Дороги и Тропы

Глава 8

Соратники мирно посапывали, завернувшись в свои плащи, а вот ваюмну не спалось. Он вообще плохо спал с той страшной ночи. Сегодня Гай даже толком не успел испугаться за свою ученицу, да сегодня и были-то сущие пустяки — так, обычная усталость после хорошей работы. Не то, что тогда, когда они все вместе пытались спасти Даля. Остальные, видимо, позабыли, а он и не стал напоминать о прочной связи наставника с ученицей, что он все чувствует почти также сильно. Поэтому и сидел тогда, словно окаменевший, воспринимая все события точно издалека. А друзья думали, наверное, что мастер очень хорошо владеет собой и абсолютно уверен в благополучном исходе дела. Конечно, все было далеко не так радужно. Отчаяние, лишившее разом и сил, и голоса. Ощущение того, что и твоя жизнь уходит вслед за жизнью Тайри по дороге пепла. Лихорадочный поиск решения, пусть даже он сам не сможет ничего сделать, пусть другие… И, где-то глубоко, изнутри, из самого тайного уголка сердца тихий плач-молитва: пожалуйста, Всеблагой, не дай ей уйти! Возьми что хочешь, возьми мою бестолковую жизнь, но позволь ей вернуться! Видимо, его тогда услышали. А может, Тайри сама выкарабкалась… Он не знает, не готов узнать — слишком страшно всё это вспоминать, слишком больно и слишком стыдно от собственного бессилия. И от бешеного облегчения, когда он понял, что Тайри жива и умирать не собирается. И пусть Орнери говорила ему потом, что без его чувств, без его воли Тайри было не спасти, как без нее самой не вытащили бы Даля, ваюмн каждый раз внутренне содрогался, вспоминая собственную бесполезность. Наставник, что он тогда мог для своей ученицы? Да и сейчас на что он ей нужен? Всему, что умел сам, он уже научил её, остались ничего не значащие крохи.

— Гай, раз ты не спишь, иди к костру. Ты же не ужинал, — позвала его леди-птица.

Мастер не стал отказываться, уселся рядом с рыжей леди, в свете пламени еще больше похожей на сказочную Огнептицу из легенд его родного мира. Мать помнила великое множество древних преданий, легенд и сказок, и каждый вечер рассказывала ему новую. Но были истории, которые он любил больше остальных и готов был слушать бесконечно: о смелом воине, переплывшем океан; о кошке с глазами, полными звезд; о враге, который оказался честнее друга. Самая любимая — о трех Огнептицах, дочерях Солнца и Ветра, у которых так по-разному сложились судьбы. Гай припомнил, что одна полюбила простого кузнеца, превратилась ради него в обычную женщину и родила ему кучу сыновей. Вторая никак не могла выбрать, кого любит больше: певца, скульптора, художника или мага. Она так и не свила гнезда и все еще летает в поисках своего единственного. А третья отдала сердце воину, он ушел защищать родную землю и погиб. Она отправилась за ним — своими тайными путями, чтобы увидеть его за Чертой, да так и не вернулась к людям. Но и по ту сторону ее никто не видел. Говорят, кто повстречает ее, узнает самую верную любовь, какая только может быть на свете. Может быть, именно она досталась Адалеру?

— Гай, очнись, еда стынет. Ты сам не свой после той ночи… — голос у Орнери был тихим и теплым, успокаивающим, — не прячь глаза, я-то тебя прекрасно понимаю. Я тоже всё время возвращаюсь мыслями туда и каждый раз убеждаюсь, что бесполезнее меня никого не было. Даль умирал, а я ничего не могла сделать! Зачем я тогда буду жить — без него? А потом появился этот странный синеглазый человек и сказал: держи его, птица! И я держала. Перед тем, как исчезнуть, он добавил, что те, кто искренне любит — путеводная звезда, где бы ни был любимый. Только на ее свет и можно идти. Из любого самого страшного места можно найти дорогу домой, если тебя любят. Прости, Гай, но я же вижу, что ты постоянно коришь себя за бессилие. Брось ты это дело. Твоя целительница выбралась чуть не из-за Черты сама, но маяком для нее был ты. Тебе она верит, за тобой полезет в любое пекло. И вернулась она ради тебя. Ты понимаешь, о чем я?

