Мы здесь случайно...

Надо же, переживает, подумал с каким то удивлением.

- Успокойся, я в порядке, у меня только царапина на голове, кровь не моя. Но только ты в кафе не заходи, плохо станет.

- Ладно. Хорошо, я послушная - соглашается Лена. Она смущенно улыбается, оглядываясь вокруг. Связанные девчонки на деревянном помосте завозились, разом загомонили, требуя поскорее их развязать и создавали сильный шум. Естественно, разобрать что они рассказывают, было невозможно.

- Оставайтесь пока на месте, сейчас всех освободим - торопливо заверил женскую часть нашего коллектива. Я тоже начинаю осматриваться кругом в поисках возможных недобитых противников. Как некомфортно себя ощущать без огнестрела в руках, в зоне боевых действий. С одним топором чувствуешь себя донельзя неловко, вроде как вышел на люди без штанов.

Похоже что все закончилось и можно вздохнуть свободно. Все произошло так стремительно, что даже осмыслить содеянное не получилось. Интересно, кто эти мужики и чего им от нас было нужно? Откуда они так внезапно появились? И почему сразу так жестко накинулись на наших? Кого теперь об этом спросить?

Но нет, еще ничего не закончилось. От гостиницы слышен женский визг, дверь распахивается, на крыльцо вываливается Таня - медичка с серым лицом. Сзади ее держит за волосы и прижимает кинжал к горлу еще один бородатый, вернее сказать давно не бритый тип крепкого телосложения.

Блин, да сколько же вас здесь! Когда вы суки все закончитесь? Он что-то громко говорит, почти кричит, вроде на немецком, но мы не понимаем. Взятие заложника - классический бандитский прием, похоже во всех странах и во все времена. Как только ломаются планы и начинает играть очко у всяких разных налетчиков, так они при драпе стараются прикрыться женщинами и детьми.

- Мужик, все, все, мы на месте стоим, все путем, можешь уходить, тебя никто не задержит - кривя рот громко говорю я.

- Только ее отпусти, и свободен. Клянусь!

Он опять что-то требовательно говорит, уже потише, но кинжал от Татьяны не убирает. Лена щелкает затвором, стреляная гильза красиво отлетает в сторону и откатывается мне под ноги. Затем поднимает винтовку, наводит ее, прицеливается. Но этот, хитер паскуда, прячет голову за Танечку и вновь что-то лопочет, потихоньку двигаясь вместе с ней в сторону лошадей, небольшими приставными шагами.

Нет, ну до чего разумный гад! Моментально въехал в тему, понял что такое огнестрел. И заложником как умело прикрывается, такое ощущение что имеет соответствующий опыт. Таня начинает отвечать ему на немецком, дрожащим голосом, он что-то уточняет, они шаг за шагом удаляются от нас.

- Он обещает меня отпустить, когда сядет на коня и отъедет немного вдаль - поясняет она слегка запинаясь.

Тут уже я все понял .

- Гут! Зер гут, комрад, ком хаус! - бросил топор на площадку, специально чтобы он зазвенел и налетчик понял что я остался без оружия. Следом за ним полетел нож, про который совершенно забыл в ходе драки. Нарочно показал руки с пустыми ладонями, картинно покачивая ими. Сам скалил зубы и кивал головой, изображая согласие и готовность к примирению и диалогу.

И Лене, не размыкая губ, шепотом.

- Обманет! ткнет ножом чтобы отвлечь внимание, или увезет с собой, стреляй как только сможешь.

На площадке установилась полная тишина, лишь слышно как легонько всхрапывают лошади и раздается шорох осторожных шагов захватчика и медички, все больше отдаляющихся от нас в сторону импровизированной коновязи. Связанные девчонки на летнике тоже затихли, напряженно наблюдая за развязкой драмы. Бандит, сделав еще несколько скользящих шагов с Таней в обнимку, осторожно выглядывает из-за нее одним глазом. Типа, взглянуть на нас, проконтролировать.

Напрасно он это сделал, но видать такая у него печальная планида. Зря я решил что он хитрый и осторожный тип. На поверку бандит оказался лохом печальным.

