Милость Монтуна

Глава 33

Фэй подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени. Сквозь прутья клетки наблюдала за тем, как болшепы суетятся на участке болота, который считался главной улицей их поселения. Она ни о чем не думала, ей хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Смерть в лесу всегда представлялась ей быстрой — , если на кобольда нападет монстр, долго страдать не придется. У большинства лесных тварей хватит сил, чтобы оборвать жизнь кобольда мгновенно. Сейчас же ее неминуемая смерть растянулась на долгие часы и даже дни, связанные руки болели, ей хотелось есть, ее донимал холод, который ближе к полудню почему-то только усилился. Она могла подавить болевые рецепторы, это обычно затуманивало сознание кобольда, словно он выпил несколько кружек пива, только без вкуса и радости.

— Надеюсь, ты что-то придумываешь, вид у тебя такой, как будто ты яйцо высиживаешь, — сказала Баллира.

— Почему бы тебе что-то не придумать и не оставить меня в покое, — бросила Фэй, затем шепотом добавила. — Он все знал. Конечно, знал.

— Что знал? Кто?

— Когда Кенрон сказал, что отправит за меня письмо, он понял, что мы не выберемся из леса, — сказала Фэй. — Стоило и тебе передать ему последнюю просьбу.

— Вот еще, — фыркнула Баллира.

— Охота на Монтуна ведь не настоящая охота, — отрешенно продолжила Фэй. — Мы приезжали в то жуткое место, шли к нему с какими-то глупыми надеждами. Затем кто-то умирал, мы записывали в журнал, сколько метров прошли и возвращались в город. Какие из нас охотники? В этот раз даже до места добраться не сумели. Остается только ждать пока эти дикари с нами не покончат.

Фэй замолчала. В глубине деревни она услышала щелчки, которыми болшеп в красной маске созывал своих сподвижников. В прошлый раз это закончилось утоплением антилопы и знатным пиром. Рослый болшеп с палкой, что стоял перед клеткой, на этот призыв не отреагировал, он даже на мгновение не оторвал взгляда от своих пленников. Хотя, праздничное настроение, кажется, коснулось и его, он раскрутил палку в руках и трижды воздел ее к небу. Все это он проделал, не издав ни звука, отчего Фэй опять почудилось, что у нее когда-то успели лопнуть барабанные перепонки. Болшеп вскоре прекратил свое немое ликование, уткнул палку в торф и замер, как ни в чем не бывало.

Что-то ударило Фэй в бок, ее отбросило на прутья клетки. Она повернула голову, ожидая увидеть еще одного болшепа, который решил отдубасить ее палкой и, как все они, бесшумно подкрался со стороны. Никого, кроме Баллиры она не увидела. Та опустила голову и с силой боднула ее в плечо.

— Ты с ума сошла! — зашипела Фэй.

— Я делаю вид, что мы деремся, — твердо проговорила Баллира. — Может, он откроет клетку, чтобы нас разнять.

Фэй мельком бросила взгляд на сторожившего их болшепа, того их драка совершенно не интересовала. Баллира тут же снова боднула ее что было сил, роговые отростки впились в плечо.

— Хватит, мне больно, — взмолилась Фэй.

— Не нравится мой план, придумай свой.

Баллира снова наклонила голову для атаки.

— Ты не слушала? — воскликнула Фэй. — Я рассказала, почему у нас ничего не выйдет. Их слишком много, чтобы драться с ними. Пока они на нас пялятся от них не сбежать. И договориться с ними не выходит. Они сделают с нами, что захотят и на этом все закончится.

Тем временем крупная процессия из болшепов свернула с главной улицы и направилась к клетке. Фэй уже несколько часов ожидала, что произойдет именно это. За ними пришли. В центре процессии шел вожак в красной маске, он крутил посох так, чтобы привязанные к верхушке крупные клыки щелкали не переставая.

