Берлин-Александерплац
- Автор: Альфред Дёблин
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1961
Читать книгу "Берлин-Александерплац"
ГОРЕСТИ И УТЕХИ ЛЮБВИ
А когда Франц нацеловал ее всласть, она — шмыг из дому и к Еве.
— Франц мне двести марок принес. Знаешь, откуда? От тех, ну, как их…
— От Пумса?
— Вот-вот, он мне сам сказал. Что мне делать? Ева позвала Герберта и рассказала ему, что Франц ходил в субботу на дело с Пумсом.
— А он говорил, где у них было дело?
— Нет. Как же мне теперь быть?
— Скажите пожалуйста! — удивился Герберт. — Так вот взял и пошел с ними!
— Ты что-нибудь понимаешь, Герберт? — спросила Ева.
— Ни черта! Непостижимо!
— Что же теперь делать?
— Оставь его в покое. Ты думаешь, он из-за денег? Черта с два. Что я тебе говорил? Теперь сама видишь! Он взялся за дело всерьез, мы скоро о нем услышим!
Стоит Ева против Мицци, вспоминает, как подобрала ее, бледную, худенькую проституточку на Инвалиденштрассе; и Мицци тоже думает об их первой встрече.
Это было в пивной рядом с отелем "Балтикум". Ева сидела там с каким-то провинциалом, собственно ей это было ни к чему, но она всегда любила такие экстравагантности. Кругом много девиц, с ними три-четыре парня. В десять часов в центре началась облава. В пивную ввалились агенты уголовной полиции и всех, скопом, повели в участок у Штеттинского вокзала. Шли гуськом, народ все тертый, наглый, идут поплевывают, сигаретами дымят. Спереди и сзади лягавые, а старуха Ванда Губрих, пьяная в дым, как всегда во главе шествия; ну, а потом — обычный скандал в участке, а Мицци, она же Соня, плакала навзрыд у Евы на груди: ведь теперь все узнают в Бернау!.. Что делать?.. Один из агентов выбил сигарету из рук пьяной Ванды, и та, скверно ругаясь, сама пошла в камеру и захлопнула за собой дверь…
Смотрят Ева и Мицци друг на друга. Ева снова подзуживает:
— Тебе придется теперь глядеть в оба!
— Да что ж мне делать? — канючит Мицци.
— Твой кавалер, сама должна знать, что делать!
— А если я не знаю?
— Только не реви, пожалуйста. А Герберт сияет.
— Парень в порядке, — будьте уверены, и я очень рад, что он наконец всерьез принялся за дело. Он уж наверно все обдумал — ведь это стреляный воробей!
— Ах, боже мой, Ева…
— Ну, полно реветь, сказано, не реветь, слышишь? Я тоже за ним присмотрю.
Сказала, а сама думает: "Нет, не стоишь ты Франца. Куда тебе? Ну, чего нюни распустила? Вот дуреха, индюшка! Так бы и закатила ей пару плюх!"