У рифа Армагеддон

- Священное Писание учит, что Бог сотворил каждого Адама и каждую Еву в одно и то же мгновение, одним и тем же проявлением Своей воли через архангела Лэнгхорна, - сказал Хааралд. - Он не создавал сначала королей, или дворян, или богатых купцов. Он вдохнул дыхание жизни в ноздри всех мужчин и всех женщин. Конечно, это означает, что все мужчины и все женщины - братья и сестры. Возможно, мы не родимся в одних и тех же состояниях в этом более позднем, менее совершенном мире. Некоторые из нас сейчас рождаются королями, а некоторые рождаются благородными, или богатыми, или всеми тремя. И все же те, кто родился более смиренно, по-прежнему остаются нашими братьями и сестрами. Если Бог видит людей такими, то и мы должны видеть то же самое, и если это правда, то люди - это не скот, или овцы, или лошади, или драконы. Не то, чем можно владеть.

Он впился взглядом в Мерлина, и Мерлин пожал плечами.

- И вы согласны с этим, епископ Мейкел? - тихо спросил он.

- Согласен.

Голос священника был глубоким и сильным, хорошо подходящим для проповеди и молитвы, а в его глазах был блеск. Они были не такими твердыми, как у Хааралда, но и отступления в них не было, и Мерлин медленно кивнул. Затем он снова посмотрел на короля.

- Другие правители, по-видимому, не согласны с вами, ваше величество, - заметил он. - Даже Церковь считает иначе, во всяком случае, если судить по ее собственной практике в ее собственных землях. Но вы действительно в это верите. И это, ваше величество, моя цель, моя задача. Я верю в то же, что и вы, и не вижу другого могущественного королевства, которое бы так считало. Я уважаю вас и во многих отношениях восхищаюсь вами. Но моя истинная преданность? - Он снова пожал плечами. - Она принадлежит не вам или Кэйлебу, а будущему. Я воспользуюсь вами, если смогу, ваше величество. Использую вас, чтобы создать день, когда ни один человек не будет владеть другим, ни один человек не будет считать людей, рожденных менее благородно, чем он, скотом или овцой.

Халман сердито посмотрел на него, но Хааралд только медленно кивнул с задумчивым выражением лица.

- И это истинная причина, по которой я хочу, чтобы Чарис не просто выжил, но и процветал, - сказал Мерлин. - Не потому, что я люблю империю, и не потому, что я жажду богатства, или потому, что я путаю военную мощь с истинной силой королевства. Но хотя мне, возможно, и не дано видеть будущее, я знаю, какое будущее хотел бы видеть. Знаю, какие ценности, какие законы, какую монархию, как я верю, Бог хочет призвать. И в это время, ваше величество, Чарис дает лучшую надежду на будущее, которое я хотел бы видеть когда-либо осуществившимся. Вот почему я с самого начала сказал, что пришел не для того, чтобы служить конкретно вам, а для того, чтобы служить Чарису. Мысли о Чарисе, о его будущем.

Хааралд слегка побарабанил пальцами правой руки по подлокотнику своего кресла, затем взглянул на епископа Мейкела.

- Мейкел? - тихо сказал он.

- Сир, - сказал епископ без колебаний, - я не могу спорить ни с чем из того, что сказал этот человек. Я знаю ваши надежды, ваши стремления. И я знаю, чего вы больше всего боитесь. - Его пальцы снова погладили свой нагрудный скипетр, по-видимому, бессознательно, и его ноздри раздулись. - Если позволите, сир?

Хааралд кивнул, и епископ снова посмотрел на Мерлина.

- Я никогда не встречал настоящего сейджина, - сказал он. - Однажды в своей жизни я встретил человека, который утверждал, что он сейджин, но на самом деле он был шарлатаном.

- Ваше преосвященство, - сказал Мерлин, когда епископ сделал паузу, - я не утверждал, что я сейджин; я утверждал только, что обладаю некоторыми способностями, приписываемыми сейджину.

