Волк в зеркале

Глава 18. Лаврово. 26 июня, вторник, вторая половина дня

— Найдёнов! Найдёнов, твою мать! Живой вообще?

Голоса доносились как через слой ваты. Лежу на чём-то твёрдом, чувствую на лице влагу — как будто идёт мелкий, редкий дождь. В висках гудит — не болит, а именно гудит. И, кажется, мокрый весь.

Я не Найдёнов. Я — Женя Никитин, инженер-железнодорожник, по совместительству — фотограф-любитель, промышляющий в числе прочего съёмкой свадеб. И живу я в этом самом городе, который… который…

Я родился в 1988 году, сейчас мне, если по календарю, 30 лет, но на деле — ближе к полтиннику.

Мой мир прервался пять с небольшим лет назад, в мае 2013 года, в этом самом доме, у этого самого зеркала. И за эти пять лет я как-то умудрился постареть на двадцать.

Как? Не помню. И не помню, что со мной произошло. И где я был всё это время — тоже как отрезало. Разве что помню фрагменты в Гидрострое — те самые, которые осознал благодаря Тихонову. А вот свою жизнь до злополучного мая помню отлично — ну, кроме разве что каких-то детских воспоминаний.

Ну… в принципе, мы сюда поехали не зря. Хоть что-то в голове прояснилось — правда, вопросов больше, чем ответов. Например — отчего я отлично обращаюсь с оружием, причём с экзотическим, хотя знаю стволы всего лишь по году срочной службы, за который и стрельбы-то были всего пару раз? Что произошло за три года в Гидрострое? Кто такая, чёрт подери, Люба Лавинская? Как мне вернуться домой, раз уж я перестал быть «человеком из ниоткуда»? Можно ли как-то сбросить непонятно откуда взявшиеся годы?

И самое главное, вот прямо сейчас — что из осознанного стоит рассказать двум Юрикам, а что — лучше не надо?

— Найдёнов!

Меня пошлёпали по щекам — похоже, уже не в первый раз, — и я, на всякий случай застонав, открыл глаза, попытался их сфокусировать. Да, лежу у дома, дождь сеет, с крыши капает. Надо мной наклонились Дьяченко и Колтырин — ну да, а кто ж ещё, кроме них?

Я попытался улыбнуться:

— Живой…

Голос прозвучал сипло, в висках всё так и гудело — теперь в них ещё и слова отдались, будто импульсом. Небо над головой было серым — а дождь-то зарядил…

— Сесть сможешь? — напарник, поддерживая, помог мне сесть, вдвоём с Колтыриным они подвинули меня к стенке дома, привалив спиной к осыпающемуся низенькому фундаменту. Забавно, а сижу на том металлическом листе с поленницы, на котором ТАМ стояли стопки с водкой…

— Что со мной было?

Голос так и не слушался — правда, давление в висках поутихло.

— Ты какого чёрта покрывало с зеркала сдёрнул, зараза? — вместо ответа скрипнул зубами Юрка.

— Флэшбеки, — криво улыбнулся я.

— Что???

— Вспомнил, Юр. Что произошло тогда — вспомнил… Скажи только — что сейчас со мной было?

Дьяченко выпрямился, упёр руки в бока. Пистолеты в кобурах — значит, всё спокойно. СКС вон рядом прислонён, там же моя трёхлинейка… Рядом стоит Колтырин, переводит взгляд то на напарника, то на меня. Ну правильно — его-то в доме не было…

Сеет дождик — мелкий, противный. Для нашей Ленинградской области такой скорее осенью характерен, не летом. А вот мокрые все — насквозь. Значит, нормально так лило, пока я без сознания валялся… А теперь поутихло. Травой пахнет — аж голова кружится.

— Сдёрнул ты покрывало, — нехотя сказал напарник. — Стоишь перед зеркалом — и тебя аж трясёт всего, а меж тобой и стеклом какая-то серая муть кружится… Хорошо, ты тряпку в мою сторону сбросил, я ей зеркало накрыл, ты и рухнул на пол, будто подкосило.

Так. Я ведь и тогда что-то увидел в зеркале, а что — хоть убейте, не помню… и повторять не хочется. В одиночку повторить точно не рискну.

— А меня сразу накрыло, как только я в зеркало посмотрел, — сказал я вслух. — Ничего не помню. А вот очухался — и помню свою прошлую жизнь… до того момента.

