Обманщик

Исаак Зингер
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Америка 40-х, разгар Второй мировой войны. В центре сюжета – человек по имени Герц Минскер, самостийный гибрид философа-экзистенциалиста, религиозного мыслителя и теоретика психоанализа, отвергающий все категории в пользу того, что он именует «исследованием человека», – мешанины из размышлений о человечестве и его устремлениях. Минскер не может завершить ни одну начатую им книгу, однако же кое-кто из евреев-эмигрантов, говорящих, как и он, на идише, считает его гением-неудачником, заблудшей душой из прославленной раввинской семьи, ведь он постоянно тянет деньги из жены, друзей и подруг, но имеет потенциал стать великим человеком. Минскера окружают люди не менее заблудшие – лучший друг-бизнесмен, часто оказывающий ему финансовую поддержку, жена этого бизнесмена, поэтесса-графоманка, жаждущая пробиться в мире литературы на идише, спиритка-домохозяйка, которая ради Минскера устраивает фальшивые сеансы, и его жена, живущая в постоянной депрессии, оттого что оставила в Польше мужа и детей и сбежала с Герцем в Америку. Роман прослеживает поступки этих и других персонажей, меж тем как Минскер превращает их и без того непростую личную жизнь в полный хаос.

Книга добавлена:
4-03-2023, 16:49
0
319
61
Обманщик

Читать книгу "Обманщик"



1

На пути в Майами Герц Минскер все время возвращался к мысли о том, как было бы хорошо, если б с самолетом случилась авария и этот полет стал его концом. Он потерял Минну и Мирьям. Останется с беременной и смертельно больной женой. Он едва не молил высшие силы, чтобы они устроили катастрофу. Но с какой стати должны страдать другие пассажиры? Они к его грехам непричастны. Ни в чем не виноваты.

Время от времени в иллюминаторах появлялась полная луна. Она висела ниже самолета и казалась Герцу сбившейся с пути. То поднималась, то опускалась. Возникала то с одной стороны, то с другой. И вдруг совсем исчезла.

Некоторые пассажиры дремали. Какой-то коротышка читал финансовые газеты. Молодой человек штудировал в журнале раздел скачек, подчеркивая карандашом клички лошадей.

Герц Минскер прикрыл глаза, откинул голову на мягкий подголовник. Долгие годы он мечтал о признании, но сейчас, когда оно приблизилось, всякое стремление к нему угасло. Горькие слова, какими он обменялся с Минной и Мирьям, действовали в нем сейчас, будто отрава. Он боялся встретиться с Броней лицом к лицу.

Чувствовал себя как убийца, который вскоре увидит тело своей жертвы.

Всякий раз, когда самолет кренился, Герц надеялся и боялся, что машина потерпит аварию. Но она благополучно приземлилась.

Герц вылетел зимой, а попал в лето. Вышел из самолета, и ночной воздух взбодрил его своим теплом и экзотическими ароматами воды, джунглей и загадочных пряностей. Он сделал глубокий вдох. Это апельсины? Миндаль? Гвоздика? Вспомнилась отцовская коробочка с пряностями, которую он, Герц, или Хаймль, нюхал, проводив Шаббат. Серебряная коробочка с пряностями – на ней были выгравированы Западная стена Храма, могила Рахили и вход в пещеру Махпелы – благоухала празднеством рая, где праведники вкушали от Левиафана и дикого быка, пили вино праведных и купались в ритуальных бальзамических купелях.

Запахи не ослабевали всю дорогу от аэропорта до Майами-Бич, хотя порой смешивались с вонью бензина. Временами мелькало море или одна из его бухт, спокойная, как река, зеленоватая и гладкая, словно чуточку выше суши.

К Броне Герц поехал не сразу. Он забронировал номер в гостинице и поехал туда. Сонный ночной портье вручил ему карточку, он зарегистрировался. Номер дышал дневным зноем.

Раздеваться Герц не стал. Прямо в одежде вытянулся на кровати и лежал в полудреме, погруженный в размышления, как человек, утративший всякую надежду. Он сравнивал себя с прямым наследником, чьи поверенные взбунтовались. Все были против него: Минна, Мирьям и Броня, каждая на свой лад. «Почему сейчас?» – спросил он себя.

Как ни странно, несмотря на бедственность положения, внезапно нахлынуло плотское вожделение. Здешняя атмосфера была насыщена желанием. В ее ночной тиши сквозило некое струение, излияние и еще что-то наподобие стрекота сверчков или кваканья лягушек.

Люди и животные, а может, и океаны, и скалы, и деревья, и кусты стремились совокупиться.

Здесь Герцу была нужна Минна, с ее жаркой страстью, необузданными восклицаниями, никчемными клятвами и диковинными выражениями. «Умей она писать так, как говорила в минуты страсти, то стала бы замечательной поэтессой, – думал Герц. – Если б кто-нибудь записал, как она говорила в постели, она бы не кропала такие колченогие, такие надуманные и неуклюжие стихи». Но она лежала в постели рядом с Моррисом – а он всю ночь храпел, точно бык на заклании, – в середине своей жизни, на пороге старости, неудовлетворенная. Наверняка она думала о Герце или, может, планировала роман с кем-то еще. Когда Герц уснул, уже светало. А когда открыл глаза, часы на руке показывали без пяти одиннадцать. Он позвонил Броне и услышал голос Бесси.

