Любовь с видом на закат

Пролог

— Знаете, девочки, хорошо, конечно, когда ты ни от кого не зависишь. Можешь обеспечить себя, ребенка. Позволить себе если не все, то многое. Но…

Я замолчала, глядя на закат сквозь бокал. Как будто вместо Cotes de Provence Belouve в него налили расплавленного розового золота. Да, вряд ли это было обычное вино — иначе с чего вдруг потянуло на откровения?

— Но? — Тамара слегка пихнула меня в бок, дотянувшись ногой до шезлонга.

— Но иногда устаешь быть бабой с яйцами. Хочется хоть ненадолго стать просто бабой. Чтобы кто-то взял на ручки, вытер сопли и решил все твои проблемы.

— Велкам ту зе клаб, — хрустальным колокольчиком рассмеялась Люка. — Нам с Чумой это знакомо с детства. И первые мужья у нас были такие, что им самим сопли приходилось вытирать.

— А самое интересное, Рит, — поставив свой бокал на столик, Тамара закинула руки за голову и потянулась, — что сейчас у нас, вроде, нормальные мужики, а мы…

— Не вроде, а нормальные, — уточнила, перебив, Люка. — Классные у нас мужики.

— Ну да, классные. Которые и на ручки возьмут, и проблемы решат. А мы все равно по инерции сами на скаку отлавливаем слонов и отрываем им хоботы. Когда в это втягиваешься, уже не остановиться. И потом… лучше тебя с твоими проблемами все равно никто не справится. Если, конечно, знаешь, как справляться.

Она была права. И вряд ли бы я позволила не пойми какому хрену с горы решать мои проблемы. А вот на ручки вдруг захотелось до дрожи. И в прямом смысле, и в переносном. То ли наконец пришла обратная реакция после мерзкого во всех смыслах развода, то ли полюбовалась на то, как Артем и Павел жрут глазами своих распрекрасных женушек, и воззавидовала.

— Все так, — стряхнув босоножки, я задрала ноги на перила веранды. — Просто минута слабости. А вообще у меня все хорошо.

Черта с два у меня все хорошо. Но никому об этом знать не обязательно. И мне самой — в первую очередь. В конце-то концов, у меня прекрасный сын и успешный бизнес, переживший самые трудные времена. Ну… теперь уже только половина бизнеса, но я непременно придумаю, как вернуть себе все. А еще у меня родители, большая квартира, большая машина, большая дача, собака, кот, подруги…

Мужика вот только нет, но мне и не надо. Не для того я избавилась от одного мудака… которого любила столько лет… в общем, не для того я от него избавилась, чтобы тут же вляпаться в другого. Не надо мне этого. И никаких «на ручки» не надо. А если захочу потрахаться, найду кого-нибудь. Или вибратор куплю. И, кстати, в ванной есть бесплатный душ — самый безотказный любовник.

Так что… мантра: у меня все хорошо.

Я допила вино и потянулась к столику за бутылкой, чтобы налить еще. Розовое любила не слишком, но это было роскошным. Подол шелкового платья скользнул по ногам, задираясь по самое не балуй, и я не стала одергивать. Артем с Павлом в саду за домом, а с озера тянет вечерней прохладой, приятно трогающей бедра. Пусть хоть ветерок поласкает, что ли, раз больше некому.

Черт, чего ж меня так расквасило-то? Правда от вина? Или от сумасшедшего заката?

Кажется, это произошло одновременно: предупреждающе закашлялась Люка и я почувствовала чей-то пристальный взгляд.

На дорожке, ведущей от веранды к задней калитке, стоял в тени какой-то мужчина и смотрел… Ну да, именно туда и смотрел. На то самое задрапированное голубыми трусами место — поданное в самом выигрышном ракурсе, да еще и освещенное закатным солнцем, как прожектором.

Стиснув зубы и умирая от стыда, я медленно опустила ноги и одернула подол. А Тамара тем временем слетела с веранды и бросилась мужику на шею.

— Вит, зараза, мы уж думали, ты не приедешь. Не мог позвонить?

— Прости, Тома, — он по-прежнему косился из-за ее плеча в мою сторону. — В Москву ездил по делам, только вот вернулся.

— Привет, — махнула ему Люка.

— Кстати, познакомьтесь, — Тамара подтащила его к веранде. — Это Виктор, наш сосед. А это Рита, тоже наша соседка.

— Очень приятно, — пробормотала я, разглядывая свой педикюр.

— Ты иди, Вит, там мужики в саду сидят, сплетничают. Мы сейчас тоже придем.

Он пошел вокруг дома, а я застонала, нашаривая под шезлонгом босоножки:

— Бли-и-ин…

— Да ладно тебе, Ритка, — хихикнула Люка. — Ну полюбовался парень на твои ножки, подумаешь, беда. Томка вон с Пашей вообще на приеме познакомилась, когда писюн ему осматривала на предмет заразы.

— Высокие отношения, — пробурчала я. — Кто он такой вообще?

— Вит? Они с Темкой на журфаке вместе учились, на заочке. Рядом с тобой живет в поселке, — Тамара подхватила бутылку, где еще оставалось на четверть. — Дом с красной крышей. То есть мама его там живет круглый год, а Витька набегами. Ладно, идем.

