лестнице конца-краю не видно. «Здесь все не такое, каким кажется». Волшебный замок снова сыграл с ним злую шутку.

Но отступать уже поздно. Собравшись с силами, Гард завершил подъем.

Маленькая комната с единственным окном. В него, вместе с рассветными лучами солнца врываются птицы. Бесконечный поток. Голуби и ласточки, чижи, скворцы... Неведомые пичуги в ярком оперении. С криком, выворачивающим душу, они устремлялись к узкому зеркалу в человеческий рост и скрывались в его глубинах. Рядом, внимательно наблюдая, застыла Леди Туманного Озера.

Гард обошел вокруг посмотреть — куда исчезают птицы. И отшатнулся. Там, в зеркале, отражались люди. Мужчины и женщины. Старики. Дети.

- Тебе рано!

Леди перехватила серую пичугу и швырнула обратно в окно. В зеркале мелькнула девушка. Совсем ребенок.

Скворец на миг задержался, уронив что то на пол. Леди нагнулась, подняла веточку ландыша. И улыбнулась пожилой женщине:

- Я помню тебя. Спи спокойно!

Люди-птицы мчались, торопясь успеть прежде рассвета. Как только край солнца оторвался от горизонта, Леди накинула на зеркало покрывало. Птицы заметались, растворяясь в воздухе.

- Вечером. Прилетайте вечером, я выпущу всех.

Голос, впитавший в себя всю скорбь остающихся жить. Усталость от потерь. Гард понял все. Подошел, обхватил поникшие плечи:

- Я не знаю, можно ли тебе любить. Но кто запретит любить тебя?

Она не ответила, только уткнулась лбом ему в плечо, позволяя ненадолго взять часть своей ноши.

На лестнице пришлось тесно прижаться друг к другу, чтобы идти рядом. Гард вывел Леди на улицу, вдохнуть свежего ветра. Глядя, как она жмурится от яркого солнца, поклялся себе, что выживет. Что не позволит тоске выжечь душу. Ради неё. Ради того, чтобы не осталась она снова одна на этом проклятом острове, лишенном жизни.

- Гард?

Она впервые назвала его по имени, и в голосе слышалось бесконечное удивление:

- Гард, это ты принес его сюда?

Между каменными плитами пробился росток. Длинные зубчатые листья и бутон на высоком стебле. Желтые ворсинки уже пробивались наружу, готовые взорваться солнечными брызгами.

- Нет.

Она сбежала по ступенькам.

- Он живой. Живой! Настоящий!

Гард стоял на крыльце и наблюдал, как Смерть радуется жизни.