(Не)служебный роман

Глава 84. Марина. Самое лучшее утешение

Из ресторана я ушла как только появилась возможность.

Все вымученные интервью были розданы, фото на доску позора сделаны, и Вадим, посмотрев на мое превратившееся в неподвижную маску лицо, отправил домой.

Отчаянно не хотелось оставлять его одного на растерзание жадных до сенсации журналистов. Я попыталась спорить, уверяя, что в норме и могу продержаться до конца вечера, но он только обнял напоследок, вдохнул запах духов и подтолкнул к выходу.

— Иди, завтра будет сложный день.

Вадим говорил как всегда негромко, но в вибрирующем, как турбины самолета, гуле его все равно не было слышно.

— А ты? — все-таки обернулась я.

— Я дождусь окончания этого фарса.

И элегантно, как хорошо спроектированная яхта, вспарывает волнующее море, углубился в толпу гостей, расступающихся при его приближении.

Здесь я ему уже помочь ничем не могла, поэтому поспешила домой. Сейчас действительно лучше сосредоточиться на том, что я еще могу исправить.

По пустым улицам такси долетело быстро.

Писк домофона, тихое шуршание лифта, металлическое щелканье замка, и я устало прислонилась к мягкой обивке двери.

Сброшенные туфли на тонком высоком каблуке полетели в угол. Ноги гудели, и больше всего сейчас хотелось зашторить окна, забиться головой под подушку и постараться обо всем забыть. Но это слишком большая роскошь.

Я глянула на часы — времени, конечно, уже немало, но в Европе меньше, да и тот, кому собиралась писать, ложится поздно.

Обращаться за помощью после моей выходки было страшно, неловко, но нам это необходимо.

Нам?

Пальцы замерли над клавиатурой, настолько меня удивили собственные мысли.

Я редко ощущала себя частью команды. Да, я работала с людьми, мы делали общее дело, но при этом я всегда оставалась немного в стороне. Старалась выполнить работу как можно лучше, результат был несомненно важен. Но важен для моего имени.

Когда же компания Вадима стала для меня нами? Тогда же, когда Вадим перестал быть только директором? Или неравнодушие к судьбе компании не зависит от наших отношений?

«Разберусь потом», — решила я.

Взяла себя в руки, открыла мессенджер, выбрала контакт и начала писать:

«Buona sera, signor…»

К моему величайшему удивлению откликнулся он быстро, словно только и ждал от меня весточки.

С эгоистичным удовольствием я узнала, что Фабио так и не смог вытянуть линейку на заданный мной уровень, и выразила не очень искреннее сожаление. С ноткой ностальгической меланхолии выслушала предложение вернуться.

Поболтали о погоде, планах, прогнозах и только после этого перешла к тому, зачем все и затеяла.

Услышав мою просьбу, он задумался. Я не торопила. Вопрос серьезный и не предполагает поспешных ответов. По этой же причине не удивилась, когда он попросил время. Тем более, что действуя на свой страх и риск, и не желая обнадеживать, я ничего не сказала Вадиму.

Звонок раздался как раз когда мы пожелали друг другу спокойной ночи и закончили разговор.

Шлепая по паркету, я побежала в прихожую, щелкнула замком и распахнула дверь.

На пороге, опираясь рукой о стену, стоял Вадим.

Он поднял на меня глаза, и от его взгляда, взгляда полностью разбитого человека, человека, потерявшего все, меня с ног до головы, словно иглой, пронзило острейшей болью. Его болью. И одновременно я почувствовала странный прилив сил.

Можно расклеиваться и растекаться лужицей, когда знаешь, что есть кому о тебе позаботиться. Кому пожелать. Но когда он сам нуждается в помощи, то уже ты становишься ему поддержкой.

— Впустишь? — голос Вадима звучал бесцветно и как-то безжизненно. — Не могу сейчас оставаться один.

— Конечно, входи! — воскликнула я.

Не раздумывая ни минуты, схватила его за руку и втянула в квартиру.

Он двигался как автомат. Равнодушно, безучастно. Сейчас как никогда напоминал совершенный но бесчувственный манекен, но теперь я уже знала, что это только видимость. Что за маской безразличного спокойствия он от всех скрывает свои переживания.

Поспешно расстегнула и стащила пиджак, ослабила галстук, расстегнула верхние пуговицы тонкой сорочки и повела на кухню.

Горячий чай, возможно, с коньяком — это то, что сейчас ему необходимо.