Дворянство

* * *

Я не видел снов, не слышал голосов. Словно попал в какую-то пустоту. Такое состояние было не один раз в моей жизни, которое сопровождалось всегда одним… сотрясением мозга. И просыпаться после такого стресса для организма, было всегда тяжело.

Как и сейчас.

Голоса, а затем и «острый» для закрытых глаз свет появился так же неожиданно, как и моё «выключение». Хотя нет, выключился я более плавно.

Сначала всё было как будто из вне. Не рядом со мной и вообще, не в моём пространстве. Но очень скоро сами голоса стали приближаться до тех пор, пока мозг не пришёл в норму. А вместе с этим вернулась боль.

Правда, была она не такой сильной, как раньше.

Лежал на животе, поэтому моя попытка встать, была провальной ещё в самом начале. Увы, я не сориентировался в пространстве и попросту изогнулся, лёжа на кушетке. Отчего боль в плече стала невыносимой и стреляющей.

— Эй, успокойте его! — раздался знакомый женский голос.

И после него боль усилилась до такого состояния, что хотел кричать. А я, между прочим, весьма хорошо переносил боль. Как мне казалось до этого. Но не такую, которая была сейчас. Сложилось впечатление, словно каждый миллиметр тела откликался на отверстие в плече…

— Молодец, Виктория, — старческий голос также был знаком.

Следом в рану что-то залили, а спустя минуту, меня перевернули.

Привыкнуть к свету было тяжело, как и к отсутствию боли. Мне потребовалось всего ничего, чтобы понять… а боль-то ушла. Да и глаза можно открыть…

Передо мной стояло три человека: Виктор, Виктория и неизвестная мне девушка с несколько озлобленным, как мне показалось, лицом. И чего она на меня так смотрит-то?

Она стояла позади моих знакомых, но и первая, кто пошла на контакт, как мне показалось. Сблизилась с кушеткой, достала фонарик из нагрудного кармана своего чёрного комбинезона и посветила в глаза.

— Реакция есть, он точно пришёл в себя.

При этом её лицо действительно выражало некоторое отвращение ко мне. Правда, мне лишь казалось, ибо потом начался полноценный допрос. Но уже не здесь.

Виктория протянула мне верхнюю одежду всё с таким же доброжелательно-вежливым выражением лица, как и всегда. А затем, меня на чуть шатающихся ногах проводили из непонятного помещения с кучей света и белыми стенами, на этаж повыше.

Вот уже там, только по оформлению я понял, что нахожусь в кафе.

Судя по лестнице, по которой мы поднялись, мы были всё это время в подвале, а в зале меня приветливо встретили «свои».

Во главе стола, к которому меня вели, сидел владелец этой организации, а на столе сидел уже знакомый мне кот. Шевелил усами, что-то говоря вслух старику. Тот лишь улыбался и качал головой.

Что это получается… он рассказал ему, кто мы есть на самом деле? Он ведь не собирался этого делать!

Мои глаза принялись хаотично осматривать обеденный зал на предмет синего ящика, а также моего запаса еды. Но ничего подобного на склянки с жидкостью и в помине не было.

Замерев около стола, после короткого кивка Эдварда, сел напротив, посылая коту свои мысли. Но тот не отвечал на них. Вместо этого он, прищурившись, смотрел на меня. И как мне показалось, улыбался. А вообще, возможно ли по морде животного понять человеческие эмоции? Впрочем, у Кактуса мимика была как раз очень живая.

— Ярослав, — громогласный голос Эдварда Тойвовича привлёк к себе внимание. — Я рад, что у тебя получилось выжить. Однако скажи мне, пожалуйста, стоила ли игра свеч?

Его вопрос прозвучал несколько странно. Понимая, что от Кактуса ничего путного я не услышу, ибо он, судя по всему, решил меня игнорировать, я качнул головой.

Жеста главе этого места, похоже, было мало. Поэтому спустя некоторое время я добавил:

— Да. Стоила того, моя сестра… — начал было я, но старик со шрамами на лице, перебил меня.

— Юноша, если мне не изменяет память, я объяснял вам, что вы теперь член нашего небольшого тайного общества. А значит, имеете право на любую посильную нам помощь. Или вы считаете, что мы бы не смогли найти достойного целителя для вашей младшей сестры? Или вы думаете, что антидот в чемодане, который вы добыли, был равноценен тому, что должен был дать врач вашей сестре?

Учитывая, как синий чемоданчик охранялся, скорее всего, оно того не стоило. Но у меня не было времени на подумать. И это…

Эдвард Тойвович тоже учитывал.

— Твоя добыча отправлена и доставлена адресату лично в руки. Ещё один момент, — он покосился на кота и не очень добро пробормотал: — Нельзя так поступать со своим учеником. В первую очередь нужно думать о его безопасности, а ты, Миша, сам видел, куда вас загнал этот слабак.

Они что, знакомы⁈

Словно прочитав мои мысли, старик продолжил разговор.

Оказалось, что Михаил, который сейчас вполне откликался на имя Кактус, был весьма известным наёмником. А Эдвард Тойвович не раз делал заказы на цели, с которыми бы не справились его работники. И был ещё один немаловажный факт…

Он знал, кто я и что я. А уж тем более, как я получил силу. Да и Мишу он сразу узнал. Только вот…

— Учеником? — вслух удивился я. — Мы о подобном даже не договаривались…

Кактус раскрыл свои огромные, зелёные глаза и открыл было свою пасть, но Эдвард в несколько издевательской манере похлопал его по голове. Сделал это мягко, но весьма настойчиво.

— А это просто не в его манере. Миша у нас, можно сказать, отъявленный одиночка. Просто он до конца не смог свыкнуться с мыслью, что отныне он завязан с тобой. Но, видимо, и не знал, что ровно до тех пор, пока ты не сможешь развиться до определённого порога.

— В каком это смысле? — удивился я, расслабляясь в кресле.

— В прямом. Ты — носитель симбионта, если ты помнишь. Так сказать, вашего общего. И без твоего тела та самая часть, что находится отдельно, умрёт. А вместе с ней и Миша. Но лишь после того, как ты станешь сильнее, симбионт окончательно приютится в твоём теле, делая твоего пушистого друга независимым. И вы более не будете связаны друг с другом.