- Бамц! грохочет биатлонка у меня над ухом, с пулей в глазу безымянный террорист кулем валится на брусчатку, из простреленной глазницы струйкой вытекает кровь. Татьяна находится в прострации, молча оглядывается по сторонам, слабо понимая что происходит вокруг. Она лишь машинально трогает свое горло, на котором остался легкий порез от оружия захватчика. Видно в последний миг рука дернулась и кинжал оцарапал шею заложницы.

- Нашел кому условия ставить - громко говорю я мертвому бандиту - козоеб ты вонючий! От пули не убежишь. Лена стреляет как бог, она наш лучший снайпер в команде!

Пытаюсь подмигнуть ей, но веко начинает дергаться независимо от моих желаний. Указательным пальцем прижимаю его и продолжаю. - А может даже лучший и в этом гребанном мирке!

Третий день

Снова утро. Всего лишь третий день пошел, как мы здесь, а столько событий произошло, в голове не укладывается...

Вчерашний " экшен "здорово встряхнул нас всех, смерть Светы, насилие, издевательства, побои и другое, заставили оставить рефлексии типа.

- Я не хочу! Кто в этом виноват? Как вернуться назад?

Сразу все поняли что здесь нам не рады, мы здесь случайно, и этот мир прогнет всех под себя, если не сопротивляться.

Поэтому надо сжать зубы, сплотить ряды и дать отпор всем инсургентам и темным силам, что попробуют к нам сунуться. Примерно такую речь вчера, я и задвинул, типа теперь нас не застанешь врасплох, будем всегда наготове.

- В обиду никого не дадим!

Как единственный мужчина, оставшийся боеспособным и не раненным ( царапину на голове в расчет не берем ) назначил себя военным комендантом гарнизона, к которому перешла вся власть. Всех остальных поставил к себе в подчинение. У Пауля Татьяна диагностировала сотрясение мозга средней тяжести, ему прописан покой и уход. У Васильича прострелено плечо, переломы ребер, рассечения, гематомы по всему телу, лицо сплошной синяк, глаз не видно и похоже тоже сотрясенье. У Коли дела хуже всех - пропорот бок, разрублено плечо, сломана ключица. Он потерял много крови, находится без сознания, лицо совсем бледное, пульс слабый, нитевидный. Татьяна ни на шаг от больных не отходит, зашила что нужно, наложила повязки, уколы, бинты, все дела.

И еще. У нас случилось прибавление личного состава. В бандитской телеге нашлись связанные люди. Израненный, окровавленный мужик неопределенного возраста и молоденький пацанчик с огромным фингалом под правым глазом. Первым делом развязали девченок, все заголосили, запричитали, со стороны хозблока прибежали ирмины пацаны. Они схоронились за ним в траве, как только услышали шум и выстрелы.

Обиходили, перетащили раненых, только потом развязали и вытащили пленных. У парнишки от пут онемели руки и ноги, сам он пошевелиться не мог. Старший был в сознании но очень слаб, даже говорить не мог, молодой назвался Конрадом, а рядом его отец Гельмут. Язык на котором он говорил, похож на немецкий, по крайней мере Татьяна его понимала, если он не торопился и четко выговаривал слова. Магда его тоже понимала и начала его о чем то расспрашивать. Паренек отвечал, стараясь не тараторить. Но их разговор был не долог, застонал и потерял сознание его отец и все бросились его устраивать вместе с другими ранеными.

Под лазарет определили комнату, вернее спальню Гольцев, она на первом этаже, по коридорчику, за ресепшеном. Лишнюю мебель вынесли, притащили с номеров кровати, разместили всех раненых и Гельмута вместе с ними. Он весь бледный от кровопотери, у него пробита болтом левая рука выше локтя и рубленная рана на ноге. Сын от него ни на шаг не отходит, хоть как-то стараясь помочь. Татьяна и Ирма ухаживают за всеми. Ирма в себя понемногу приходит, сразу после освобождения переоделась в джинсы, кроссовки и какую то безразмерную плотную рубашку с длинным рукавом. Синяки на лице подтонировала, волосы собрала сзади в пучок, замотала простой резинкой. Но глаза грустные, налитые слезами, настроение никакое. Сыновья все время с ней , так и крутятся рядом, тормошат ее, слабо понимая что происходит.

- Может пока не надо Ирму так припрягать, ей больше всех досталось от бандосов? - спрашиваю Таню.