Четверо болшепов встали с одной стороны от клетки, другие четверо подошли к другой откуда-то появились две длинные толстые палки, их просунули под крышей клетки, образовав носилки. Всем восьмерым болшепам тут же нашлось дело, они схватились за концы палок по двое и принялись натужно поднимать клетку из торфа. Не меньше минуты им потребовалось, чтобы вытащить деревянную конструкцию из грязи, после чего, не теряя времени, вся процессия направилась к главной улице.

— На руках меня еще никогда не носили, — усмехнулась Баллира.

Фэй предпочла никак не отвечать на это замечание. Она не сомневалось, что это путешествие закончится для них в реке, а для их бездыханных тел в желудках болшепов.

Их пронесли по главной улице поселения, множество болшепов наблюдали за процессией из своих домов, напоминающих бесформенные кучи веток.

По пути Фэй смогла еще раз взглянуть на поселение дикарей. Она заметила стойку из палок, на которой сушились внутренности, а рядом лежали панциря и головы бесчисленного множества черепах. Один из болшепов неподалеку красил своему приятелю маску черепашьей кровью. Должно быть, черепах тут не ели, а использовали для ритуалов. И отлавливать их приходилось немало, чтобы сделать всем маски. Фэй пока не знала, пригодится ли ей эта информация, но решила рассмотреть стойку со внутренностями внимательно и запомнить, где она находилась.

Почему-то именно в этот момент Фэй вспомнила, как Баллира ринулась в толпу болшепов за мгновение до того, как их одолели и связали. Она сказала что-то про то, что такая смерть ей подходит. Что она имела ввиду, размышляла Фэй, как именно ее напарница желала умереть? Сражаясь без шансов на победу? Что хорошего в том, чтобы злить врага напоследок и ощутить больше боли и унижения, чем, если бы они сдались, когда поняли, что шансов нет.

Если бы ей пришлось выбирать, а этот момент, похоже, настал, она бы предпочла умереть как можно быстрее, безболезненнее и главное — составив последнюю волю. И ее желание, кажется, исполнилось. Еще вчера она договорилась с Кенроном о том, что тот положит ее деньги в письмо и отправит его по указанному адресу. Деньги, к слову, немалые. Конечно, что-то могло пойти не так, и эту последнюю волю все же исполнят, но тут уже ничего не поделать. Насколько она знала, никому из тех, кто составлял завещание, еще не удалось после смерти проверить, насколько точно его воплотили в жизнь. Фэй рассуждала, что, сейчас все шло так, как ей хотелось бы, это Баллиру не устраивало происходящее. Та желала устроить бесполезную драку напоследок. Закончиться их попытки насолить болшепам могли только тем, что их снова побьют палками, а, возможно и пустят в ход копья для усмирения.

Кого Баллира пыталась впечатлить своими бессмысленными потугами, Фэй понять не могла. Даже Кенрон и тот об этом никогда не узнает. Он поступит мудро, если никогда не сунется в это опасное место, а дождется помощи на поляне у подножия горы. Об их маршруте знали многие, рано или поздно кто-то непременно отправился бы на их поиски. Возможно, кто-то слышал грохот, с которым кузов съезжал по скальному откосу. Может, до прихода помощи оставалось всего несколько дней. А вот к ней с Баллирой никакая помощь уже не подоспеет.

Фэй поглотили размышлениями о том, что ее судьба вот-вот решится, и она не заметила, как Баллира опустила голову, выставив вперед короткие кобольдские рожки. Собрав все силы, Баллира пребольно боднула Фэй в плечо, та отлетела на прутья клетки, которые врезались в спину. Боль во всем теле заставила Фэй вернуться в мыслях к настоящему моменту.

— Мне надоело слышать о том, чего мы не можем, — прошипела Баллира. — Не можем договориться, не можем драться, не можем сбежать пока на нас смотрят. Отлично.

— Чего в этом хорошего?

— Остальное-то мы можем, — бросила Баллира.

— Все же эта рыбина оказалась протухшей. — Фэй покачала головой. — Ты говоришь ерунду. Никаких вариантов не осталось.