- Я заметил это, - сказал Мейкел с легкой улыбкой. - Действительно, хотя я никогда не стал бы претендовать на то, чтобы быть равным своим уважаемым коллегам в Храме как богослов, я участвовал в своей доле богословских дебатов. И, возможно, как следствие этого, я был поражен несколькими вещами, о которых вы не сказали.

- Вы были поражены? - Вежливо-внимательное выражение лица Мерлина не дрогнуло, но внутренняя тревога начала звучать, когда епископ пристально смотрел на него в течение нескольких секунд.

- Согласно многим сказкам, которые я читал, когда был моложе, - наконец сказал Мейкел, - истинного сейджина часто узнают только постфактум, по характеру его деяний. Другие могут присвоить ему этот титул; он редко претендует на него сам. Природа этих ваших "видений", однако, поразит многих как достаточное доказательство того, что кем бы вы ни были, вы не такой, как другие смертные люди. Так что, возможно, мы все можем согласиться с тем, что "сейджин" - это слово, которое лучше всего подходит - по крайней мере, на данный момент - для описания того, кем вы являетесь.

- Но, согласившись на это, что мы должны думать о вас и ваших целях? Я уверен, вы согласитесь, что это важнейший вопрос. И мой ответ на это заключается в том, что Писание учит, что истинная природа любого человека проявится в его действиях. Не имеет значения, является ли этот человек королем, купцом, сейджином или крестьянином; в конце концов, он не может скрыть, кто он на самом деле, чего он действительно стоит. До сих пор вы спасли жизнь Кэйлебу. Послал ли вас Бог к нам с этой конкретной целью или нет, я не знаю. Но, по моему мнению, это был не поступок того, кто будет служить тьме.

Епископ посмотрел на своего монарха и склонил голову в странно формальном поклоне.

- Ваше величество, - сказал он, - я не чувствую зла в этом человеке. Конечно, я могу ошибаться - в отличие от великого викария или канцлера, я всего лишь скромный, малограмотный провинциальный епископ. Но мой вам совет - прислушайтесь к нему. Я знаю, какая тьма сгущается вокруг нас. Возможно, этот человек и услуги, которые он предлагает, и есть тот светильник, - он коснулся вышитого знака своего ордена на груди рясы, - который вам нужен.

Если бы Мерлин был существом из плоти и крови, он бы испустил долгий, тихий выдох облегчения. Но это было не так. И поэтому он просто сидел и ждал, пока Хааралд пристально смотрел в глаза своему исповеднику. Затем король снова обратил свое внимание на Мерлина.

- А как бы вы служили Чарису? - спросил он пристально.

- Моими видениями, как они мне даны. Своим мечом, как я и должен. И своим умом, насколько я могу, - просто сказал Мерлин. - Например, я уверен, что вы допросили единственного убийцу, которого нам удалось взять живым.

- Которого вам удалось взять живым, - поправил Хааралд, и Мерлин пожал плечами.

- Возможно, ваше величество. Но хотя у меня не было видения его допроса - как я уже сказал, я вижу многое, но не все, - я знаю, кто его послал.

Халман и два стражника слегка наклонились вперед, пристально глядя друг на друга. Бородатые губы епископа Мейкела задумчиво поджались, а улыбка Мерлина была холодной.

- Знаю, что, должно быть, было заманчиво возложить вину на Гектора из Корисанды, - сказал он, - но в данном случае это было бы ошибкой. Люди, пытавшиеся убить принца Кэйлеба, были наемниками, деснейрцами, нанятыми князем Нарманом и ... некоторыми другими, но с князем Гектором, насколько мне известно, даже не советовались.

