Не попал!

Глава 23. Скорость и броня

— Порыв ветра!

— Плерома власти!

Были выкрикнуты первые заклинания, что ознаменовали начало боя. Взмахнув мечом и дав себе рывок крыльями, Хаасе выстрелила себя пулей, выставив лезвие перед собой, надеясь сразу забрать голову своего злейшего врага.

Треск! Столкнулись широкий клинок и невидимая ткань, что оплетала коконом фею перед ней. Мельчайшие потоки ветра, летящие подобно бесконечному рою бомбардировщиков, врезались в нее, стараясь перегрузить, разрушить, срезонировать и уничтожить.

Оглушающий свист ветра и звук медленно царапающегося стекла окружили все возможное пространство. Из-за столкнувшихся сил к ним было невозможно подойти. Казалось вот он, момент истины для Хаасе, которая жила этим днем и этим часом, которая не сломалась лишь потому что знала — тогда она не сможет убить вражеского командира.

Но атака иссякла и фею отбросило назад облаком пространства, изрешеченным, поврежденным, но так и не пробитым. Она сделала кувырок и зависла в воздухе, оценивая обстановку.

Девушка с пепельной кожей же даже не попыталась сдвинуться с места, лишь высокомерно усмехнулась, глядя своими голубыми глазами на столь жалкую по ее мнению атаку. Она пожалела, что использовала такое мощное заклинание защиты чтобы отбить удар какой-то блохи.

Она стояла на своем месте так уверенно, будто вросла в него ногами. За спиной немного трепетали черно-серебряные крылья, которые для Хаасе были абсолютно не знакомы — не было известного фейского племени, чьей особенностью были бы такие. Но больше всего Хаасе оскорбляла одежда ее врага — легкая накидка, что изорвалась лишь от ветра.

Сзади же командира лежал весь ее взвод в разной степени потрепанности — кого то вжало в стену а кто-то валялся безвольной куклой на полу. К сожалению для Хаасе, она никого не убила — слишком много сил было потрачено чтобы отсечь голову именно этой высокомерной стервы перед ней.

Она, оставаясь в воздухе, изменила стойку. Теперь она напоминала воина древности, занесшего свое метательное копье. Темная не мешала ее приготовлениям, лишь подняв одну руку для отражения возможного удара. А второй же прикрывала рот от изображаемого ей зевка, провоцируя Хаасе на гнев.

Но это было бессмысленно — это чувство покинуло ее совсем давно и не собиралось возвращаться. Ее взгляд и душа были крепки и холодны, пребывая в обреченном покое. Рука с мечом не дрожала ни от нетерпения, ни от ярости. Она действовала как машина, созданная лишь с одной целью — убить ту, кто стоит перед ней.

— Перст Дану!

Взревела магия, вырвавшись множеством зеленых потоков сзади гарды меча, толкая оружие вперед. Но ладонь продолжала удерживать снаряд, на который продолжали давить бурные потоки. Лезвие покачивалось из стороны в сторону будто жестокое животное, готовое сорваться с цепи в любой момент.

И, когда удерживать эту первобытную мощь стало невозможно, снаряд, в который превратился меч, был элегантно отпущен. Он преодолел разделявшее их расстояние за время, что не поддается измерению. Но в следующую секунду, он был остановлен пальцев, что вытянула темная. Подобно ракете, извергая ману как топливо, меч пытался разорвать препятствие перед ним, но он уперся в непреодолимую преграду.

— А-ах, как же кровь подземных жителей сильна в этой фее!

Комментировала сама себе Ранхгисса, будучи той, кто могла спокойно наблюдать разборки своих врагов. В случае с командиром отряда уничтожителей было вообще мало тех, кто не хотел ее убить, но Ранхгиссе эта сучка конкретно перешла дорогу. Она могла кадрить мальчиков и девушек дома, но вместо этого просиживала крылья в земной тайге! Из-за Гьер-Шеланн, будь она не ладна!

