Анафем

Джезри: — Стрелки компасов?

И тут более высокий голос вставил: — Полярные орбиты.

Мы повернулись и увидели, что к нам с подносом направляется Барб. Наверное, он слушал вполуха, пока стоял в очереди, и теперь выдал ответ на задачку мальчишеским дискантом, который можно было услышать с Блаева холма. Слова были столь неожиданными, что все в трапезной подняли головы.

— По определению, — продолжал Барб нараспев, как всегда, когда излагал что-нибудь выученное по книге, — спутник на полярной орбите должен при обращении вокруг Арба пройти над каждым из полюсов.

Ороло, чтобы не рассмеяться, затолкал в рот кусок хлеба, которым вылизывал подливку. Барб теперь стоял рядом со мной, держа поднос в нескольких дюймах от моего уха, но не садился.

Я почувствовал на себе чей-то взгляд и, повернувшись, увидел фраа Корландина несколькими столами дальше. Он как раз отводил глаза, но по-прежнему слышал, как Барб вешает:

— Телескоп, направленный на север, может с большой вероятностью обнаружить…

Я дёрнул его за край стлы. Рука у Барба пошла вниз, еда съехала на край подноса, Барб не удержал его и всё лавиной посыпалось на пол.

Все повернулись к нам. Барб стоял в изумлении.

— На мою руку подействовала неведомая сила! — объявил он.

— Прости, это я виноват, — сказал я.

Барб зачарованно смотрел на пролитую еду. Зная, как работает его сознание, я встал прямо перед ним и положил руки ему на плечи.

— Барб, посмотри на меня.

Он послушался.

— Это я виноват. Запутался в твоей стле.

— Если ты виноват, значит, ты и должен это убирать, — спокойно проговорил он.

— Согласен. Сейчас уберу.

Я пошёл за ведром. У меня за спиной Джезри задал Барбу вопрос про конические сечения.