— Не врёт, — машинально протянул Колтырин. Ах вот как — он меня ещё и контролирует? Интересно, Юрка велел, или сам догадался? Профессиональная, мать её, деформация?

Зеркало! Так вот как я оказался на том заброшенном вокзальчике, не тронув пыль на полу! Зуб даю — меня выбросило из зеркала! И фраза про то, что зеркала — зло, явно связана с этим! Выходит, секрет зеркал я уже знал — но опять забыл… точнее, не вспомнил. Видимо, это именно гидростроевский период моей жизни.

— Чего врать-то, — поморщился я. — Такое ощущение, что меня сквозь пылесос продуло…

— Чего? — наморщил лоб Колтырин.

Так. Вспомнив свою предыдущую жизнь, я вдобавок получил уйму знаний, для этого мира совершенно непонятных, а может — и неприемлемых. К примеру, пылесосов тут нет — видимо, в 83-м, когда долбануло, они были не столь распространены, как там, откуда я, и до нынешнего времени почти не дожили. Опять же — электроприбор, а электричество тут, как говорится, «на минималках». Дьяченко — тот пылесосы, может, и застал, а вот колдун — вряд ли, молодой ещё.

— Да забей, — опять попытался улыбнуться я.

— Найдёнов, это точно ты? — чуть отстранился напарник, и я заметил, что он машинально устраивает руку так, чтобы она была ближе к рукояти пистолета. — Что у тебя за словечки?

— Юр, извини… Просто получил дозу того, из моего мира. Так что готовься, пойду сыпать рассказами про компы и смартфоны.

Юрка смутился. Как я понимаю, с «провалившимися» он и раньше дело имел, так что в целом к этому подготовлен. Речь его самого, опять же. Да и упомянутый им Волков был из «провалившихся». Просто я слишком резко «сменил окраску» — из почти-своего, хоть и с провалами в памяти, стал явным чужаком — и всё с теми же провалами.

Я попытался встать — Юрка подал мне руку.

— Сколько я без сознания провалялся?

— Минут сорок, — сказал Дьяченко, мельком взглянув на наручные часы. — Пока я тебя выволок, потом Колтырина позвал, вместе тебя пристраивали, ливень тут был — ошалеть какой, но недолго шёл. Ты дышал, но ни на что вообще не реагировал…

— Аура у меня не поменялась? — поинтересовался я у колдуна.

— Н-нет, — чуть помедлив, ответил Колтырин. — Так она и не может поменяться, только оттенки эмоций меняются…

Очень интересно. Прошлый «проход сквозь зеркало» сменил мне ауру — скорее всего, именно он это сделал, и возраст добавил тоже он. Плюс десять лет, когда я отсюда прошёл в Гидрострой, и ещё плюс десять — когда из Гидростроя попал на заброшенный вокзал.

Нет, нет и ещё раз нет. Между входом в зеркало и выходом из него я год где-то болтался, и именно там заработал эти десять лет. И в первый, и во второй раз. Где, вашу мать, я был???

Точно там, где иначе течёт время.

— Ну да, — вслух согласился я. — Просто подумалось — не может ли зеркало на неё повлиять, если оно такое… непонятное.

— Так, — резюмировал Дьяченко, словно подводя черту. — Найдёнов, я правильно понял, что мы сюда ехали именно ради этого зеркала?

— Скорее всего, да, — предположил я. — Явно с ним что-то не то… Даже те, кто жили в этом доме, это знали, ну или подозревали — не зря же оно накрыто, и накрыто давно.

— А почему просто накрыли, а не выбросили? — неуверенно поинтересовался Колтырин.

Дельный вопрос, кстати. Могли не успеть, например, или жили старики, которым тяжело таскать — и такое вполне возможно. Зеркало старое, массивное, в моём мире за антикварное сошло бы.

— Да сейчас уже неважно, — Дьяченко, удлинив ремень, повесил на шею СКС — поперёк, как автомат. — Но, думаю, имеет смысл забрать его с собой.

— В город? — почти не удивился я. А что, Юрка, с его тягой к авантюрам, держится как раз в рамках своего образа. Не исключено, что он и поехал со мной ради того, что надеялся на нечто подобное. Как он там сказал, тогда, на рынке? «И вляпаемся, и что-то интересное найдём обязательно»? Ну да, чуйка у него на сей раз сработала отменно.

