Притворяйся, пока не сломаешь его

Черт. Я тянусь к наушникам, зная, что услышала уже больше, чем следовало.

— Убирайся нахуй-

Музыка наполняет мои уши, обрывая слова Нико.

Требуется несколько песен, чтобы мои мышцы расслабились, и я закрываю глаза, позволяя прохладному сентябрьскому ночному воздуху овевать мое лицо. Через несколько минут музыка смолкает.

Я вслепую тянусь к телефону, но когда моя рука находит пустое место, мои глаза открываются. Я подпрыгиваю. Нико стоит передо мной, его тень широкая и маячащая, мой телефон крепко зажат в его руке. Он свирепо смотрит на меня, стиснув зубы, и капли пота покрывают его лоб.

— Ты это записываешь?

Мои брови подпрыгивают.

— Нет, — я указываю на свой телефон, и он отрывает от меня взгляд, смотря на экран. — Просто музыка. Я включила наушники, как только-

— Как только что? — он огрызается.

Я готовлюсь спорить, но чем дольше смотрю на него, тем больше решаю не делать этого.

У него стресс.

Мой взгляд падает на его рубашку, разорванную на рукаве и растянутую на воротнике. Его лицо застывает, и он переводит взгляд на забор.

— Хочешь поговорить? — спрашиваю я, хотя, возможно, мне не следует этого делать.

Он усмехается, качая головой, все еще не глядя на меня.

— Я подвез тебя домой, чтобы ты не шла домой по гребаной темноте, и вдруг ты решила, что я хочу с тобой разговаривать?

Я смотрю на него, и его ноздри раздуваются. Он сказал, что после игр не любит разговаривать. Может быть, то же самое, после споров или ругани с родителями?

— Хорошо, я рада, — я поднимаю плечо, и его взгляд медленно скользит в сторону, возвращаясь к моему, когда я двигаюсь на шезлонге, затем ложусь обратно, снова глядя в небо. — Ты засранец, я тоже не хочу с тобой разговаривать.

Он стоит там, жар его тяжелого взгляда обжигает мое лицо в течение минуты или двух, прежде чем он тяжело усмехается.

Потом он ложится рядом со мной.

Мы лежим в темноте, глядя на звезды.

Не разговаривая.

========== Глава 8 ==========

Нико

Все было нормально, а потом ди-джею пришлось пойти и поставить какой-то гребаный хип-хоп, как будто смотреть, как все танцуют под Джона Майера — было еще не самым ужасным.

Это пытка, а я здесь всего два часа. Я не могу заниматься этим дерьмом все выходные.

Деми выгибает спину, покачивая бедрами в такт музыке, в то время как ее подруги стараются не отставать от нее.

Ее длинные, темно-русые волосы касаются кожи слегка обнаженного живота, глаза закрыты, руки подняты вверх. Она потерялась в собственных мыслях, но только на несколько минут, прежде чем снова открыла глаза.

И в десятый гребаный раз ее внимание переключается на мудака.

Только жаль Ди, он на нее не смотрит.

Нет, его взгляд прикован к девочкам, играющим в пивной понг, к тем, что подпрыгивают от возбуждения, даже когда промахиваются. Они еще не успели одеться, хотя несколько часов назад вышли из воды, а солнце уже давно зашло.

Я бросаю взгляд на Деми.

Ее плечи опускаются в поражении, но она быстро скрывает это.

Я усмехаюсь и качаю головой, когда маленькая группа девушек делает несколько шагов влево, пытаясь попасть в поле зрения Алекса.

Она делает вид, что ей все равно, но она не знает, что я смотрю.

И за этим дерьмом стыдно наблюдать.

Ди-джей объявляет последнюю песню и все аплодируют. Внезапный озорной блеск освещает лицо Деми, заставляя меня податься вперед в своем кресле.

Она опускается немного ниже, двигает бедрами быстрее, до такой степени, что у ее девочек нет другого выбора, кроме как отступить назад и раскачиваться вокруг, восхищаясь тем, как она делает свое дело.