- Наоборот, пусть лучше делом занимается, меньше будет думать, себя жалеть, переживать - выдала резюме доктор - я ей таблетку дала, чтобы не было последствий. Когда человек делом занят, ему нюнить и рефлексировать некогда.

Цинично, но верно. Стал всем нарезать задачи. Первым делом - девчонкам вооружиться, все перемещения только с винтовкой, даже в туалет. Ключ от оружейного сейфа взял в комнате Васильича. Патронов каждой раздал, кто сколько захочет. Себе взял светину, моя напрочь загублена. Первый бой и сразу лишился оружия, вот незадача. Но может позже разберусь, попробую восстановить.

Из хозблока притащил раздвижную алюминиевую лестницу, там же нашел раскладные строительные козлы. Приставил лестницу к крыше, в том месте где нет панелей солнечных элементов. Девчонки толпой помогают, подают снизу козлы, сложенные буквой " Г", держат лестницу. Я стоя наверху, перекидываю перекладину через конек здания и крепко сматываю скотчем перекрестие лестницы и козел, чтобы лестница не уехала в сторону и конструкция была жестче. Самопальный наблюдательный пост готов! Сидеть на нем конечно неудобно, зато высоко, обзор прекрасный во все стороны, и никто теперь к нам незамеченным не подберется. У дозорного с собой бинокль и рация. Смена караула через два часа. Шесть спортсменок и я входим в боевое крыло нашего отряда. Оставшиеся женщины - служба тыла. Мужчины временно ран больные, мелких не считаем. Вторая рация у меня, третья у Лены, четвертая у Тани.

Дел было много. Девчонки наводили минимальный порядок, прибирали в кафе, замывали кровь, готовили тело Светы к похоронам. Магда занималась хозяйством и кухней. Нам досталось в качестве трофеев, 12 лошадей и одна телега. Как хорошо, что на погранзаставе, где служил, были кони и за год я более менее научился с ними обращаться, как запрягать и седлать, с какой стороны к ним подходить, чем кормить и поить. Сбруя и упряжь конечно отличаются от наших, но не сильно, при желании можно разобраться. И с нами сейчас находится местный житель, юный Конрад, надеюсь он в лошадях понимает побольше моего. Пацану на вид лет 13 или чуть больше, но вид у него серьезный, нисколько не расслабленный. На малохольного полоротого тинейджера из нашего времени, сын раненного воина абсолютно не похож. Раз они враги бандитов, напавших на нас, то значит наши союзники, хотя бы временно. Надо постараться привлечь их на нашу сторону, или хотя бы прояснить местные реалии.

А с лошадками разберемся. Пусть коники немного постоят, привыкнут к нам, потом на луг пастись, только ноги спутать, чтобы далеко не разбрелись. Среди них только один злобный, самый крупный вороной жеребец, как бы не цапнул зубами, вон как фыркает и косит глазом. Обхожу его дальней стороной.

Мешки и прочую поклажу из телеги сгружаю на брусчатку, вместе с ними несколько длинных копий и шлемов вояк. Давай трупы бандитов стаскивать в одно место, освобождая их от доспехов, оружия, поясов. Обязательно проверял на наличие ништяков. Парочка из них еще дышала и даже раны кое-как перевязаны тряпками, но на такие мелочи я даже внимания не обратил. Все равно сдохнут. Лечить и выхаживать тяжелораненых врагов не собираюсь, от слова вообще. Как уже упоминал, гуманизма к врагам я не питаю. Все по честному - взялся насиловать и убивать, значит жди такого же отношения к себе. Невиновных здесь нет... В итоге, отлично мы повоевали. Десяток ( если считать ускакавшего) ухлопали. Трех я, трех Света, по одному Коля и Васильич, двоих Лена,( надеюсь последний окачурится где нибудь по дороге.) Закидал девять тел в телегу. Лена держит за узду коняшку, той не нравится запах крови, лошадка пугается, волнуется, переступая копытами, трясет головой. Пока таскал, упрел весь, в крови окончательно извозился. Моя напарница похоже даже не догадывается, что в повозке не все мертвые. Но говорить ей про это не стоит, кто знает, вдруг она в душе Мать Тереза и возьмется лечить бандитов? Незачем обострять отношения, девочкам итак досталось неприятных впечатлений.