– Где вы? – проскрипела она.

– В гостинице «Эдинбург».

– Где это? Приезжайте немедленно, а то Броня уже решила, что вы передумали.

– Можно с ней поговорить?

– Почему нет? Она ведь пока ваша жена.

Прошло несколько минут. Герц – ночью он все-таки разделся – накинул пижамную куртку, но пижамные брюки остались в постели. Он смотрел на себя в зеркало, отмечая изъяны собственного тела, с которыми родился и которые сохранил до старости. «Возможно ли, что они любят это тело?» – думал он. Волосы на плоской груди уже сплошь седые. Живот не толстый, но дряблый и немного вздутый. Ноги утратили симметричность. «Стоило ли устраивать столько нелепостей из-за этого дряблого тела? Неужто Фрейд столько написал именно об этом?»

Странно, но, хотя Герц Минскер и участвовал во всех удовольствиях этого тела, оно вызывало у него раздражение, даже стыд. Он никогда прилюдно не раздевался, не купался ни в реке, ни в океане, ни в плавательном бассейне. Еще мальчиком, в отчем доме, он избегал ходить в ритуальную баню. Унаследовал весь стыд, связанный с вкушением от древа познания.

В трубке послышался голос Брони, который словно бы стал тоньше и звучал по-детски:

Proszę. Алло.

– Бронеле, это ты?

– Да, я.

– Как ты?

Броня ответила не сразу, повисла долгая пауза. Потом она сказала:

– Что посеешь, то и пожнешь.

– Как твое здоровье?

– Ничего.

– Бронеле, я плохо обращался с тобой, ужасно, но я хочу, чтобы ты поправилась, и сделаю все, чтобы помочь тебе, – сказал Герц, удивляясь собственным словам. – Почему ты не сказала мне, что беременна? – спросил он, и фраза эта прозвучала глупо и нелепо, будто выхваченная из старомодной мелодрамы или пародии. Своей фальшью вопрос резал его собственные уши, и он устыдился его, как дурости, которая порой ненароком срывается с языка, будто в насмешку над тем, кто ее произнес. «Я тоже впадаю в маразм?»

И снова Броня долго медлила. Потом сказала:

– Я сама не знала. Все катастрофы обрушились разом.

– Что я могу сказать? Во всем виноват я, моя безумная натура. Я просто-напросто сумасшедший. Такова горькая правда. Одни притворяются сумасшедшими, а другие притворяются разумными. На языке психиатрии таких безумцев называют обратными симулянтами. Я как раз из их числа. И говорю это не потому, что хочу оправдаться, просто констатирую факт.

По голосу и тону Герц слышал, что Броня больна. Она словно уже отреклась от вовлеченности во все человеческие обстоятельства и обрела способность к объективности. Вся горечь, вызванная тем, что она оставила мужа и детей, войной и поведением Герца, развеялась, и говорила она с отрешенной теплотой, характерной для родственников, которые много лет не виделись, но при встрече стараются воскресить утраченную близость.

Герц как бы со стороны услышал собственные слова:

– Ты поправишься, Бронеле. Господь поможет тебе.

– Может быть. В конце концов, ты сын цадика, а может, и сам вроде как ребе, – сказала Броня.

– Можно мне приехать?

– Конечно. Приезжай.

– Скоро буду! – сказал он с жаром, который раздосадовал его самого.

Герц и вправду говорил как благочестивый еврей. Но ей-то что проку от его добрых пожеланий? С какой стати Бог должен его послушать? Ему вдруг вспомнился стих из Псалтири: «Живущий на небесах посмеется». Бог смеялся над людьми вроде Герца. Он не заслуживал даже Божия гнева.

Немного погодя Герц пошел в ванную. Нужно побриться и умыться. Одеться, прикрыть свои смехотворные изъяны.

«Зря я сюда приехал! – сказал он себе. – Сбежавшие не вправе возвращаться. Возможно, уже слишком поздно».

Тем не менее он оделся, вышел на улицу и направился в сторону Вашингтон-авеню, где Броня снимала однушку. Миновал садик с большим одиноким кактусом. Поднялся по лестнице, постучал. Открыла Бесси – недавно осветленные завитые волосы, накрашенное лицо, желтое платье и желтые туфли. Яркая одежда делала ее еще старше, чем в Нью-Йорке. Герцу она напомнила свежеотреставрированную развалину. Из комнаты вышла Броня, бледная, с большим животом. В халате и шлепанцах. Белокурые волосы собраны в пучок и сколоты шпилькой. Она даже не старалась улыбнуться.

Герц наклонился, будто хотел поцеловать ее, но она лишь протянула руку.

– Я оставлю вас вдвоем, – сказала Бесси.

– Почему, Бесси? – спросила Броня. – Между нами нет секретов.

– Сколько ни рассказывай, всей правды все равно не скажешь, – досадливо отозвалась Бесси. Желтые глаза горели гневом и смирением тех, кто помогает, заранее зная, что благодарности не дождется.

Бесси с головы до ног окинула Герца взглядом, потом обронила:

– Никто не молодеет. Что правда, то правда.


Скачать книгу "Обманщик" - Исаак Зингер бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Внимание