Изумрудные чернила

Сердце в груди учащенно билось. Предложение было более чем заманчивое. Свобода. Свобода моей души и моего тела. И я смогу быть рядом с Локи. Но был риск того, что Чаровница могла погубить моего сына.

— Ну так что? — она протянула мне свою ладонь, дрожащую от колебания воздуха.

Это чистое безумие. Остановись, Эвелин! Но я уже почти соприкоснулась с ней своей ладонью. На ее лице расцвела торжествующая улыбка, а рука оказалась вполне ощущаемой. Хватка — железной. И тут я вспомнила один маленький момент нашего предыдущего договора.

— Помнится мне, ты говорила что-то про «нерушимое»… — тихо напомнила ей я. Глаза Теры тут же расширились, а на левой ключице блеснула метка — крест, олицетворяющий нерушимость ее слов. — Так пообещай мне, что ты и на сей раз сдержишь свое слово.

— Говори. — процедила она.

— Поклянись, что ты не погубишь моего сына и убережешь его от любой опасности. Поклянись, что не потревожишь наш с Локи покой. Поклянись, что ты никогда не нарушишь этот договор.

— Слово Чаровницы нерушимо. Клянусь. — кинжал в ее руке вновь полоснул по шраму, и тот засверкал еще ярче прежнего.

Хватка не ослабла, Тера держала меня крепко. Вокруг закружился ураган, ероша волосы и подол моего платья, и я прикрыла глаза. Буря тут же успокоилась. Клятва вступила в силу.

— Ты свободна, Эвелин, дочь Алвиса.

Внутри будто что-то оборвалось. Словно нить, натянутая до предела, лопнула. Я не знала, правильно ли поступила, но уже ничего нельзя было исправить. Земля под ногами стала проседать, и я почувствовала, как меня утягивает куда-то вниз. Методично, медленно. В темноте вновь сверкнули глаза Чаровницы, а затем ее взгляд потух. Грудь еще сдавливала духота, но ноги уже ощущали прохладу и дуновение ветра. Локи, я снова увижу тебя. Мы встретимся в новом мире.