Я вскакиваю на ноги, и голова Деми поворачивается в мою сторону в ту же секунду. Она слегка колеблется, ее танцевальные движения немного замедляются, тело движется в мою сторону, держу пари, случайно.

Я неторопливо направляюсь к ней.

Чем ближе я подхожу, тем больше ей становится не по себе, и к тому времени, как я оказываюсь прямо перед ней, она полностью перестает двигаться.

— Привет, — нерешительно говорит она, поднимая руку, чтобы убрать волосы с лица. — Я не знала, что ты здесь.

Я облизываю губы, на мгновение зажав нижнюю между зубами.

— Конечно, нет, Ди, ты никогда ничего не замечаешь.

Она слегка отстраняется, но не спрашивает, что я имею в виду.

— Ты же сказал, что не придешь.

— Передумал.

Она кивает, мельком взглянув на своих подруг, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

— Так… В чем дело?

— Твоем маленькое шоу оказалось таким эффективным, как ты и надеялась.

Ее брови нахмурились.

— Прошу прощения?

— Мне придется позвонить твоей маме и сказать, что ты плохо себя ведешь.

Ее глаза вспыхивают от удивления. Я знаю, что она надеется, что я уйду, позволю ей повеселиться с друзьями, но ночь закончилась, и ее время игр тоже.

— Кем ты себя возомнил, черт возьми? — она шипит, оглядываясь вокруг, надеясь, что никто наблюдает.

Она вырывается, несется по песку, распахивает двойные стеклянные двери и спешит по коридору отеля. Впрочем, неважно, песня уже закончилась, и люди все равно начинают расходиться по своим комнатам. Я хватаю ее за локоть прямо перед тем, как она проходит мимо моей двери, находящейся прямо рядом с ее дверью, и толкаю ее к стене.

— Когда, черт возьми, ты успел поговорить с моей мамой? — она сердито спрашивает меня. — Что она тебе сказала?

— Не беспокойся об этом.

Она смотрит на меня, разинув рот, но быстро хмурится.

— Так что, маленькая Ди, всё для Алекса Хэммонса?

-Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, понимаешь.

Из нее вырывается смех, и она скрещивает руки на груди.

— А почему тебя это вообще волнует?

— Я не знаю, но это было отвратительно очевидно, — усмехаюсь я. — Ты должна быть с ним помягче, а не так уходить в отрыв.

Она стискивает зубы, пытаясь сдержаться, но не может.

— Может, и так, — говорит она с притворным безразличием.

— Любая другая девушка поняла бы, что если парень не замечает ее сам, то это безнадежное дело.

— Да что ты знаешь об этом? — она срывается.

На этот раз я издаю невеселый смешок.

Она пытается отвести взгляд, но я прижимаюсь лбом к ее лбу, ее глаза темнеют, возможно, от раздражения, но розовый оттенок ее щек точно не от солнечного ожога.

Все больше и больше голосов звучат вокруг нас, поэтому я смотрю вниз по коридору. Мои глаза сужаются, когда я замечаю Алекса и Сандру, идущих в его комнату.

Он смеется над чем-то, а затем поднимает глаза, замечая меня с Деми, и мгновенно хмурит брови.

Черт, чувак.

Он придумывает предлог, который заставляет Сандру остановиться, и они разговаривают на месте, где он притворяется, что не смотрит на нас.

Я снова смотрю на Ди. Напряженность ее лица непроницаема, она грызет нижнюю губу.

— Ты что, всерьез в него влюблена?

Она игнорирует меня, но не может скрыть уныния, снедающего ее.

Чем дольше я смотрю в ее глаза, тем больше действительно глупая мысль поселяется глубоко в моем животе, и ее уже не остановить. В моих мыслях нет ничего, кроме вспышек хорошенькой маленькой танцовщицы передо мной.

Нет.

Нет-нет… Плохая идея.

Раньше просто издевался, а теперь точно знаю, что она хочет его.

