Диагностика

Лерут задумчиво перебирает пальцами спутанные розовые пряди.

— Нет, Лео, жизнь — это игра. Рано или поздно смерть за ними вернется, и тогда ты будешь перед ней бессилен. Мы все будем бессильны. А пока... Если есть хотя бы один шанс получить всё, почему бы им, черт возьми, не воспользоваться? Ну скажи, почему?

— Или лишиться всего? — устало вздыхает Леорио, любуясь ее изящным, почти ангельским силуэтом. Он не рассчитывает на ответ. Лерут никогда с ним не согласится. Она очень любит выигрывать, и другие сценарии для нее просто немыслимы.

Но Лерут соглашается:

— Или лишиться всего.

* * *

Лерут не отвечает на звонки больше недели. Наверняка сделка прошла успешно и она погрузилась в новый омут с головой, забыв обо всем на свете.

Лерут часто пропадает, пора бы уже привыкнуть. Но Леорио не может. Он чувствует, как внутри разгорается пожар. Одержимость — в этом нет никаких сомнений. Рутина выматывает, пациенты превращаются в безликий поток назойливых нытиков, дни и ночи кажутся похожими друг на друга. Даже Курапика, старый приятель, с которым они дружат много лет и пережили вместе не одну задницу, раздражает своими нравоучениями.

— Эта баба играет с тобой, а ты радуешься, как идиот, — без церемоний говорит он при встрече. Курапика никогда не отличался деликатностью. — Смотреть противно. Я не узнаю тебя, братишка. Леорио Паладинайт — человек, который добивается своего любой ценой, несмотря ни на что — превратился в размазню. Это розовые волосы так влияют, да? Спасибо за инфу, буду знать, чтобы обходить крашеных девок десятой дорогой.

— Ты чего завелся? — огрызается Леорио, схватившись за голову. В висках стучит, словно он в одного выпил бутылку виски. — Без тебя тошно.

— Так делай с этим что-нибудь! Оторви пятую точку от дивана!

— Что? Что ты предлагаешь сделать?!

— Что-то одно из двух, очевидно. Или бери ее уже наконец, раз так сильно запал, или пошли нахрен. Третьего не дано, дружище.

— Легко сказать, — вздыхает Леорио. Каждое сказанное слово отдается болью в голове. — Лерут — игроманка, Курапика. У нее зависимость. Ей нужна помощь, только она не хочет в этом признаться.

Курапика делает паузу, его колючий взгляд немного теплеет.

— Так помоги ей, Леорио. — Он неуклюже хлопает Леорио по плечу. — Ты же мастер причинять добро, даже когда не просят. Ну или... Да. Проще послать нахрен.

* * *

Теперь понятно, почему казино признали вне закона, думает Леорио, каким-то чудом пройдя фейс-контроль и миновав верзилу-охранника. Они слишком ярко светят в ночи, вызывая зависть и жажду развлечений у простых смертных.

Лерут — девочка продуманная, она замаскировала казино под ночной клуб, и к ней не придраться. Ну, если не выносить тайну наружу и не заходить слишком глубоко внутрь — туда, где происходит самое интересное. Игра на деньги, доступная избранным.

Первыми, что видит Леорио, попав во святая святых, оказываются розовые хвостики Лерут. Ей уже сообщили, что он пришел, и она встречает его почти у самой двери. В одной руке у нее бокал с вином, в другой только что подожженная сигарета. Вечерний макияж, изящное черное платье с декольте, взгляд, подернутый пеленой. Так и тянет подхватить Лерут на руки и оттрахать прямо на ближайшем столе. Даже неловко, что когда-то Лерио считал ее малолеткой.

— Лео? — Брови Лерут удивленно поднимаются, а в глазах на секунду мелькает испуг. — Не поверила своим ушам. Как ты здесь оказался? Я рада тебя видеть, милый. Что случилось?

— Я пришел за тобой, Лерут, — твердо произносит Леорио. Не растаял от слова "милый" — уже прогресс. Он приближается и берет ее лицо в свои ладони, прогоняя пошлые мысли. Потрахаться они всегда успеют. — Пойдем со мной.

— Но... Лео, у меня гости. Очень важные люди. Я не могу их оставить.

Леорио вдруг представляет, как жадно Лерут смотрит на своих гостей, окруживших рулетку, молясь об их проигрыше, и ему делается не по себе.

— Ты можешь все, Лерут. Это твое заведение. Пойдем.

— Лео... — от Лерут веет холодом. Она тушит сигарету и ставит бокал на стол, поднимая на Леорио полные неприятных вопросов глаза. — Чего ты хочешь? Мне твоя диагностика уже поперек горла.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Ты нужна мне, малышка. Я чуть не чокнулся, когда ты исчезла. Хватит страдать ерундой. У нас отношения или чертовы американские горки? А?

— Лео, — смягчившись, говорит Лерут и кладет руки ему на плечи. Аромат ее тела дурманит башку. Разве можно так потрясающе пахнуть? Не в этом ли причина его одержимости? — Я скоро вернусь, обещаю. Только не накручивай ни себя, ни меня. Окей? Все будет хорошо, правда.

