Яблоки

Артур наблюдал за этим с наигранным пренебрежением и только пару раз советовал не брать сидр у нее из рук: «Не боитесь, что очаровательная ведьма вздумает вас опоить?»

Но с наступлением заката они остались сидеть на темно-зеленом холме вдвоем, и расстояние, разделявшее их, постепенно исчезло. Мэг сама не заметила, как склонила голову ему на плечо, а ладонь Артура неторопливо заскользила по ее талии.

Мэг не доставало Артура. Его резкого, но здравого взгляда на жизнь, шуток и теплых объятий, в которых она не думала больше ни о чем. Только они давно, слишком давно бродили по замкнутому кругу. Стоило Мэг подпустить Артура к себе ближе, чем следовало, — он немедленно исчезал. А если Артур становился предельно искренним и откровенным — уже сама Мэг, боясь и не желая, чтобы их отношения стали ещё более запутанными и повлияли на их окружение, решительно делала шаг назад.

И никогда не произнесла ни слова о своих чувствах вслух.

— Ты была права, кстати, — нарушил их молчание Артур. — Мы с Джин… кхм... расстались.

Мэг нервно хмыкнула. Она, как будто это было вчера, помнила свои злые слова, рождённые отчаянными уколами ревности и посыпавшиеся на него подобно гороху.

«Ты же настолько самонадеян, что не видишь дальше собственного носа. Твоя идеальная Джин по уши влюблена в твоего же кузена! Но зачем обращать внимание на такие мелочи, правда? Вы ведь такая прекрасная пара, образец для подражания — ничто не должно портить идеалистическую картину, особенно когда ты сам не безгрешен.

А если они решат признаться, ты в порыве благородства и великодушия еще и сам их руки соединишь. Может, и крестным отцом их ребёнка предложишь быть — с тебя станется».

— Мне не стоило так тогда говорить… — начала Мэг, боясь взглянуть ему в лицо и не отводя глаз от серебристой луны.

— Стоило, — усмехнулся Артур. — Вспомнив твои слова, я решил немного задушить свои порывы благородства и сломал кузену Лансу челюсть.

— Шутишь? — удивленно воскликнула Мэг. Артур всегда отличался спокойствием и хладнокровием, и раньше подобная ситуация казалась ей невозможной.

— Нисколько. И знаешь, стало как-то легче. Но самое смешное, — он наклонился ближе к лицу Мэг, от чего у нее по спине побежали мурашки, — они все равно пригласили меня на свадьбу.

— Придурки.

— Совершенные, — кивнул он. — Пойдешь со мной?

Бездонный взгляд Артура гипнотизировал, и Мэг неуверенно кивнула. Он улыбнулся, сжав её ладони, и остальное перестало иметь значение. Только сияющая луна, мягкая трава под ногами и губы Артура, покрывавшее её лицо невесомыми и многообещающими поцелуями.

До рассвета было еще далеко, волшебная ночь постепенно убаюкивала их обоих, и, уже засыпая в объятиях Артура, Мэг с затаенным ликованием пробормотала:

— Это ведь ты был там, в Венеции...

Она не была уверена, но, кажется, Артур сонно кивнул в ответ.

...Когда Мэг неожиданно встряхнуло и она открыла глаза — всё вокруг казалось иным. Оглядывая пустынную поляну, она, с трудом переставляя ноги, двинулась вниз с холма к раскидистому яблоневому дереву. Неведомая сила не желала пускать туда, но все-таки Мэг увидела их. Хмурую черноволосую женщину, так похожую на себя, и мужчину, уснувшего на её коленях.

— Ты ведь понимаешь, что ему нельзя просыпаться? — спросила женщина, пристально оглядывая Мэг с головы до ног.

— Я не… — начала Мэг, подходя ближе, но замолкла на полуслове. Это был тот самый мужчина из её снов. Мечтавший об их скорой встрече и рассказывающий о Париже. И у него — совершенно ожидаемо — было лицо Артура.

— Он не должен вспомнить, не должен проснуться, — тверже произнесла женщина, бережно убирая прядь волос со лба Артура.

