Союз Преданных

Доминика мотнула головой. Возможно, Ладвиг был прав, и ей не стоило думать о доме больше, чем необходимо. Она достала свою записную книжку и принялась листать, пробегая глазами по записям, которые уже успела выучить наизусть: отношения между княжескими домами, устройство экономики, численность княжеских армий. Затесавшиеся посреди блокнота чистые листы заставили ее сердце пропустить удар. Доминика еще раз раскрыла страницы: там, где раньше были расположены записи о звериной сути князей, с иллюстрациями и пометками, теперь были чистые страницы. Сердце забилось сильнее, к горлу подкатила тошнота. Доминика взяла карандаш и написала несколько строк о перевоплощении Ладвига. Стоило ей поставить точку, как текст впитался в бумагу и растворился. Доминика прикрыла глаза, а затем одним движением смахнула блокнот со стола. В висках запульсировала добела раскаленная ярость, но слез и крика, чтобы ее выплеснуть уже не осталось. Принцесса, пошатываясь, подошла к кровати и рухнула на спину, устремила невидящий взгляд в потолок и лежала так несколько минут, загоняя чувства глубже, в клетку собственных ребер.

Стук в дверь заставил ее поднять голову. Два быстрых удара костяшками, затем створка открылась. На пороге стоял Ладвиг в своем истинном обличии — расчетливый и холодный правитель, настоящий хищник. Принцесса смотрела на него так, словно видела в первый раз, и в груди змеей сворачивалась едкая обида, в первую очередь на саму себя. Как она могла позволить так легко себя провести?

Он вопросительно склонил голову, прося разрешения войти. Она кивнула и безразлично отвела глаза. В комнате словно стало слишком мало воздуха для двоих.

Ладвиг аккуратно, бесшумно закрыл дверь за собой, прошел вглубь комнаты и устроился в кресле.

— Как тебе мой сюрприз? — поинтересовался он. В его руке блеснул металл. На секунду Доминика вздрогнула, затем поняла, что это просто плоская фляга, та самая, которую она вернула ему совсем недавно. — Вижу, ты была удивлена.

Доминика впилась взглядом в его лицо, пытаясь понять, не издевается ли он. На губах князя была только мягкая улыбка, как перед поцелуем.

— Не ожидала.

— Возможно, это не совсем то правление, на которое ты рассчитывала, но я уверен, ты справишься.

— Ты все это сразу спланировал? — спросила она, с трудом контролируя тон голоса. Она сдвинулась на край кровати. — Давно решил использовать меня? «Принцесса, ты можешь считать мое княжество своим убежищем, тебя здесь никто не тронет».

Ладвиг не спешил ее перебить, только откинулся на спинку кресла и медленно потягивал содержимое фляги, то и дело прикусывая металлическое горлышко.

— Нет, — ответил он, когда принцесса закончила. — Я ничего подобного не планировал, но карты сами так легли. Это ли не судьба? Принцесса, которая хочет править, народ, который нуждается в надежном доме, государство, которому нужны люди. Мы с чародеем придумаем, как привести их на Север.

— Он помогал тебе?

— Просто ответил на пару вопросов с формулировкой «А что, если…?» Он не знал, что я собираюсь пустить сюда несколько тысяч беженцев, попросить чародеев организовать тут целые колонии. И что я попрошу тебя их вести. Но я был уверен, что ты согласишься. Может, даже откажешься от идеи завладеть Севером, взяв меня за яйца.

Доминика метнула в его сторону быстрый взгляд, и на губах Ладвига расцвела еще одна нежная улыбка. Он протянул руку к девушке, мягко провел кончиками пальцев по ее щеке и шее до самого воротника. Доминика замерла, словно зажатая в угол, в ожидании, что сейчас он сожмет пальцы на ее плече и с силой толкнет виском об туалетный столик, не до смерти, но до кровоподтека. Однако жестокости не последовало.

— Это было бы очень смело, Доминика, но давай начистоту — заговорщица из тебя так себе. И злой королевы из тебя не выйдет. Ты слишком юна, многого в этой жизни не пробовала. Ты готова вынести любую боль и жестокость, но покажи тебе немного нежности, доброты и заботы — и ты теряешься. Это мило, но так переворот не устроишь.

Доминика дернула плечом, сбрасывая его руку.

— Я вижу в твоих ошибках себя, — улыбнулся князь.

— Мне не нужна твоя жалость.

— А что тебе нужно? Мое безграничное доверие, чтобы предать его? Или ощущение, что ты самая умная? — спросил он, склоняясь ближе к ней, так, что его дыхание щекотало ее кожу. Губы почти касались щеки. — Или все же возможность показать, что ты не так плоха, как пытаешься казаться? Один неосторожный шаг, принцесса, и ты лишишься всех, кто еще испытывает желание верить тебе.