Процессия, несшая клетку с заточенными в ней кобольдами, прошла деревню насквозь, затем направилась в сторону реки к тому месту, где прошлым днем утопили антилопу.

Фэй взглянула на болшепов, которые несли клетку, четверо спереди и четверо сзади, остальная процессия шла в нескольких метрах впереди. Она могла поведать свои идеи Баллире шепотом, но дикари, жившие почти в абсолютной тишине, наверняка обладали острым слухом. Если они все же знали дайгонский язык, например, от охотников, которые пытались вести с ними переговоры, то услышат их план и смогут легко его предотвратить.

— Я кое-что знаю о жизни, — сказала Баллира, — когда тебя собираются казнить, твой противник уже думает, что победил. Именно перед самой казнью и появляется твой лучший шанс.

— Прости, что? — удивилась Фэй.

Фэй знала, что Баллира служила в другой стране до того, как попасть в Дайгон. Оттуда ее перевели с весьма скверной рекомендацией, которая не позволяла кобольду, получившую ее, занимать важные должности. И все же, что именно произошло с Баллирой за границей Дайгона, Фэй так и не выяснила. Отчет об этом предназначался лишь для глаз высшего руководства.

— Не бери в голову, — сказала Баллира. — Дела прошлого. Я не могу придумать, как нам выбраться, но ты можешь, ты же помощница Венни. Он держит тебя потому, что ты соображаешь.

— Погоди, — оборвала ее Фэй.

— Что теперь?

— Ну, да, ты права, — кивнула Фэй, — наш лучший шанс как раз перед казнью.

— Если ты что-то придумала, неплохо бы разъяснить мне недалёкой.

Взявшись размышлять о проблеме, Фэй уже не хотела останавливаться, пока не решит ее. В городе она могла всю ночь собирать данные по разным документам и поднять из постели немало кобольдов, чтобы найти ответ на нужный ей вопрос. Однако, если ей ставили ограничение по времени, действовать приходилось быстро и не слишком аккуратно. Сейчас ограничением по времени оказалась длинна ее собственной жизни. Первая проблема заключалась в том, что их план, в чем бы он ни заключался, могли подслушать болшепы. Разговор шепотом никак не спасал ситуацию, если слух дикарей был хотя бы вполовину таким же острым, как у дайгонцев. Все, что она собиралась сказать Баллире не останется для болшепов тайной.

Если только они не будут говорить на языке, который болшепы точно знать не могли. В так называемом Ведре и кобольды, и люди использовали зеннатский язык. Здесь в Дайгоне никто на нем не говорил, и все же, каждый кобольд, обучавшийся в Землях Знаний, его помнил.

— Ты тогда укусила палку того болшепа, — сказала Фэй на зеннатском, — так сильно, что следы зубов остались. Сможешь перегрызть прутья клетки?

Баллира взглянула не нее с явным удивлением. Фэй не знала, что поразило ее спутницу больше — неожиданная смена языка общения или же сам вопрос.

— Неужто ты решила не дожидаться смерти. — Баллира тоже перешла на зеннатский. — Перегрызть прут я могу. Но на это уйдет минут пять. Они же не станут просто стоять и смотреть.

— В том-то и дело, что станут, — заверила Фэй. — Перегрызешь веревки мне, я тебе, потом займись клеткой. Мы сделаем все это под водой. Они держали антилопу в воде почти двадцать минут, я смогу задержать дыхание на десять, ты, наверное, дольше.

Баллира покачала головой.

— Они же всем селом собираются у берегов реки и следят за ритуалом. Если увидят, что мы этим занимаемся, нас тут же выловят и снова побьют.

Тем временем процессия добралась до берега.

— Не увидят, — бросила Фэй. — Может, ты не заметила, вода… она.

Болшепы носильщики, не сбавляя шага, принялись один за другим заходить в воду. Вскоре речная вода хлынула через прутья, а мгновение спустя вся деревянная конструкция скрылась под водой.