- Что не означает, что он не замешан в собственных заговорах. Действительно, его возражения против вашего убийства, ваше величество, или Кэйлеба, являются чисто тактическими, а не вопросом каких-либо личных сомнений. Из того, что он сказал своим ближайшим советникам и слугам, а также из того, что я прочитал в его письмах к Нарману, он просто считает, что убийцы вряд ли добьются успеха. И, думаю, опасается, как ваше королевство может отреагировать, если попытка увенчается успехом. У него нет никакого желания встречаться с вами лицом к лицу в это время, пока нет, и он считает, что если бы Кэйлеб был убит, а вы поверили, что за этим стоит Корисанда, это именно то, с чем он столкнется. Вот почему он предпочитает подорвать вашу силу на море, чтобы ослабить вас для решающего удара более традиционными средствами. Вы однажды назвали его песчаной личинкой, а не ящером-резаком, когда обсуждали его с Кэйлебом, и я считаю, что это было подходящее описание. Но в данном случае песчаная личинка думает более... обычными терминами, чем его союзники.

Глаза Хааралда становились все более и более пристальными по мере того, как он слушал Мерлина. Теперь он откинулся на спинку стула с выражением удивления на лице.

- Сейджин Мерлин, - сказал он, - когда я вызвал вас на эту аудиенцию, я, честно говоря, не ожидал, что поверю вам. Я хотел этого, и это одна из причин, по которой я был полон решимости этого не делать. Но лучшие шпионы в мире не смогли бы передать вам все, что вы только что рассказали мне, и каждое сказанное вами слово было точным, насколько могут подтвердить мои собственные источники. Конечно, любой рассказавший то, что вы сказали здесь сегодня, поймет, что, несмотря на все это, ваша искренность и надежность должны быть проверены и доказаны. Что касается меня, как личности - как Хааралда Армака - я бы доверился вам сейчас. Как король Хааралд из Чариса, я не могу оказать ни одному человеку такого доверия, какое должен оказать вам, если приму предлагаемые вами услуги, пока вы не окажетесь вне всяких сомнений.

- Ваше величество, - тихо сказал Мерлин, - вы король. Ваш долг - помнить, что люди лгут. Что они обманывают, и что часто раскрытие небольшой правды делает окончательный обман еще более убедительным. Не ожидаю, что вы примете мои услуги или даже истинность моих видений без тщательного испытания. И когда вы будете проводить испытания, прошу вас помнить об этом. Я сказал, что служу Чарису и тому, чем Чарис может стать, а не вам лично, и я это имел в виду. Я расскажу вам всю правду, которая есть у меня, и дам лучший совет, какой только смогу, но, в конце концов, мое служение, моя верность - это будущее, которое лежит за пределами вашей жизни, за пределами жизни этого человека, которого вы называете Мерлином, и даже за пределами жизни вашего сына. Я хотел бы, чтобы вы это поняли.

- Сейджин Мерлин, я верю. - Хааралд заглянул глубоко в эти неземные сапфировые глаза, и его голос был мягким. - Говорят, что сейджины служат видению Бога, а не человека. То, что любому человеку, который принимает совет сейджина, лучше всего помнить о видении Бога, не обязательно должно включать его собственный успех или даже выживание. Но одна из обязанностей короля - умереть за свой народ, если этого потребует от него Бог. Чего бы ни потребовало Божье видение Чариса, я заплачу, и если вы настоящий сейджин, если вы действительно служите Его видению, этого для меня более чем достаточно, что бы ни ожидало меня в будущем.

VII

Горы Теллесберг и Стивин,

королевство Чарис,

риф Армагеддон

Мерлин снова сидел в своей комнате.

Влажная, безветренная ночь тяжело давила на его окно. Нимуэ Элбан, родившаяся и выросшая в Северной Европе Старой Земли, сочла бы ту ночь неприятно теплой, несмотря на время года, но ПИКА не беспокоили такие мелочи. Мерлина больше поразила непроницаемая тьма безлунной ночи, которая все еще оставалась одним из самых чуждых аспектов Сэйфхолда для человека, чей разум принадлежал Нимуэ Элбан. Нимуэ выросла в технологической цивилизации, цивилизации просвещения, света и энергии, которая прогоняла тьму и окутывала свои города отраженным сиянием облаков в самые темные ночи. Теллесберг был хорошо освещен для сэйфхолдского города, но все освещение на этой планете исходило от простого пламени горящего дерева или воска, сала или масла, слишком слабого, чтобы прогнать ночь.