Девятнадцать сорок восемь

* * *

— Здравствуй, Вить, — произнес Орлов. — Видел?

— Видел, Семен. Видел, — раздался тяжелый вздох в трубке.

— А я тебя предупреждал. Я тебе говорил, что Соколовы просто так не оставят наше сближение. Тем более, в такой сфере как прииски.

Семен Дмитриевич Орлов никогда не был наивным. Он прекрасно понимал, что происшествие с дочерью и очернение семьи Орловых — это не случайность.

Могла Мэри не встретить друга его дочери у себя в подвале? Могла. Могла она просто написать сообщение своей «лучшей подруге» и не распространяться? Могла. Однако, Семен Дмитриевич прекрасно знал, что по настоящему хорошей подругой Трошкиной была Соколова. Именно она поддерживала все ее начинания и она же втягивала в походы по клубам и сомнительным сборам золотой молодежи их города. Поэтому, не удивительно, что подобная информация была использована против Орловых.

— Слушай, я все помню, но я и представить себе не мог,что Мэри до этого додумается. Мало того, что откровенно облила дерьмом нашу дружбу, так еще и напридумывала с любовником… — голос в трубке на несколько секунд умолк, после чего послышался тяжелый вздох и вопрос: — Что будем делать?

— Что делать? Разгребать дерьмо за нашими детьми, — хмыкнул Семен Дмитриевич. — Я дал задание своему человеку. Он постарается вычистить информацию из сети и телефонов молодежи. Полностью убрать не получится. Соколовы в любом случае уже спрятали скрины и фотографии у себя на закрытых серверах. Однако, с телефонов посторонних все должны убрать. Что же касается дальнейших планов… Я думаю Мэри должна публично принести извинения за клевету.

Очередной тяжелый вздох в трубке.

— Да. Думаю стоит. По другому — просто не поймут. Даже если бы это было правдой — все равно бы не поняли.

— Согласен.

— Истерить будет — точно, — заметил Трошкин.

— Верещать, плакать, объяснять и оправдываться, — кивнул Орлов. — Но выбора у нас нет. Такое просто так не замять.

— Слушай, а может… спустим на тормозах? Может как-то…

— Если мы первые не объявим о ситуации, то ей воспользуются как козырем Соколовы. Даже не думай, что они упустят шанс, вбить между нами клин, хотя бы на официальном плане. — Семен Дмитриевич несколько секунд помедлил, после чего продолжил: — Мы с тобой пропустили удар. В любом случае. Все, что сейчас мы можем — минимизировать репутационные потери. Мэри официально приносит извинения, заявляет о клевете. А дальше… надо бы ее убрать из города.

— За границу? Ты ведь знаешь, что нам лучше не появляться за пределами государства.

— Знаю. Поэтому подумай над какой-нибудь частной гимназией.

— Она у меня к университету готовилась.

— Тем более. Дара же у нее нет, так?

— Так.

— Значит и университет закрытого типа. У нас же есть такие для девочек?

— Есть. даже рассматривал один, она уж очень отпиралась, а реальных причин туда ее засунуть не было.

— Теперь есть.

— Теперь есть, — повторил голос в трубке.

Воцарилось молчание. Несколько секунд два главы довольно сильных родов молчали, переваривая мысли. Нарушил молчание Трошкин:

— Семен… Прости за Мэри…

— Вить, это ерунда. Простая примерка и пробные удары, — вздохнул Орлов. — Соколовы занимались добычей золота столетиями. И сейчас им приходится двигаться. Десять процентов рынка — это очень много. И то, что происходит сейчас — мелочи. Подготовка к настоящей драке. Поэтому… готовся и никому не верь. Нас будут жать по всем фронтам. А дети… думаю просто подвернулся случай, уколоть, рассорить… Не более того.

— Я понимаю, Сём… Понимаю, но все равно… Прости.

— Извинения приняты, — кивнул глава рода Орловых и взглянул на дверь, в которую раздался стук. — О деталях созвонимся позже.

— Понимаю. До связи.

Хозяин кабинета встал, подошел к окну и замер, любуясь пейзажем. Выждав десяток секунд, он произнес:

— Входи!

В кабинет вошел Фома и остановился у порога.

— Семен Дмитриевич, поступил сигнал от «Медоеда». Информация из сети убрана. Взлом пришелся на Трошкиных, Соколовых и Дементьевых. Остальные телефоны из этого чатика чисты, — отрапортовал помощник.

— Хорошо, — кивнул мужчина и, не отрывая взгляда от окна, спросил: — Что думаешь по поводу этого Фирса?

— Ну-у-у— … Молодой, но уже упорный. Постоянно в работе. Крутится, собирает на что-то деньги.

— Почему копит?

— Покупок значимых не было, а судя по тому, сколько он зарабатывает, у него должна лежать круглая сумма… По простолюдинским меркам, разумеется.

— А про него что можешь сказать?

— Сильный духом, целеустремленный, упертый, — пожал плечами Фома.

— Плохо… — хмуро буркнул Орлов.

— Что плохо?

— Плохо, что целеустремленный и упрямый.

Фома несколько секунд помолчал, после чего спросил:

— Есть необходимость в устранении?

— Нет… не физического плана, — задумчиво произнес Семен Дмитриевич. — Надо придумать, как его отдалить от Алисы.

— Есть угроза?

— Есть, но не физического плана, — вздохнул глава рода. — Мы ведь люди. А людям… свойственно ошибаться, лгать, жаждать власти… и любить.

Мужчина сложил руки в замок за спиной и обернулся к помощнику.

— Есть риск, что моя дочь излишне печется о простолюдине и это может привести… к нежелательным последствиям.

— Вы имели в виду влюбленность? — уточнил Фома.

— Не приведи господь, — буркнул Орлов. — Но давай говорить честно. В истории позора дворянских фамилий разве не было прохиндеев, что выманивали деньги и статус благодаря чувствам аристократок?

— Были, — кивнул помощник.

— От простолюдинов можно ожидать чего угодно. Им не писаны правила приличия, — продолжил мужчина. — Поэтому, ситуация неоднозначная. Возможно, я слишком усугубляю, но стоит поговорить с этим парнем и придумать, как его отдалить от Алисы. На всякий случай.

— Возможно… Стоит попробовать откупиться? — спросил Фома. — Все же простолюдин…

— Если он целеустремленный и упрямый, как ты сказал, то это может повлечь еще большие неприятности. Нужно действовать тоньше. Возможно… отправить его куда подальше?

— У нас есть несколько приисков в Сибири. Условия там суровые, но средняя заработная плата на порядок выше здешней… Для простолюдинов, разумеется.

Орлов вскинул брови, улыбнулся и кивнул.

— А ведь Алиса просила устроить его на хорошую работу, — кивнул он. — Хорошо. Когда он должен подъехать?

— Уже в пути.