Испытательный срок

Я в него влюбилась.

Мюриэл тут же усадила меня поодаль от мужчин.

— У вас что-то случилось?

— У кого?

— Вы поссорились?

— С чего вы взяли? — спросила я с некоторым облегчением. Я боялась, что у меня все на лице написано.

— Показалось. Пол несколько дней назад заезжал к нам. Был сам не свой. Я таким его еще ни разу не видела: мрачный, неразговорчивый, под глазами круги… Посидел минут пять, сорвался и, ничего не объяснив, умчался на этой своей бешеной машине… Джессика, вы должны запретить ему так гонять!

Как же! Попробуй запрети что-нибудь этим Клейтонам!

— Мне так нравится, — пробормотала я.

— Послушайте меня, Джессика, — настойчиво продолжала Мюриэл. — Вы ему очень дороги. Не припомню, чтобы он из-за кого-то так переживал. Только и слышишь — Джессика то, Джессика это…

Ну, артист!

— У нас все прекрасно, не надо беспокоиться.

Мюриэл вздохнула:

— Вы друг друга стоите…

И заговорила о другом. Я слушала ее — и не слышала. Я смотрела на руку Клейтона, расслабленно лежащую на подлокотнике кресла. Длинные сильные пальцы, твердое запястье, перехваченное широким ремешком часов… Загорелая гладкая кожа, выгоревшие на солнце волоски, тяжелые мышцы плеча… Разговор слился в одно "бу-бу-бу". Вдруг меня словно ударило током — я вскинула глаза и увидела, что Клейтон смотрит на меня. Кровь бросилась мне в лицо — я знала, ЧТО он в моем взгляде увидел. И от этого ему стало явно не по себе: улыбка таяла, зрачки расширились…

О, черт, я не хотела! Я, правда, не хотела! Я не хотела влюбляться в него. И уж тем более, чтобы он догадался об этом. Я не хотела…

Я твердила это, как мантру, в машине, хотя самовнушение мало помогало. Пол молчал. Он был в явном замешательстве. Мы оба не ожидали от меня ничего подобного. Я закурила. И докурила почти половину, прежде чем спохватилась:

— Можно?

Он глянул на меня растерянно: похоже, и не заметил, что я курю. Это Клейтон-то!

— Что? А, конечно!

Мне стало совсем плохо.

Тут Клейтон так резко затормозил, что я чуть не выбила носом стекло; высунувшись из окна, замахал кому-то:

— Донелли!

Я тоже с внезапным облегчением увидела спешащего к нам Борова. Здороваясь с Полом, он не спускал с меня глаз.

— Боже, как я рад! — бормотал, целуя мне руку. — Русалочка! Я сразу, сразу узнал вас!

— Да я особо и не маскировалась! — засмеялась я.

Он продолжал петь:

— Тогда я сразу почувствовал, что дело неладно! Пол с таким зверским лицом заталкивал меня в машину! Теперь я понимаю — он уже тогда влип!

— И крупно, — согласилась я. Пол переводил глаза с меня на него.

— Джессика, — сказал, наконец. — Мистер Донелли приглашает нас к себе. Мне надо еще кое-куда заглянуть, подъеду к вам попозже.

Я была сейчас готова хоть к черту на рога. Пол предупредил негромко:

— Поосторожней с ним. Он так и кипит!

— Я тоже, — призналась я и вылетела из машины.

Единственным достоинством Жирного Борова было то, что с ним совершенно не надо задумываться: он беседовал обо всем сам с собой. Я под конец даже не кивала и не отпускала вежливых замечаний. Клейтона все не было. Наконец очнувшись от своих нелегких мыслей, я услышала, ЧТО мне вещает Боров, и поняла — пора сматываться.

— Я подвезу! — засуетился он. Я моментально представила, как он останавливается посреди дороги и тянется ко мне своими жирными лапками…

— Ну нет! Если уж муж забыл обо мне, доберусь на такси!