Но пока что фея не знала, кто победит, светлая или темная сучка. А потому нужно было делать вид, будто бы она очень большая фанатка этой слишком правильной феи. Чертова цвергская кровь, как ее предков вообще этот вымирающий народец умудрился натянуть! — Думала Ранхгисса, покусывая палец. Ведь похоже даже сверхзамотивированная и возрожденная цветком папоротника Хаасе не могла перепрыгнуть через стену.

— Вращение двух небес! — вытянула руку Хаасе, к которой была прикреплена почти невидимая для глаза нить, через которую она послала мечу дополнительное усиливающее заклинание. И тот, как послушный пес, начал превращаться в бур, вгрызаясь в плоть врага.

Из пальца, который удерживал оружие, потекла первая капля крови. Высокомерие с лица темной феи сошло, как и притворство. Она оскорбляла лишь слабых. А та, кто оставила ей рану, слабой быть не может по определению. Фея хотела лишний раз продемонстрировать своим воинам свою абсолютную защиту, но раз их все равно разметало не жалеющим сил врагом, то и время игр подошло к концу…

Гьер-Шеланн, удерживая руку в том же положении, просто сделала пару шагов так, чтобы дотянуться до рукояти обращенного в бур меча и схватила ее. Послышался противный скрежет, больше напоминавший столкновение двух металлов. Из просветов в пальцах пошел дым а меч стал замедляться, пока не утерял всю энергию, не в силах сопротивляться Ходячей Крепости, как называли ее за глаза.

Взмах меча — и пара капель крови соскользнули с клинка, обагряя холодный камень. Давно такого не было — думала фея, помещая палец в рот, наслаждаясь своей раной. Она ласкала ее языком, слизывая каждую капельку. И ей было все равно, что он был почти уничтожен — для нее всегда были доступны лучшие из фейских магов и самые дорогие лекарства. Так что она привыкла смаковать каждую из немногочисленных ран, что переживала в своей жизни.

— Твои способности бы отлично послужили нашему общему делу, светлая. — Сделала она комплимент своему врагу. — Я не вижу у тебя другого оружия а кулаками ты меня не убьешь. Так что сдавайся. Я готова взять тебя в свой отряд хоть сейчас на место тех слабаков из аристократии, которых приставили чтобы попробовать купить мою лояльность похотью.

Ранхгисса чуть ли не впилась в свой палец от ярости. А что, так можно было? Да за этой каменной стеной она бы себя чувствовала как в раю в любой даже самой хреновой ситуации! Нужно было не проглатывать тогда оскорбление и нападать, но если бы она тогда знала, что у этой сучки такая извращенная логика…

— Отказываюсь! — произнесла Хаасе, которой предложение от ее врага не польстило а наоборот, воспринималось ей жестоким и спланированным оскорблением.

Фея не ожидала, что будут такие сложности. Да, темная сообщила ей про то, какая ее цель крепкая, потому то Хаасе и выбрала заклинания, ставящие проникающий эффект как основу всего. И все ради какой-то пустяковой раны на пальце? С этим Хаасе согласиться не могла.

Девушка достала из грудной пластины яркий кристалл, похожий на маленькую звезду, упавшую с небосклона. Довольно невзрачный, со следами времени, но успешно служивший это базе много лет. А сейчас его официально от этой службы освобождают резким сжатием кулака.

И стоило ему расколоться перезвоном стекла, как весь свет на базе полностью погас. Все оказалось погружено в кромешную тьму…

— Глупо — вырвалось из горла темной феи. И не было понятно, что же именно она так назвала. Но в любом случае, фея превратила свою руку в пылающий факел, использовав магию своих предков. И тут же увидела летящий в свое лицо кулак.

От взыгравшего адреналина она увидела его во всех подробностях — шипованная латная перчатка, что от отраженного света немного слепила ей глаза. Но девушка успела отклонить голову в сторону, мысленно думая о том, что это было близко. Уж что-что, а ее глаза не обладали твердостью глубинных камней.

