Боксёров бывших не бывает!

— Ты решила спрятаться от меня? Это невозможно, я тебя по запаху найду в любой точке Вселенной! Скажи, Лиза, тебе хорошо со мной?

Очень неожиданно. С чего бы это?

— Неужели во Вселенной есть женщины, которым бы было с тобой плохо?

— Я серьёзно. Надо быть последним идиотом, чтобы требовать от тебя пламенной любви или преданной страсти. Слишком мало времени прошло, девочка моя. — Он повернул меня к себе лицом, поцеловал. — Но я умею ждать.

Чего он от меня хочет? Ведь в моей жизни всё определилось там, за чёрным стеклом замка карликов, окрасив дальнейшее существование этим же цветом. Окончательно закрыть ту страшную главу пока не получается, но просыпаться от пережитого ужаса Лиза Романова стала реже. И другие краски, нет-нет, да и проявятся кляксами солнечного света или листиками, пробивающимися на свет божий. Как и я. Дай бог!

Всё бы хорошо, но один бессовестный монгольский сперматозоидик поймал славянскую яйцеклеточку и также, как и его хозяин, изрёк: «Моя, никому не отдам». И эта дура, так же, как и её хозяйка, растеклась и впустила его. Ну, слабачка, что ещё скажешь!

Когда я, примерно такими же словами, озвучила новость Чингизу, он хохотал до слёз. Кружась со мной на руках, выцеловывая до дыр попадающие под его губы части моего тела, не отпускал, таская по квартире и приговаривая: «Так, так! Ну куда ж вы без Орды, нет у вас такой беды, бойтесь лучше парижан, вместо писек у них … пирожок». Ха-ха, ещё тот поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик! У него был взрослый сын, от грехов молодости, как он говорил. Красивый, горделивый и знающий себе цену юноша не общался с отцом, но денежки принимал регулярно. А папаша и не заморачивался. Ему было девятнадцать, когда женщина, старше на десять лет, научившая его азам сексуальной жизни и выбравшая Ахметова отцом для своего ребёнка, сделала всё, чтобы это и случилось. Мальчик был признан, но процесс взращивания отпрыска был отдан всецело его матери. Но, видимо, пришло время проявить отцовские чувства, что он и сделал. Причём страстно хотел дочку. Она и не заставила себя ждать, полная копия своего отца оповестила о своём появлении, находясь в его руках. Да, этот ненормальный «рожал» вместе со мной, как я не отговаривала его. А когда мне стало уже всё равно, кто там высматривает очень эстетичный процесс деторождения, я опять почувствовала рядом отца моего ребёнка. Он целовал меня, помогал тужиться, смешно надувая губы, и, главное, не упал в обморок от увиденного. «Моя прекрасная Диана…» — сквозь слёзы пропел её отец, улицезрев черноволосое личико и желтушное тельце с растопыренными пальчиками ручек и ножек. Он так и не отпускал её, любезно предоставляя мне, строго по часам, покормить дочь, ну и, оставляя кучу рекомендаций, разрешал себе отлучиться по делам… У меня даже было время на руководство филиалом онлайн, и два раза в неделю — офлайн. От жизни я не отстала. Но как только закрыла врата молочной фермы и вышла на работу, наняв няню, всё полетело в тартарары. Чингиз в первый же день изменил мне с молодой наглой девчонкой, которую сам и порекомендовал. Он, скорее всего, брал эту змею подколодную не для Дины, а для себя. Но не думал, что всё так сразу станет явным. Терял хватку, Чингиз-хан, забыв, что у нас стоит система наблюдения, радионяня, которую я и просмотрела, вернувшись домой и отпустив девицу. Ну, надо же было удостовериться, что она всё делает правильно… Ох, как правильно она всё сделала, а мой-то, мой, прям второе дыхание! Я знала, с кем связала свою жизнь, обижаться не на кого. У нашей фирмы в городе была служебная квартира, куда я и перебралась в тот же вечер, оставив для своего полового гиганта кадры умопомрачительного секса в присутствии нашей дочери на её же детском столике. Фееричный пердимонокль!!!