Ваюмн задумчиво кивнул и занялся изрядно остывшей едой. Какое-то время Орнери молчала, а потом спросила осторожно:

— Ты не можешь мне объяснить, откуда взялся этот синеглазый целитель? И куда исчез, когда понял, что с Тайри все будет хорошо? Нам с Далем не говорили, что в походе с нами будет седьмой. Государь знал о нем и не предупредил?

— Ох, сколько вопросов, Орни… Не знаю, имею ли право на них отвечать, но раз уж он сам вмешался, — мастер вздохнул тяжко и продолжил, — да, я его знаю. Несколько раз встречались. Однажды он спас мне жизнь. Нам не стоит его бояться, но и особенно рассчитывать на него не советую. В большинстве случаев он не считает нужным вмешиваться в происходящее.

— Да кто он такой, скажешь ты мне или нет?! Силища совершенно непомерная, чем-то наших старших магов с Орта напоминает, и, готова руку дать на отсечение, он — оборотень. Мы таких чуем!

— Все правильно, Орни. Это не человек, это дракон. Об остальном спросишь у Тайри, когда она проснется. Она знает его куда лучше.

— Брось, Гай, это же сказки!

— То, что мы видели здесь, то, за чем мы идем, тоже сказки, моя леди. В одном мире драконов считали выдумкой, и очень зря. Боюсь, что во всех этих походах я очень скоро перестану верить в сказки. Потому что их нет, есть только хитро спрятанная за словами память.

**** **** ****

Всё предыдущее путешествие через некоторое время показалось магам легкой прогулкой. Пришлось преодолевать завалы, прыгать, точно обезьяны с теплых островов, по разрушенным чашам фонтанов, обломкам мраморных плит, покосившимся стенам домов, спускаться вниз по стволам и лианам, наплевав на малоприятное соседство гигантских слизняков и пестрых полусонных змей. Больше всего их раздражало, что приходилось петлять, теряя время. За полдня удалось добраться до последнего незатопленного уровня. Путь к Лабораториям лежал через огромный мрачный особняк, почерневший от копоти до самой крыши. От разросшихся деревьев его отделяла широкая полоса, выстланная ровным толстым слоем жирного пепла. Ветер, время от времени налетавший со стороны озера, поднимал в воздух почти невидимые серые частички, отчего становилось трудно дышать. Мастер припомнил Тропу с ее вечной пылью, и в ход пошли пропитанные водой повязки. Далю надоело сидеть без дела, разглядывая окружающий пейзаж, он спокойно шагнул на ровную с виду, покрытую пеплом поверхность и тут же провалился в воду по колено. Все пространство от деревьев до стены было рвом, заполненным стоячей водой, а пепел лежал на листьях водяных звезд, устилающих листьями все вокруг. Хорошая такая ловушка для охотников за чужими тайнами. Тайри и Орни немедленно отправились посмотреть, где заканчивается этот хитрый ров, и нет ли иной возможности попасть в здание. Стена особняка все тянулась и тянулась, перечеркивая уровень и уходя вниз, на третий полузатопленный жилой ярус, как и ров. Окна в ней находились под самой крышей, традиционно плоской и огороженной невысоким парапетом. Видимо, там когда-то прогуливались хозяева, любуясь видом на озеро. От сонной воды тянуло сладковатым запахом гнили. Орни, порядком разозленная отсутствием хоть какого-то решения, подняла камень и швырнула его в самую гущу плоских листьев и нежно-розовых головок лотоса. В ответ поверхность вспучилась, выстрелив вверх то ли ростком, то ли щупальцем — тонким и длинным, серым с красными прожилками.

— Ничего себе здесь живность, — леди-птица зябко передернула плечами, — и как только эта дрянь Даля не уцепила.