Жирный Боров проводил меня до дороги, сказал, заглядывая в глаза:

— Джессика, если когда-нибудь вы с Полом… Знайте, я всегда вас жду! Позвольте поцелуй на прощанье…

Я засмеялась и подставила щеку. Боров умудрился схапать губами мой рот. Губы были цепкие, жадные, сосущие…

— Все! — я вывернулась, смеясь, пошла по аллее. — Никогда, вы слышите? Ни-ког-да!

Меня едва не сбила какая-то машина, вывернувшая из подъездной аллеи. Я выругалась и пошла к ждущему огоньку такси.

Было за полночь, когда я, наконец, услышала в соседней спальне шум — заявился мой благоверный. Что-то с грохотом уронил, выругался, снова уронил…

Я высунула голову в ванную.

— Пол? У вас все в порядке?

Заскрипела кровать. Невнятное бормотанье… Я приоткрыла дверь в спальню.

— Пол?

Клейтон сидел на кровати, глядел на меня и по-идиотски улыбался. Пиджак валялся за опрокинутым креслом, галстук на полу, один ботинок у порога, другой на ноге…

— Я напился! — объявил гордо.

— Что вы сделали? — не поверила я.

— Я напился!

Я вошла, с любопытством приглядываясь. Лицо горит, глаза шальные, волосы смешным хохолком… Клейтон попытался встать, но засмеялся и упал обратно на постель.

— Как же это так? — укоризненно сказала я. — Бедная девушка ждет-пождет, а вы в это время накачиваетесь?

— Вы веселились! — заявил он. — А я что, права не имею? Вы целовались с Боровом при всем честном народе, а я должен был спокойно наблюдать за этим?

— Ай-ай, как не стыдно подглядывать! Мы обменялись дружеским поцелуем на прощанье… Давайте-ка снимем рубашку.

Он тяжело мотнул головой, не замечая, как я расстегиваю пуговицы на его рубашке.

— Дружеским… взасос… да еще он лапал вас… а вы не должны были… мы же договаривались…

Он задержал мои руки на ремне брюк.

— Что это вы делаете?

— Не насилую, не надейтесь. Будьте хорошим мальчиком, ложитесь спать.

— Лягу, — послушно кивнул он. — Лягу, только если вы ляжете со мной.

— Что?

Он сделал усилие и поднялся, качнувшись и уцепившись за мои плечи. Заговорил — почти с детской обидой:

— Ну так нельзя! Зачем ты меня дразнишь? Сегодня ты так смотрела, а потом целовалась с этим Боровом! Мы так не договаривались! Сколько можно ждать? Я жду — а ты с Жирным Боровом! Послушай… пожалей меня. Я больше не могу! У меня второй месяц никого нет!

— Некоторые постятся годами… — пробормотала я, но его губы поймали мои, и я отстраненно подумала, что для Клейтонов месяц — это, вероятно, очень большой срок. А потом — его губы, его руки, его тело, прижимающееся ко мне в торопливо распахнутом халате… В конце концов… я хотела этого… сама хотела… подумаешь… Но каким-то дальним умом, памятью, которая никогда не спит, я понимала — все не так просто. Я буду привязана к нему — окончательно. Тяжело дыша, Пол целовал мою шею, пока его руки освобождали меня от остатков одежды. Откуда-то всплыло воспоминание — ведь так совсем недавно в его кабинете… И я выдохнула ему в ухо:

— Это что… в счет долга?

Он замер. Он остановился — оттолкнул меня резко. Чтобы не упасть, я схватилась за спинку кровати.

— Зачем ты это сделала? — выкрикнул хрипло. — Зачем ты это сказала? Ты мне не должна! Ты мне ничего не должна! Ты поняла меня? Ты поняла? Убирайся отсюда! Убирайся! Уходи, ты что, не понимаешь?

Я подобрала халат и, путаясь в собственных ногах, бросилась к себе. Некоторое время в соседней спальне было тихо. Потом что-то грохнуло о стену, зазвенело, брякнула дверь. Внизу взревел мотор.

Он разобьется, подумала я. Он разобьется. Он никогда не был таким пьяным. Никогда не садился пьяным за руль.

И заплакала.

*****

Клейтон явился в офис с опозданием. Буркнул на ходу:

— Зайдите!

Уволит или разведется? Я зашла. Клейтон смотрел на меня ввалившимися глазами. Я тоже, вероятно, выглядела не лучшим образом — уснула уже под утро.