Вот только из-за слишком большой сосредоточенности на руке, она не заметила другой удар. Он был терпим — пришелся по ноге. Но был нанесен так искусно, что заставил девушку покачнуться в сторону. Рука, объятая пламенем, выцепила лицо Хаасе и Гьер-Шеланн увидела эти глаза. Полное застарелой ненависти и смотрящие на нее как на то, что не достойно жить хотя бы еще одну секунду.

— Я провела во тьме десять лет. Сомневаюсь, что у тебя опыта больше. — Почти выплюнула девушка эти слова и нанесла еще один удар. И еще. Ветер давал ей силу и скорость, с его поддержкой она могла не бояться ответного удара.

Темная не могла найти момент, чтобы разорвать дистанцию. Ни один выдержанный ей укол этого бешенного шершня ничего ей не делал и скорее чувствовался как весьма своеобразный вид массажа, но она просто не могла разомкнуть руки, защищающие лицо.

Но ей пришлось раскрыться, иначе этот бой мог продолжаться вечность. Темная знала, что ее вылечат а потому подставилась. «Случайно» показавшийся глаз, идеальная цель, которая даже если ловушка — нельзя не поразить.

И Хаасе клюнула. Два сложенных вместе пальца пробили веко и вошли дальше. А Темная лишь засмеялась в этот же момент, кайфуя и от того, насколько она умна и от бурного потока боли. Теперь ее ход!

Обломок скалы в виде кулака Гьер-Шеланн врезался в корпус феи и отправил ее в полет до ближайшей стены. В наступившей тишине, в которой больше не слышалось многочисленных ударов, стояла лишь одна.

«Черт, ну ладно, Хаасе и так сделала больше, чем я от нее ожидала. Лишить эту сучку глаза это уже было сильно. Похоже, придется все делать самой… Лучше шанса избавиться от нее без свидетелей у меня не будет.»

Думала Ранхгисса, готовя оружие. Элегантный стилет перекочевал в правую руку а крылья расправились в агрессивной стойке. Спасибо светлой за то, что здесь нет света сейчас, ее подготовку никто не заметит. Жалко ,что у нее есть только одна попытка добраться до головы бронированной суки

— И какой в этом был смысл, светлая? — Говорила Гьер-Шеланн, смотря во тьму, все еще не решаясь сделать в нее шаг. По ее лицу тек ручей, который девушка то и дело с наслаждением слизывала. — Ты с самого начала не могла меня победить. Никто не может! — раскинула фея руки, борясь с желанием рассмеяться над смертью своего очередного несостоявшегося убийцы.

Обернувшись назад, фея отметила, что в принципе, способности у нее были. Ветер легко обошел ее защиту и положил весь ее взвод. «Все равно это были потенциальные наложники а не солдаты. Туда им и дорога» — Подумала бессмертная девушка и, наконец, начала движение примерно в то место, где должна была по ее расчетам лежать светлая. Надо добить если она еще жива. Таких солдат не стоит оставлять противнику.

Хаасе лежала изломанной куклой но жизнь в ней еще теплилась. Один пропущенный удар — и все. Броня лишь удержала тело девушки от того, чтобы быть разорванной напополам. В свете руки-факела бросалась в глаза гигантская вмятина на нагруднике.

Но она смотрела все тем же взглядом. Темная не видела в ней ни страха перед смертью, ни попытки вымолить жизнь. Лишь какое-то молчаливое принятие судьбы. Гьер-Шеланн не собиралась более размениваться на слова — какой смысл если ее слышат, но не слушают?

Нога раздавила голову, что лопнула перезрелым фруктом. Жестоко? — Да. Но зато эффективно и почти безболезненно для врага. Боль должна принадлежать лишь ей одной! Она не настолько щедрая, чтобы делиться ей с другими.