А через месяц Лизонька уже, буквально, влетала в свою квартиру, вернувшись в родной город. Мои родители опять ковырялись в своих изысканиях где-то в Непале, они были не в курсе. Так что свобода накрыла Лизоньку своим покрывалом минимум на пару недель. А потом опять работа, я теперь мать-одиночка, хотя не без поддержки. Что мне пришлось пережить за этот месяц, уму непостижимо. Чингиз и извинялся, даже валялся в ногах, и запирал меня в доме, и увозил в свои владения в горы, и, самое страшное, отбирал дочку. Всё закончилось, когда он очередной раз увалил меня в кровать и, ублажив себя любимого, понял, наконец, что мне фиолетово до его притязаний. Обозлившись, вылепил мне такую информацию, от которой стало не по себе, я просто оцепенела от жути, ведь всё это время Чингиз хранил эту тайну. Да я и сама не спрашивала о судьбе Мишки ни у кого. Жив, и слава богу…

— Ну, конечно, — начал он, язвительно скривив губы. — Мы же любим слабаков, типа Исаева, променявших свою свободу на деньги и славу. А ничего, что он продал тебя, предал, наплевал с высокой скалы? И живёт, припеваючи, с какой-то тёткой в своём любимом граде, не тужит, у него и ребёнок уже есть, чуть старше нашей Дианки. Да, поначалу твой боксёр ерепенился, поэтому и сидел в клетке, выходил только в кандалах. Твой лох повёлся на честное слово бандитов, надеялся отработать. Пока не убил, в очередной схватке. Да, да, на его совести есть такой грех. Но иначе бы растоптали его. В том мире по-другому нельзя. Да, держался, отрабатывая деньги, положенные за твою свободу. Но недолго, сломался. И всё, моя дорогая, и всё, ты ему оказалась не нужна.

— Как и тебе, как видишь. Мишка хоть пытался выкупить мою неприкосновенность, а ты просто лишил меня воли. Чем ты лучше, потомок ханов? Как же твой кодекс чести, если ты «пользуешь меня»? И кто здесь слабак?

Я была несправедлива. Неизвестно, чем бы закончилось устроенное представление в замке, если бы он не вытащил меня. Как и что, Чингиз бы никогда не рассказал. Но один из его оруженосцев проболтался по пьяни. Ахметов получил мою фотографию, где я уже была без сознания и валялась в какой-то машине на заднем сидении. За координаты моего пребывания упырь запросил не деньги, нет. Ему надо было уйти, их уже вычислили и загнали в ловушку в том самом замке. Чингиз вывел эту шатью-братью, и, получив локацию моего местонахождения, отправил их по заранее разработанному «этапу». А через день банду накрыли, собрав всю верхушку в одном месте. Гнилой карлик, дядя Гоша, глава подпольного бизнеса, приносящего баснословные барыши на боях без правил, и иже с ним, разыскивался разными силовыми структурами нескольких стран. Он держал в своих руках целый синдикат преступников и зависящих от его подлостей людей. В ход шло всё: похищения, шантаж и запугивания, рэкет и рейдерские захваты, мордобой и убийства. Но связать всё это в одно целое удалось не сразу. Сотни преступлений расследовались сами по себе, да ещё и в разных государствах. Всех подробностей мы не узнаем никогда, да даже их сотой части. Известно только, что дядя Гоша и злобный карлик — два человека, и второй, как раз, и есть отец Гули, сводный брат гнилого карлика. И именно ему она обязана своей свободой. Непонятно только почему, ведь он не мог не понимать, что дочь, будучи офицером полиции, будет искать его, хотя бы ради матери и брата. Что она и делала, правда, безуспешно. Неужели у таких гадов бывают проблески человечности? Скорее всего они были до мозга костей уверены в своей безнаказанности и не боялись быть разоблачёнными, имея огромное количество денег и продажных подлецов в наличии.

У моего же монгольского мэна эти проблески потухли, кровь вскипела, сменив милость на гнев. Он швырнул меня в угол комнаты, и я сильно стукнулась головой. Прилетело по полной… Хорошо, что лицо «уцелело». Но это был точно конец, жирная точка, и неважно, укокошит он меня или нет… Говорят, бьёт, значит любит. Меня, получается, уж точно сииииильно «любил» … Во всяком случае, молва не располагала данными о склонности Чингиза к распусканию рук с женщинами. Может, тётки и бабоньки просто скрывали, хвастать-то нечем? Это становилось неинтересным и неважным. Я никогда не любила этого человека, и это правда!

Итак, всё сначала. Дочка, работа, статус матери-одиночки. Слава богу, есть, ради кого жить. И это прекрасно, моя любимая Диана!

Продолжение следует. Это далеко не конец истории.

Notes

[

←1

]