— Я вчера… — сказал он хмуро. — Я напился.

Я молча кивнула.

— Я был пьян… — повторил Клейтон задумчиво. Я решила ему помочь.

— И ничего не помните.

Он медленно качнул головой. Черта с два он не помнил. Просто вспоминать ему было неприятно. Не потому что он напился. Не потому что внезапно возжелал меня: через полтора месяца воздержания ему, вероятно, было плевать, кого трахать. Ему было невыносимо вспоминать, что он меня не взял. Щелчок по его самолюбию. Его мужской гордости.

— С кем не бывает, босс, — сказала я, считая разговор оконченным.

— Это — все? — кинул он мне вдогонку. — Это все, что вы можете мне сказать?

— Но ведь вы ничего у меня не спрашивали. Вы говорили, а я соглашалась.

— Ах, какая послушная девочка… — пробормотал он. Я стояла, разглядывая свои ногти. Извиняться он, что ли, собрался? Нужны мне его извинения!

— Я все прекрасно помню! — с неожиданной яростью заявил мой босс-муж. — И не собираюсь, как вы, делать вид, что ничего не было! И не собираюсь извиняться! Вы сами меня спровоцировали!

— Я-а-а?!

— Зачем вы так смотрели на меня? Зачем вошли ко мне в этом прозрачном халатике? Его и одеждой-то не назовешь! Зачем начали меня раздевать? Зачем вы вообще ко мне прикоснулись? Любой нормальный мужчина на моем месте среагировал бы так же!

— Для начала — нормальный мужчина не будет подыскивать себе фальшивую жену! Но — договорились. Моя вина. Я вас соблазняла, а когда вы начали стойко сопротивляться, чуть не изнасиловала! Сорвалась. И давайте уже заканчивать эту комедию. Давно пора.

— Вы имеете в виду наш брак?

— Наш так называемый брак.

— С чего это вы вдруг так заспешили? Это как-то связано… с Донелли?

Я хмыкнула.

— Почему бы нет? Должна же я позаботиться о своем будущем.

Глаза Клейтона сузились.

— И вы уже придумали причину развода?

— Я считала, это ваша забота.

— Да, конечно, — он постоял, склонив голову, и вдруг хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула. — О" кей, вы выиграли! Я погорячился. Во всем виноват я один. Я слишком много выпил и утратил контроль над собой. Кроме вчерашнего — я ничем вас не обидел? Вас не устраивает что-то еще? Может, эта работа? Бросьте ее. Если вас утомляет мое общество, могу избавить. Хотите — не будем никуда выезжать. Хотите купаться голой — гуляйте хоть по всему парку. Послушайте, не надо горячиться. Не уходите.

Я смотрела на него с подозрением: еще не протрезвел? Сам на себя непохож. Говорит резко, отрывисто, вскидывая глаза то на меня, то на стену, то в окно…

— Но мне показалось, вы хотите быстрее… что вам тяжело…

Он вдруг коротко рассмеялся.

— Да, тяжело! Хотите, расскажу — почему? Все дело в том, что я уже некоторое время… я жду вас. Лежу на этой проклятой громадной кровати и жду, когда вы войдете и ляжете рядом. Я представляю, как это будет. Я… жду вас. И я хочу вас дождаться. Я не знаю, как вы этого добились. Как вы этого добились? Я знаю… вы некрасивы… я вижу — и тут же забываю об этом. У вас нелегкий характер — я терплю его. Вы не хотите меня — я хочу вас. Послушайте, неужели я вам настолько противен? Или вас сдерживает тот идиотский пункт в контракте?

Он шагнул. Надо было бежать… Я стояла.

— Я хочу любить вас, — сказал Пол веско. — И хочу, чтобы вы тоже этого хотели. Чем дольше мы вместе, тем больше у меня шансов. Я прошу у вас только одного — не уходите. Хорошо?

Он осторожно взял меня за руку. О, черт, да он мог взять меня здесь, если бы знал, что со мной творится! Что он делает со мной одними своими словами. Я прерывисто вздохнула. Не уходить? Какого черта? Надо бежать!