Доминика опустила взгляд, чувствуя, как затрепетало сердце, как затряслись руки. Ладвиг точно знал толк в издевательствах. Как паук, загнал ее в свою паутину, и теперь осторожно дергал за ниточки, все туже затягивая узлы. Доминика предприняла еще одну попытку разрубить их одним вопросом.

— И что я теперь, пленница? Твоя пешка?

— Ты можешь стать вассалом, — улыбнулся князь. — Иметь свой надел земли, обеспечивать безопасность своим людям, даровать им свободы, о которых мечтала. Но до тех пор, пока твои решения способствуют благополучию Севера.

— Ты мне угрожаешь?

— И в мыслях не было принцесса. Если ты не захочешь мне помогать, мне придется выработать какое-то новое решение. Ты останешься здесь или переедешь в какой-нибудь замок подальше. Если захочешь — даже в другое княжество, — спокойно, безучастно перечислял Ладвиг. — Если тебя это устраивает, я не стану препятствовать. Но ты столько говорила об общем благе, долге и преданности идеалам, что я смею надеяться, что ты выберешь то, что будет лучше для всех.

— Это было бы правильно, — хмыкнула принцесса, встречая его улыбку безразличием. Ладвиг смотрел на нее так, словно не даже не жалел, а… умилялся. — Ты правда думаешь, что можешь мне довериться?

— Я верю, что если дать хорошему человеку возможность показать себя с лучшей стороны, он ею воспользуется. А ты хороший человек, даже если будешь пытаться доказать обратное.

— О, да…

— Доминика, — окликнул он ее строже, чем когда-либо. Принцесса неохотно взглянула на нее. — Я никогда тебе не врал. Не стоит превращать меня в злодея просто потому, что меня не удалось обдурить.

***

— Она славная, — отметила Авериа Кимне, удобно располагаясь на единственном стуле в комнате Эдвина. Мужчина продолжил шнуровать наручи, стараясь не показывать, насколько ему некомфортно от присутствия княгини. Авериа пришла без приглашения и без слуг, просто вошла в комнату, как хозяйка, и заговорила.

— Принцесса-то? — хмыкнул мужчина почти безразлично. — Умная. Смышленая. Опасная.

— Слишком молодая, чтобы быть опасной. Южане ее переоценили, но, возможно, именно такой свежей крови и не хватает северу, — довольно кивнула Авериа. — Как Ладвиг с ней обходится?

— Позволил копаться в государственных делах, — неопределенно пожал плечами мужчина. — Вроде, она не жалуется.

— Ей нельзя попасть в руки Ирвина, мальчик, — серьезно проговорила княгиня. — Его жадность теряет всякие границы. А с такой девушкой, с ее знаниями, Ирвин станет серьезной проблемой.

— То есть пока он не проблема?

— Пока что он — заноза в заднице, — отчеканила женщина. — И делает все, чтобы его недооценили. Не дайте ему обмануть вас.

— Свою голову я всем остальным не приделаю, — раздраженно проговорил Эд. — Но за предупреждение спасибо.

— Ты знаешь, что я пришла не за этим, — тяжело вздохнула княгиня, отбрасывая назад седые волосы. — Эдвин, я знаю, что ты поставил на княжении крест, но то, что сделал Ирвин, не отменяет твоего права на правление. В тебе столько же княжеской крови, сколько и в нем. Ты все еще можешь, обязан, бросить ему вызов. Гряда воет от голода, люди умирают от болезней, и Ирвин ничего с этим не делает. Только вербует больше солдат в дружину, но что толку от голодной и босой армии?

— Зачем ему армия? — вскинул брови Эдвин. — С кем он собрался воевать?

Авериа лишь устало развела руками.

— Подумай, вариантов масса. Но с кем бы он ни планировал войну, это не усилит Север, а лишь погрузит его в хаос. Его нужно остановить.

— И оставить Гряду без правителя.

— Ты все еще можешь стать правителем Гряды, Эдвин, — с нажимом проговорила княгиня. — Только скажи, и мои воительницы встанут на твою сторону.

— И это, по-вашему, не погрузит Север в хаос?

— Не больше, чем бессмысленная война, которая может разлиться по княжествам, как лесной пожар. Ирвин точит зуб на Бернберг, и он попытается получить его любой ценой, — сказала она еще тише. Затем подошла к Эдвину и слегка коснулась его щеки. — Ты возмужал, и все же ты так похож на мою милую Ингрид.

Имя матери резануло по памяти, как старая ржавая пила. Эдвин поморщился, но все же вымучил благодарную улыбку.

— Спасибо за предупреждение, я должен отдать пару распоряжений, — кивнул он.

— Обещай подумать над моим предложением, — попросила Авериа.

Эдвин поцеловал ее руки и почтительно поклонился. Затем придержал дверь, выпуская княгиню вперед.