Волк в зеркале

Эпилог

Я встретился с Любой глазами. Женщина криво улыбнулась, и я опять подумал, что она гораздо старше, чем можно судить по её внешности.

— Там, у дома, они не собирались тебя убивать? — спросил я.

Люба покачала головой:

— Нет. Скорее всего, они собирались сделать что-то вроде того, что сейчас сделал ты, — она хитро улыбнулась. — Ну, и каково чувствовать себя человеком, выпустившим в этот мир, как это у вас называется, тварь из Преисподней?

Я вспомнил Муканова, который, наверное, так и сидит сейчас где-то в недрах Управы. Он оказался прав — именно я выпустил в этот мир зло. Хорошо, что боевая группа была наготове…

Нож из «холодного железа» — а может, это вообще какой-то уникальный материал, — и кровь… чья кровь? Кровь существа, которое однозначно не принадлежит нашему миру.

Я повертел нож в руке. Кровь на нём не то что засохла, а словно спеклась — видимо, в момент очерчивания круга «колдовского зеркала».

— По крайней мере — теперь я знаю, что не сошёл с ума. И примерно понимаю, что чувствовали те люди, которые хотели меня убить, — вздохнул я.

— Если ты живёшь не как растение — всегда найдутся те, кто захочет тебя убить, — спокойно заметила женщина. — Поверь, я это знаю, мой милый.

Мой милый… Кто ж ты такая, милая моя, Люба-Любовь? Чувствую, нас с тобой попытаются убить ещё не раз.

Вот только я к этому готов.

И к тому, чтобы разобраться с этим до донышка — готов тоже.

В коридоре вспыхнул свет — видимо, включили мощные осветители для осмотра тела убитой твари. Судя по голосам, народу собралось немало — та самая осмотровая группа, о которой говорил Каращук. В комнату заглянул боец в самодельном разгрузочном жилете, из-за жары надетом прямо на майку, с АКСУ на плече, потом вернулся с фонарём на стойке, поставил его в угол, меньше других заляпанный кровью.

— Выходите, хватит сидеть, — буркнул он. — И вам отдохнуть надо, и нам не мешайте.

— А мне они не мешают, молодой человек, — услышал я в коридоре надтреснутый голос. В проёме появился невысокий мужчина, на вид лет семидесяти, хотя вполне мог оказаться и старше. Загорелое лицо со множеством морщин, высокие залысины, совершенно седые волосы, очки в роговой оправе, отглаженная белая рубашка и старомодные брюки в мелкую полоску, заправленные в простые резиновые сапоги.

Накинув на шею петлю длинного брезентового фартука, он ловко завязал сзади лямки и только после этого посмотрел на нас:

— Вы, значит, и есть этот пресловутый Найдёнов? В последние дни от Каращука только о вас и слышу…

Так, я ещё и «пресловутый»? Крепко же безопасник настропалил своих ребят — но это только подтверждает сказанное Юркой о том, что «пасут» меня плотно. Интересно, кто этот старичок с внешностью старорежимного интеллигента?

— Никифоров, Дмитрий Сергеевич, — ответил старичок на мой невысказанный вопрос. И почти без паузы добавил: — Практически отец здешней науки. Ну что, товарищ Найдёнов, готовы наведаться в том числе и на родину своей подруги?