Лия Брайнс – профессор магзоологии

— И что же у него вышло? — уточнил аристократ.

— Гипотеза не подтвердилась, — пожав плечами, ответила я. — Сейчас наглядно убедитесь.

Мы проследовали в последний вольер, где жила Изольда. Он был почти таким же, как и у Огненной Полосатой Гиены: с открытым небом, с травяным покровом, малочисленными кустарниками и водопадом с питьевой водой. За прутьями клетки вальяжно вышагивала огромная коричневая черепаха, она была в два раза выше и больше Бэллы. Изольда, вытянув шею, неторопливо жевала траву, а вокруг нее летали комья влажной земли, которые по очереди задорно шмякались в траву под властью отпечатка земли черепахи, а затем снова поднимались в воздух и повторяли все заново: Изольда так игралась.

Заходить к Изольде несколько опасно. Несмотря на ее абсолютную травоядность, она имела мощные челюсти, способные раскусить человеческий череп, как леденец. Поэтому и безопасность была соответствующая, даже для меня. Я отодвинула засов у места кормления со своей стороны, вывалила для Изольды кашу из фруктов, овощей, сдобренные дополнительными элементами, в чистое корыто и надежно задвинула засов. Только потом я открыла доступ со стороны Изольды специальным рычагом. Огромная Черепаха скосила на меня мутно-болотного цвета глаз, но все равно продолжила метать комки грязи и меланхолично пережевывать листья кустарника. Видимо, это занятие приносило большее удовольствие, и прекращать его черепаха не собиралась даже ради вкусного корма.

— То, что Карлу Ходинксу не хватило места для леди Изольды, я понял, а почему же она попала именно в Ваши руки? — спросил не представившейся до сих пор мне мужчина.

Я полагала, что это просто изощренная месть и от униженного Карла, потому что я оказалась права, и от ректора Горского Университета, после того, как он узнал, что я удачно устроилась в Великолитанскую магАкадемию, лишив его дополнительной прибыли от моего брата. А чтобы хоть как-то насолить мне, они отправили Изольду вслед за мной. Но хитросплетения наших отношений с университетом и его преподавателями останутся при мне, поэтому, не вдаваясь в подробности, я скорбным тоном ответила:

— Униженная мужская гордость и не на такое способна.

Такого объяснения мужчине оказалось достаточно. Ведра были возвращены в кладовку, сторожу Бинксли вынесено предупреждение, чтобы не травил Зика и Дика своим вонючим табаком. Теперь, стоя перед выходом из академического зверинца, я поправила свои очки и выжидательное уставилась на безымянного аристократа, но говорить пришлось первой:

— Итак. Вы познакомились со всеми нашими немногочисленными подопечными. По-моему, настало время и для знакомства с человеком, который целых два часа следует неотступно за мной, носит ведра и задает вопросы, а я даже не знаю, как к нему обращаться.

Мужчина весело хмыкнул на мою отповедь и шутливо поклонился. Наконец, лощенный брюнет соизволил представиться:

— Перед Вами профессор Брайнс, Серхио Кроуэлл собственной персоной.

Не знаю уж, какой реакции от меня ожидал «Серхио Кроуэлл собственной персоной», но его имя мне ни о чем не говорило, поэтому я продолжала молчать и хлопать ресницами в явном недоумении.

— Что ж, со мной такое впервые, когда столь красивая девушка не знает моего имени, — заключил Серхио, немного растеряно потирая нижнюю губу тонкими пальцами, но радостного запала, кажется, не растерял.

— Что Вы хотите от меня, сэр Кроуэлл? — начиная раздражаться спросила я, снова посмотрев на часы. Домой хотелось все больше.

— Профессор Брайнс, я собираюсь сделать предложение, от которого Вы не сможете отказаться, — произнес Серхио низким волнующим голосом.

О-о-о, это вряд ли… только вчера меня заинтересовала Обычная Луговая Улитка и новое увлечение в Дамских Салонах. Их специалисты утверждают, что слизь такой улитки обладает омолаживающим эффектом. Посетительницы тратят баснословные деньги на маски для лица, в состав которых входит слизь этих наимилейших склизких созданий. Мои теоретические умозаключения, что слизь не обладает подходящими микроэлементами для остановки регресса кожного покрова, не возымели эффекта. Маленький, совсем крошечный, конфликт среди представителей прекрасной половины человечества, произошедший в салоне, где мне требовалось подстричь кончики рыжих волос, показал, что мои бездоказательные слова не произвели должного эффекта, а лишь только смешки и новые сплетни за спиной. И теперь мне хотелось иметь на руках аргументы более весомые, чем теория. К тому же, вечер четверга — подходящее для эксперимента время, поэтому я закономерно спросила:

— У Вас где-то спрятана Обычная Луговая Улитка? — задумчиво спросила я и даже бегло осмотрела имеющиеся карманы штанов и пиджака сэра Кроуэлла. Но, к сожалению, нигде не предполагалось наличие хоть какого-то предмета.

— Раз нет Улитки, — продолжала я говорить, — вряд ли Ваше предложение меня заинтересует.

Я попыталась ретироваться от привлекательного, но очень странного аристократа — Серхио Кроуэлла. Но мужчина решил иначе, он подхватил меня за локоток и последовал рядом со мной прямиком на выход с территории магАкадемии.

— Я бы не стал на вашем месте так скоропалительно принимать решения, — твердо сказал Серхио. — Я Вас провожу. Вы же живете где-то недалеко? Заодно и поведаю некоторые подробности моего предложения. Я уверен, профессор Брайнс, Вы передумаете!

Отвечать я не стала. Хочет провожать — пусть провожает, хочет что-то рассказать — пусть делает это, но быстрее.