— Теперь я понимаю, что мне здесь покоя не давало, — Тайри из щепки, пары листьев и короткого заклинания смастерила нечто, похожее на очень большую стрекозу и запустила в полет, — тут же тихо и пусто, ни птиц, ни… смотри!!!

В нескольких шагах от берега "стрекозу" сцапали сразу несколько более тонких "щупалец", оплели и утащили под воду. В тихой воде, как известно, самые резвые демоны, и этот ров вполне подтверждал старую поговорку. Нужно было возвращаться и искать какое-то решение. Все чувствовали: время, отведенное на экспедицию, безнадежно тает, а опоздание, скорее всего, будет стоить слишком дорого…

Тревожить участок, засыпанный пеплом, почему-то никто не решился. Становилось ясно, что не так давно кто-то очень сильный пытался выжечь обитателя сонной воды мощными огненными чарами. Отсюда и закопченная по самую крышу стена здания. Что стало дальше с огненным магом, можно было только предполагать. Скорее всего, он пошел в обход, а вот дошел ли… Но маленькому отряду обходить стену не хотелось: сразу за этим, будь он неладен, особняком находился прямой спуск к Лабораториям. Во всяком случае, так говорил древний план города. Даль несколько минут размышлял, потом, закрепив на спине маленький, но мощный арбалет, точно кошка полез на растущее у самой воды дерево.

— Что он задумал? — Тром удивленно воззрился на ловко поднимающегося по веткам командира.

— Сейчас увидишь, — подмигнула ему Орнери, — этот трюк не раз нас выручал.

Вскоре болт, вытягивающий за собой тонкий трос, упал за парапетом на крыше.

— Он ведь не удержится, это ведь даже не "кошка", — разочарованно скривился внук адмирала.

— Думаешь, Даль глупее тебя? — сверкнула глазами леди ор Лоуке, — болт, разумеется, не простой. Он уже изменился и врос в камень, прикрепив трос намертво. Надеюсь, эта пакость не умеет отращивать такие длинные щупальца и до нашей переправы не достанет. А вот палатки и все лишнее придется бросить, трос на большие грузы не рассчитан.

В пять минут дорожные мешки были перебраны, уложены заново и крепко-накрепко увязаны. Все остальное благоразумно сложили в удобную яму и засыпали листьями.

— Все могут подняться, или кому-нибудь спустить веревку? — крикнул сверху Даль.

Летать, разумеется, никто не умел, а по деревьям все лазили с детства, даже хрупкая Кеми. Вот уж кто удивил друзей совершенно беличьей ловкостью. План командира был ясен, и первой, даже не спрашивая разрешения, на другой берег коварного водоема отправилась Орнери. Следом заскользила легкая Кеми и, по настоянию Тайри, сам командир. За ним по канату пополз Тром. Именно пополз, двигался он неуклюже, медленно и крайне неуверенно, да еще и мешал небрежно закрепленный вещевой мешок. Самоуверенность вышла боком старинному другу леди Даллет, и это видела не только она. В итоге Гай, ожидая своей очереди, шипел; Орни на крыше особняка ругалась, не стесняясь в выражениях, а изрядно подрастерявший свою спесь мальчишка еле-еле продвигался к цели. Когда половина столь сложного для него пути была пройдена, какой-то увесистый сверток, кое-как привязанный поверх вещевого мешка, оторвался и ухнул в воду. Все смотрели на Трома, поэтому никто не заметил, как пошла медленными тягучими волнами поверхность водоема, как точно под незадачливым медлительным магом приподнялся, раздвигая пепел и круглые листья лотоса, облепленный тиной и пеплом, бугор.

Терпение у Даля закончилось, он мастерски бросил заговоренную веревку с крюком и подтянул адмиральского внука на крышу. Тайри порадовалась, что не слышит и не видит, как командир отчитывает чуть не испортившего всё Трома, проверила трос и быстро заскользила вперед. Последним шел Гай, и это ее волновало сейчас больше всего. Таков был приказ Даля, он не обсуждался, но по мнению леди Даллет, замыкающим всегда должен идти воин.