Ее зеленые глаза устремлены на меня, и за беспокойством скрывается намек на нежную заботу.

О чем ты беспокоишься, Ди?

— Нико… — она замолкает, ее взгляд блуждает по моему лицу, замечая написанный на нем вопрос.

Он уже увидел меня с ней, и разве у меня есть теперь выбор?

Черт, я не должен.

Но я все равно это делаю.

Я не свожу с нее глаз, скольжу рукой по ее животу, пока не достигаю петли на ее маленьких шортах. Ее бедро почти соприкасается с моим. От шока ее глаза расширяются, но, черт возьми, она не сопротивляется.

— Ты хочешь заполучить его, разыгрывая отчаяние? — спрашиваю я. — И что, получается?

Ее губы открываются, но так же быстро сжимаются.

— Нет, нет, Ди, — подбадриваю я ее шепотом. — Скажи это.

— Я танцевала, я танцовщица, в этом нет ничего отчаянного. Я хорошо проводила время со своими друзьями.

Я изо всех сил стараюсь держать рот на замке, но маленькое облачко в ее обычно ярко-зеленых глазах вызывает раздражение, которое я не могу подавить, и слова, которые я не должен говорить, вылетают из меня.

— Он не захочет тебя, если ты будешь бегать вокруг него.

Это заставляет ее снова нахмуриться, и она поднимает руки, пытаясь оттолкнуть меня, но все это только делает вид, что она трется об меня.

Мое тело — гребаная кирпичная стена напротив нее.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь? — она шипит.

— Потому что он настоящий панк… — я проклинаю себя, но это бесполезно, я не могу остановиться говорить. — Он хочет то, что принадлежит кому-то другому. Все дело в погоне, в победе над другим.

— Может быть, я для него другая.

— Возможно… ты можешь быть моей.

Ей не хватает слов, и она делает быстрый вдох через нос, ее брови хмурятся, пока она молча изучает меня.

— Что? — хрипит она через секунду.

Медленно, я позволяю своим пальцам скользнуть вверх по ее голому животу. Когда моя рука дергается на ее холодной коже, она сжимает губы между зубами.

Я прижимаюсь губами к ее уху.

— Нико, что-

— Что, это, блять, за майка? — выдыхаю я, прижимаясь к ней, другой рукой дергая за низ ее топика.

Я заметил, как она сглотнула, и смотрю на мягкость ее шеи, когда она наклоняется в сторону, пытаясь избежать моего горячего дыхания, но она лишь дразнит меня.

— Нико, что ты делаешь? — резко вздыхает она.

— Я же сказал тебе, — я перемещаю колено между ее ног.

Мой мозг говорит мне одно, но делаю я другое.

Заткнись нахуй и уходи, но, черт возьми, разве ей не приятно?

— Хэммонс хочет чужое.

— Перестань вести себя так, будто все мыслят как ты.

— Перестань вести себя так, будто это не так.

— Боже мой! Ты такой-

— Заткнись, Ди, твой паренек все еще смотрит, — она напрягается, прижимаясь ко мне, ее пальцы непроизвольно сгибаются.

— Держу пари, его глаза следят за моей рукой, — говорю я ей, позволяя своей ладони скользнуть ниже, и на этот раз ее маленькие ногти впиваются в мою кожу. — Интересно, как далеко ты позволишь мне зайти, прямо здесь, в людном месте, ради него…

Я отстраняюсь, скользя языком по нижней губе, и ее глаза наблюдают за мной.

— Как далеко ты меня подпустишь?

— Я… — она моргает, слегка качая головой, как будто смущена, но не может сосредоточиться.

Я осторожно лезу в карман за карточкой-ключом. Когда я отстраняюсь, ее руки остаются приклеенными к моей груди, но ее голова отстраняется вместе с моей, неуверенное выражение отпечатывается на ее лице.

— Повернись и посмотри, — приказываю я ей.

Как я и предполагал, она секунду колеблется, но в конце концов ничего не может с собой поделать.