Мы вдвоем чинно вышли с проходной магАкадемии, я махнула рукой встречающему и провожающему сторожу и повела высокого спутника по центральной улице вниз, в сторону своей уютной квартирки.

На фоне его рассказа я рассматривала полюбившуюся мне (уже год как) центральную улочку с мощеной дорогой и высокими каменными зданиями со стрельчатыми сводами. Почему-то именно эта архитектурная форма была доминирующей во всем Гордоне. Она повторялась везде, где только могла: в окнах, арках, дверных проемах, подчеркивая особенность столицы Великолитании.

Центральный район был уютный и опрятный — где-то спрятался жилой дом, а где-то втиснулся маленький собор Всем Стихиям, откуда пахнет приятными благовониями и слышны песнопения служащих. В крошечных кафетериях уже открыли настежь окна, и любопытным прохожим видны накрытые белые столики и пока еще свободные стулья, ожидающие своих посетителей.

Центральная улица упиралась в мое самое любимое место для чтения, оно было довольно популярным в столице, и не только мне нравилось огромное дерево Сиреневой Яблони, вокруг которого располагались удобные лавочки. Вокруг Древнего Древня образовалась маленькая площадь, где любили проводить время жители и гости столицы, а главная причина для этого — спасительная тень.

Еще чуть-чуть — и наступит лето. Период цветения уже подходит к концу, и сиреневые лепестки уже усыпали всю мощеную площадь и до сих пор продолжали это красивое действо вместе с ветром — посланником воздушной стихии.

Я села на освободившуюся лавочку, за мной присел и Серхио, давая мне возможность подумать об услышанном.

Серхио прав, его рассказ заставил меня передумать. Оказывается, сэр Кроуэлл — наследный монополист дирижаблестроения и обладатель колоссального состояния. Одно из его увлечений — благотворительность в научную деятельность. В последней экспедиции, которую финансировал сэр Кроуэлл, обнаружилось нечто весьма интригующее и доселе неизведанное. Я сомневалась, что они могли обнаружить что-то новое, возможно, слегка забытое старое. Но для того чтобы это опознать, Серхио Кроуэллу порекомендовали обратиться ко мне как к самому юному эксперту в магЗоологии и хорошему специалисту.

— Меня брали в поход всего два раза, сэр Кроуэлл. Вы же догадываетесь почему? — уточнила я на всякий случай, может, ему мало инцидента с юбкой, и поправила съехавшие на кончик носа круглые черепаховые очки.

— Да, я успел удостовериться о причинах собственными глазами и был полностью очарован. Но я уверен — это не станет помехой. Нельзя вывозить случайную находку из привычного места обитания, чтобы не нарушить ход развития и не подвергать опасности команду и людей. Мне легче снарядить еще одну экспедицию и доставить Вас туда, — ответил сэр Кроуэлл, легко пожав плечами.

Как будто потратить сотни тысяч трелингов для него — это то же, что и почистить идеально ровные и белые зубы.

— А что удалось обнаружить, Вы мне, конечно же, не сообщите… — пробормотала я, попробовав утолить свое любопытство еще раз.

— Только после Вашего согласия на участие и подписания со мной контракта. И я Вам поведаю абсолютно все, что мне известно! — сказал Серхио, подмигнув голубым глазом в обрамлении черных ресниц и продолжал говорить с невыразительной полуулыбкой.

— В остальном, профессор Брайнс, предстоит разобраться уже на месте, — заключил сэр Кроуэлл, аристократ и по совместительству «дирижаблестроительный змей — искуситель».

— Мне надо подумать, — ответила я очень тихо.

Вторя моим словам, воздух подцепил мою кудрявую прядку волос. Она вместе с сиреневыми лепестками попала в маленький воздушный вихрь, соблазняя и увлекая за собой в игру: «Посмотри, что ты теряешь?! — Ничего! — Соглашайся…». Но я была не приучена совершать поступки необдуманно, поэтому я встала с теплого местечка и отрешенно пошла в сторону своего дома, блуждая в своих мыслях так, что даже забыла попрощаться с мужчиной. А он — нет, сзади прилетел его голос:

— Я надеюсь на ваш положительный ответ! Зайду за ним в понедельник вечером.

Я слабо кивнула, совершенно не принимая во внимание, что сэр Кроуэлл вряд ли это увидит. Я тихо наблюдала, как мои синие туфельки топчут аккуратную каменную брусчатку и лепестки с Сиреневой Яблони, и размышляла. С одной стороны — поехать в увлекательное путешествие очень хотелось, а с другой стороны — я же не могу бросить своих студентов и зверинец, который за год оброс новыми подопечными. Да и как же брат? Я обещала на летние каникулы навестить его и погостить недельку-другую.

Я прошла мимо высоких окон Центральной Библиотеки, в которых были видны многоэтажные стеллажи с корешками книг. Близкое расположение библиотеки к жилью сыграло основную роль при выборе моего надежного пристанища. Я шмыгнула мышкой через дорогу, к двери напротив гордонсокого общественного здания, но из-за рассеянности не посмотрела по сторонам улицы. Ловкий и юркий юноша-газетчик на велосипеде в последний момент умудрился не сбить меня и не покалечиться самому, а вовремя объехать. Резко затормозив, он обратился ко мне с яростью:

— Смотри по сторонам или поменяй очки, раз в этих ни черта не видно!

Мог бы — сплюнул. Я осталась стоять, растерянно прижимая к себе свой портфельчик с трудами профессора Черингстона. Принимая свою неправоту, я промямлила:

— Простите.

Я поспешила скрыться за дверью, пока еще кто-нибудь не начал учить меня внимательности и расторопности. Знали бы они, как я сама хотела меньше влипать в неловкие ситуации и быть более принадлежной к обычной жизни, а не к книжной.