— Но ведь он уже вспоминал! — воскликнула Мэг. — В Париже…

— И к чему это привело? — она хрипло засмеялась. — Неужели ты забыла страх, кровь и гибель? Кровь еще одной глупой златокудрой королевы на своих руках? Неужели не помнишь, как еще раньше мы принесли глад и мор в светлейшую республику?

Женщина говорила и говорила, и красно-черные нити воспоминаний окутывали Мэг с головы до ног. Древний меч, полночные ритуалы, нарушенные клятвы, злость, ревность и раскаяние.

И вот уже морская богиня Моргана смотрела на Мэг, свое новое и скудное земное воплощение, с понимающей и печальной улыбкой.

— Было проще, когда Артур был уверен, что любит не меня. Мы не в силах отпустить друг друга, но любая попытка быть вместе приводит к хаосу. Может, это плата богам за то, что позволили мне удержать его на пороге смерти? Хотя… — Моргана иронично усмехнулась. — Мы ведь сами были своего рода богами. Творцами нового, лучшего мира, где людей ждало милосердие и спасение. Созидание — главное побуждение любого демиурга, но когда Артур был рядом — остальное переставало иметь какое-либо значение для каждого из нас. Пока не наступила расплата.

— Но ведь легенды говорят… — осторожно подбирая слова, прошептала Мэг, — что он должен проснуться.

— А если его пробуждение означает гибель всего, что ты знаешь и любишь? — зло спросила Моргана, и Мэг испуганно сделала шаг назад. — Демиург должен вернуться только ради собственного мира. Любые иные пробуждения приведут к разрушениям. Наша задача лишь охранять его сон.

— Что же тогда делать мне?

— Ты знаешь, моя милая, — не сводя с нее полных тоски сапфировых глаз, просто ответила Моргана.

* * *

Артур не любил Хэллоуин. Его никогда не интересовали корни этого праздника, в сегодняшнее время больше предназначенного для развлечения детей. Но каждый год все больше людей из окружения Артура становились поклонниками Дня всех Святых, и сегодняшний вечер субботы он проводил в гордом одиночестве, прогуливаясь по ночному Лондону вдоль Темзы.

Оно и к лучшему — Мэг как раз-таки любила Хэллоуин и, наверное, веселилась сейчас в компании каких-нибудь очередных чудаков.

Они не виделись с тех пор, как Мэг сбежала из Стоунхенджа, даже не попрощавшись. Сначала Артур верил, что это стечение обстоятельств, но когда Мэг не объявилась ни через день, ни через неделю, все сомнения отпали. Мэг доказала ему и себе, что хотела, убедилась в собственной незаменимости — и исчезла. Артур хотел задать очень много вопросов, но какой в этом толк? Он практически признался ей в своих чувствах, а она сбежала — разве это не единственно-верный ответ?

На пешеходной части Лондонского моста не было ни души. Артур вдохнул свежий прохладный воздух и двинулся в сторону Саутуарка, рассматривая золотистую луну.

«Полнолуние в Хэллоуин — идеальный знак свыше для всяких оккультистов», — с усмешкой подумал он и неожиданно почувствовал пряный запах яблок. Не душный и раздражающий, а мягкий, ненавязчивый, почти забытый.

Потом Артур узнал и её шаги. Этот стук каблуков по мостовой — звонкий и стремительный — невозможно ни с кем спутать. Приподняв жесткий воротник пальто, Артур пониже опустил голову — все знали, что у него плохое зрение, а Мэг… Тогда она ушла сама, так что вряд ли пожелает окликнуть или обернуться.

Их пути пересеклись на середине моста — как у каких-то средневековых часовых. Но, благо, они живут в Лондоне, и им не надо ни перед кем отчитываться, что Буда и Пешт спокойны сегодняшней ночью.

Мэг уверенной походкой проскользнула мимо, и из горла Артура вырвался облегченный вздох. Не остановилась, не узнала. И это к лучшему — разве им давно не пора исчезнуть из жизни друг друга окончательно?

Но Артур, не отводя глаз от тревожной полной луны, остановился сам. Весь мост будто бы пропитался яблоками: крупными, сладкими и красными. Он вспомнил, что они росли только в одном месте, и любые ответы перестали быть нужны. Артур знал, что даже если в её ладони мелькнет знакомая серебряная сталь, он окликнет ее по имени — и она обернется в ответ.

Не Мэг.

Моргана.