— Или в город. Или припрячем где-нибудь поблизости. Если вещь необычная — негоже оставлять, — резонно заметил напарник.

Ага. И если вещь и правда ценная или колдовская — то на неё и покупатель может найтись… Вот оно что. Вот, выходит, как действуют Юркины авантюры.

Кстати. Колдовская. А интересно, что по этому поводу скажет Колтырин? Если я правильно понял — он в дом не заходил, помогал напарнику уже здесь, во дворе.

— Юр, жди здесь, — распорядился Дьяченко. — Найдёнов, давай внутрь. Да не тушуйся, закрыл я его, закрыл…

Зеркало оказалось тяжеленным, да и с подставки не снималось. Тем покрывалом мы не ограничились — нашли в доме ещё какие-то старые тряпки и обмотали капитально. Не стоит рисковать — кто его знает… Если и будем экспериментировать — то точно не в доме.

В общем, понятно, почему прежние хозяева дома его не вынесли — даже мы, два здоровых мужика, еле ворочали эту штуку. После того, как вынесли во двор, долго сидели, пытаясь унять дрожь в руках.

— Интересно, откуда у них это, — ни к кому не обращаясь, процедил Дьяченко.

— Оно, может, лет сто там стояло, с постройки дома, — пожал я плечами. — А может, и больше. Деревня — тут предметы подолгу живут…

— Ну да, — кивнул напарник. — Юр, — обернулся он к Колтырину, — а ну-ка, посмотри — что-нибудь необычное в этой штуке чувствуешь?

Колдун сосредоточился, некоторое время стоял, водя руками, словно пытаясь ухватить какие-то невидимые ниточки, несколько раз закрывал и открывал глаза… Наконец развёл руками:

— Нет. Вообще ничего не чувствую.

— А ведь Юрец — не самый слабый колдун, — повернулся ко мне Дьяченко. — Значит, в Колчино мы его точно провезём, у них на воротах, считай, и нет колдуна. А вот в город… Надо подумать.

— А если его распаковать? — подмигнул я.

— А это мы сделаем точно не сегодня, — хохотнул напарник. — Завтра, можно у церкви, или ещё где, в безлюдном месте. И там видно будет — можно его везти в Вокзальный, или лучше за периметром прикопать…

Ну, интересный вариант. Спрячь его на той же Расстанке, рядом с Болотом — туда точно никто не сунется, а заброшенных домов там уйма. И добраться из города легко.

Ещё минут двадцать мы, матерясь, короткими рывками волокли зеркало к ГАЗику. Дождь прекратился, потеплело, духота ушла, но суше мы от этого не стали. Вернёмся в Колчино — надо подумать, как просушить вещи: вот чем-чем, а сменой одежды мы не озаботились. Кто ж знал, что так хлынет, да ещё придётся и торчать под дождём… Ладно хоть, ноги более-менее сухие.

Лишь когда запихнули зеркало в грузовой отсек Юркиного ГАЗика, я подумал: как ни крути, у нас всё же оказалась условно-ценная вещь, которую придётся на ночь оставить в машине. Волочь зеркало в гостиничный номер — и внимание привлекать, и корячиться… Придётся либо дежурить по очереди, либо как-то иначе присмотреть за машиной. Но, думаю, понятия «охраняемая стоянка» тут не существует в принципе. В Колчино уж точно — в Вокзальном-то машину в гараж поставить можно.

— Юр, а его не сопрут ночью? — вслух уточнил я у Дьяченко, который уже заводил машину.

— Ты думаешь, его легко спереть? — хохотнул напарник. — Да и кому нужна тяжеленная хрень, которая непонятно для чего… Но вообще, — внезапно посерьёзнел он, — неплохо бы присматривать за машиной ночью. И тент поставим, когда подъедем поближе, чтобы внимание грузом не привлекать.

Согласен. С тентом тут ездить не принято — обзор сужает сильно. Хотя, не прекратись ливень, поставили бы, хотя бы без боковушек. Но сейчас уже смысла нет — обзор важнее. То, что мы сюда доехали без приключений, ни о чём не говорит — да, недалеко, но мост от Вокзального тоже недалеко, а приключений на дороге можно было собрать — уйму.