Страшно хотелось сбежать, но не вышло. Вообще это было уже такое… afterparty. День рождения Артема отмечали с размахом. Начали вчера вечером, сегодня продолжили. Потом гости разъехались, а Люка с Павлом решили задержаться до завтра. Ну и меня уговорили посидеть еще. Было так спокойно, уютно, расслабленно. Пока не появился этот тип.

Сколько прошло времени? Опустилась прозрачно-опаловая белая ночь, только над дальним берегом озера все еще горела раскаленная полоса заката. Вокруг фонариков плясали ночные мотыльки, время от времени из гущи еловых лап появлялись и снова исчезали летучие мыши. Мы вшестером сидели в беседке. Давно не хотелось ни есть, ни пить. Тихо играла музыка, ленивым ручейком тек разговор — обо всем и ни о чем.

Я исподтишка рассматривала Виктора. Сначала он показался мне совсем мальчишкой, даже младше меня, но сейчас разглядела и тонкие морщинки у глаз, и наметившиеся складки у губ, и несколько блеснувших штрихов седины в темных волосах. Артему исполнилось тридцать восемь, Виктор был все же моложе, но вряд ли намного, учитывая, что они вместе учились. Лет тридцать пять или около того. Вит — странное сокращение…

Высокий — мне всегда нравились высокие мужчины. Впечатляющий разворот груди и плеч под черной рубашкой-поло. Четкие скулы, резко прорисованные губы, подбородок с едва заметной ямочкой, проступившая к вечеру щетина на щеках. И глаза — пасмурно-серые, прожигающие насквозь, как лазер.

Каждый раз, как только наши взгляды пересекались, это было… как ожог сетчатки, когда на ней вспыхивает и долго не исчезает лиловое пятно. И тогда на мгновение становилось трудно дышать. А еще… это была даже не дрожь, а тонкая, едва уловимая вибрация, идущая откуда-то из глубины, то ли из солнечного сплетения, то ли ниже. Что-то остро чувственное, как мгновенный укол раскаленной иглой. То, от чего сохнут губы, и хочется облизнуть их, а потом проглотить слюну.

Это висело в воздухе, как магический флёр. Прохлада после жаркого дня, дымка тумана над озером, шепот деревьев… голос ночи… Я видела, какими взглядами обмениваются Тамара и Артем, Люка и Павел — это колдовство захватило и их. Надо было уходить, но словно что-то держало. Или, может быть, кто-то?

— Все, я спать, — притворно зевнула Люка, и Павел тут же вскочил, словно только этого и дожидался.

Ну теперь точно пора.

— Я тоже пойду. Тамара, Артем, спасибо.

— Я провожу, — Виктор поднялся следом за мной, и я только молча кивнула.

Обогнув дом, мы вышли за калитку и оказались на тропе. Сразу за ним начинался лес, а к поселку надо было идти по берегу минут десять.

— Где вы живете?

— А разве мы не на «ты»? — я повернулась к нему, споткнулась о выступающий корень и чуть не упала.

— Осторожнее, — Виктор подхватил меня под локоть. — Ты же ведь не одна живешь? Поэтому «вы». Руку дай.

Он сжал мои пальцы, и тут меня повело окончательно. Сердце разбежалось по всему телу дрожащими капельками ртути. Ядовитой ртути.

— Не одна. Сын, его няня, собака, кот. Рядом с тобой. В соседнем доме.

— Так это вы наши новые соседи? А муж? — мне послышалась в его голосе усмешка.

— В разводе, — буркнула я.

Тут мы вышли к тому месту, где тропа подбегала к самой воде, к узкой полоске песка по краю крохотного заливчика, и, не сговариваясь, остановились. Над дальним берегом все еще горел оранжевый росчерк, и от него по воде бежали яркие блики, растворяясь в густой синеве у наших ног.

— Красиво, — прошептала я и замерла, чувствуя спиной, затылком, всей кожей, что он стоит прямо за мной, близко-близко, почти вплотную.

Тепло. И запах — пряный мужской запах, от которого ноздри невольно раздуваются, пытаясь втянуть его побольше. Пока вот так — не оборачиваясь. Потому что обернуться — и оказаться в его объятиях. Захотелось этого, да так остро, что горло перехватило спазмом.

Захотелось узнать вкус его губ. Прижаться всем телом, обнаженной кожей…

Я что, совсем спятила?! Ведь вижу его впервые и понятия не имею, кто он!

Захотелось… чтобы… он взял меня… прямо здесь…

Мысль была такой тягуче-дремотной, завораживающей, что дыхание клубком свернулось в груди, а живот отозвался морозным жаром. Я почувствовала себя мошкой, навечно влипшей в кусок янтаря.

— Хочешь?.. — его губы коснулись волос над ухом. Нет!!! Да… — Окунуться?

— Хочу…

Нет-нет-нет, ничего такого. Просто жарко. Весь день было жарко, и ночь такая же душная. Я просто искупаюсь, и пойдем дальше.

Виктор отошел от меня, отвернулся. Я рывком стащила платье, скинула босоножки. Помедлив одну бесконечную звенящую секунду, стянула все остальное, бросила на траву и зашла в воду — прохладную и нежную, как шелк. Отплыла от берега, легла на спину, глядя в серебристо-серое небо, хватая воздух открытым ртом.

Тяжелый всплеск рядом — волной захлестнуло лицо…