Леорио не успевает ответить, потому что к ним подходит крупье. Молодой человек в костюме с иголочки и с напомаженной, как у бабы, шевелюрой, обращается к Лерут, сияя фальшивой улыбкой:

— Простите, можно вас на минуту? Пара срочных вопросов. О! — не менее фальшиво восклицает он, поклонившись Леорио. — Добро пожаловать! Не желаете сыграть, господин...

— Паладинайт, — подсказывает Лерут, тоже улыбаясь.

— Господин Паладинайт, очень приятно. Кто знает, вдруг сегодня удача окажется на вашей стороне. Как говорится, новичкам везет. Сыграем?

"Господи, — со злостью думает Леорио, — эта жизнь переполнена банальностями, как контейнер возле черного входа — мусором".

— Нет, спасибо, — сухо отвечает он.

— Зря стараешься, Тору, — ухмыляется Лерут. Леорио нутром чует, что за этими словами последует очередная издевка. — Господин Паладинайт не играет. Он хороший мальчик.

"Проще послать нахрен", навязчиво крутятся в голове слова Курапики, и Леорио, не попрощавшись, выходит на улицу. Он вдыхает освободившийся от дневного смога воздух с такой жадностью, будто не дышал целую вечность. Ночная жизнь — красивая бесстыдница, очень похожая на Лерут — нагло смеется ему в спину.

* * *

Слезы у Лерут крупные, словно капли июльского дождя. Они катятся по щекам, оставляя на коже мокрые дорожки с примесью туши. Леорио никогда не видел, как она плачет. Он прижимает ее к груди, как бездомного котенка, зарываясь носом в ярко-розовый пахнущий духами водопад, и понимает, что Лерут все, абсолютно все портит своими слезами. Приходит глубокой ночью, с порога бросается к нему в объятия и перечеркивает его и без того зыбкие планы о расставании.

— Это конец, Лео, нас накрыли... — пытается рассказать Лерут, но слезы мешают ей говорить.

Леорио пораженно отстраняется, заглядывая в ее широко раскрытые покрасневшие глаза.

— Как? Лерут! Что ты такое говоришь?

— Я не знаю, Лео, — сквозь протяжный стон бормочет она. Ее тело бьет мелкая дрожь. — Не знаю... Похоже, ребята слишком старательно выбивали долги... Кто-то из клиентов сдал нас со всеми потрохами... Или не нас, а бывших хозяев, а попали мы... Суки... крысы... ненавижу...

Лерут говорит что-то еще, обвивая его шею руками и порывисто целуя, но Леорио не в силах разобрать.

— Лерут, они же найдут тебя, — шепчет он ей в губы. Тело предает его, отзываясь на поцелуй, спину щекочут мурашки.

— Да? Серьезно?

У Лерут стеклянный взгляд. На мгновение Леорио чудится, что она спятила или накачалась алкоголем.

— Чем я могу тебе помочь? — Он встряхивает ее, чтобы привести в чувство, но она наоборот обмякает в его руках, как подушка, снова давая волю слезам. — Деньги? Связи? Может, уехать? Давай попробуем что-нибудь сделать? Что можно сделать, Лерут?

— В казино сейчас обыск, — слабо говорит она, касаясь прохладными пальцами его небритых щек, — а я здесь. Видишь, Лео, я здесь, с тобой. Ты же скучал по мне, правда? Я была такой дурой, прости...

В эту минуту Лерут как никогда смахивает на ребенка, который сбежал из дома и нашел приключения на одно место. Только она не ребенок, увы. Теперь ее даже розовые волосы не спасут.

— Чем я могу помочь, малышка? — повторяет Леорио, сжимая ее вздрагивающие плечи. — Давай уедем, а? Пошлем все к чертовой матери...

Но Лерут отвечает, помотав головой:

— Нет, Лео, не надо. Просто люби меня.

Лерут забирают на рассвете, в час, когда город купается в свежей росе, чтобы смыть с себя все тяжкие ночные грехи. Ее буквально вырывают у Леорио из объятий — теплую, сонную, еще пахнущую сексом, потерявшую связь с реальностью.

Лерут уже не плачет и ничего не говорит — лишь с недоумением смотрит на сержанта, который несет фантастический бред:

— Вы арестованы по обвинению в незаконной организации и проведении азартных игр...

Леорио пытается что-то объяснить, схватив телефон, набирает какие-то важные номера, твердит о болезненной зависимости, но его никто не слушает. Как будто всем плевать на случившееся. Плевать на Лерут. Это Леорио готов горы свернуть, лишь бы вызволить ее из беды.

И свернет, если потребуется. Потому что игра только начинается.

"Никто не выйдет из воды", сказала однажды Лерут, и Леорио понимает, что это и про него тоже.

— Вас допросят позже, господин Паладинайт, и вы расскажете все, что знаете, — официальным тоном говорит сержант, выводя Лерут из квартиры. Леорио бежит за ними вниз по лестнице, не чувствуя ног. Все происходящее до сих пор кажется ему сном.

Напоследок Лерут оборачивается, и Леорио ловит улыбку на ее припухших губах — еще полчаса назад он жадно целовал их в темноте собственной спальни. Растрепавшиеся розовые хвостики слепят глаза.

— Я ошиблась, Лео, — шепчет она сквозь слезы. — Жизнь — это борьба.